Джордж Прествик, внешне очень похожий на сестру — почти те же черты лица, темные волосы и глаза, — улыбнулся, прежде чем ответить:

— Поскольку мне выпала честь продолжать это упражнение в логике, то скажу, что я полностью с вами согласен, ваша светлость. И спасибо вам, леди Далби. Я слышал, что вас называют самой обворожительной женщиной в свете, и теперь понимаю почему. Меня еще ни разу в жизни не называли идиотом в такой изысканной манере. Мне гораздо приятнее чувствовать себя счастливым идиотом, так тому и быть.

На этой странной, но веселой ноте в гостиную практически вбежал Фредерикс и, объявив в несколько насмешливой манере, что еще двое посетителей желают видеть леди Далби, спросил, примет ли она их.

София выразила согласие.

Фредерикс отступил назад, пропуская в Белую гостиную маркиза Айвстона и графа Кранли. Мисс Прествик не смогла скрыть глубокого потрясения.

Это было крайне забавно. За прошедшие полгода Иденхем ни разу так не веселился. Теперь он и сам не понимал, почему столько времени скрывался в Саттон-Холле, своей главной усадьбе, в то время как в свете можно было отлично провести время. По взгляду Софии он понял, что она в этот момент подумала о том же. И не преминула показать ему, что его затворничество и причины, по которым он спрятался от света, просто абсурдны.

Он также не преминул показать, что находил крайне забавным осуждение в свой адрес по поводу его, как все считали, затянувшегося траура по почившей жене.

Буквально несколько дней назад он сам слышал, как его кондитер говорил об этом кухарке. На той же неделе Иденхем поехал в Лондон.

— Какая приятная неожиданность, — сказала София, приветствуя гостей.

Джентльмены поклонились.

Дамы присели в реверансе.

Отдав дань вежливости, все расселись по местам; Кранли и Айвстон устроились рядом на изящной козетке, обтянутой белым бархатом, отделанным нежно-голубой тесьмой. Оба чувствовали неловкость, особенно Кранли, который не знал, куда деть довольно большой сверток, и изо всех сил пытался придать своим движениям легкую небрежность. Но это ему плохо удавалось.

— Не ожидала, что вы все еще в Лондоне, лорд Кранли. Вы раздумали ехать в свадебное путешествие? Не могу в это поверить. А вы, лорд Айвстон? — говорила София, не дожидаясь ответа Кранли, что явно ему не понравилось. Забавно. — Мне кажется, вы впервые посетили мой дом. Я очень, очень рада видеть вас у себя, хотя не могу понять, что подтолкнуло вас к действию именно сейчас… хотя, если подумать, — радушно улыбаясь, с довольным блеском в темных глазах сказала София. — Может быть, очаровательная мисс Прествик явилась причиной того, что вы выбрались из дома и появились у меня в гостиной? Готовы ли вы признать, что она задела вас за живое, как ни одна другая леди до сих пор? Она завладела вашим сердцем? Это любовь?

Господи! Какого ответа она ждала?

Айвстон настолько растерялся, что потерял дар речи. Честно говоря, он был мрачен, как ноябрьский дождь. Кранли едва сдерживался от гнева, но тоже промолчал.

Мисс Прествик не собиралась поддаваться на провокацию.

— Мне кажется, леди Далби, — сухо заметила она, — не очень красиво с вашей стороны делать лорда Айвстона мишенью для злых шуток, ведь это его первый визит к вам.

— Стало быть, — сказала София, изображая невинность, — вы не вместе прибыли от Хайдов?

Иденхем бросил быстрый взгляд на мисс Прествик, затем на Айвстона. Неужели они все были у Хайдов? О да, после вопроса Софии у всех был виноватый вид.

— Нет, не вместе, — ответил Айвстон, шаркая длинными ногами. Казалось, он никак не мог найти для них удобное положение, возможно, из-за Кранли, который был так же высок ростом, а козетка не отличалась большими размерами.

— Но почему вы не приехали все вместе? Это просто смехотворно! — настаивала София. — Менее получаса назад вы все были в Хайд-Хаусе, не так ли?

Она не стала дожидаться ответа. Все было ясно без слов.

— А теперь вы все собрались у меня, — сказала София, еще раз обращая внимание на очевидный факт, в чем не было никакой необходимости. Интересно, что они делали там и зачем объявились здесь? Иденхем был бы не прочь получить ответ на этот вопрос. То, что София знала о визите мисс Прествик к Хайдам, давало возможность посмотреть на происходящее под другим углом.

— Я лично заехала к Хайдам, — заговорила мисс Прествик и вдруг заметила, что София выжидательно изогнула брови, — чтобы вернуть одну вещь леди Амелии, что вряд ли представляет интерес для присутствующих здесь.

— И вы сделали это? — подсказала София.

Мисс Прествик явно не хотелось отвечать на этот вопрос. Кранли, Прествик и Айвстон сверлили ее глазами, как обвинители в суде.

— Кажется, я отдала эту вещь дворецкому. Нет никакого сомнения, что он передаст ее по назначению.

— Кстати, о вещах, переданных по назначению, — вмешался Кранли в странную и загадочную словесную дуэль между Софией и Пенелопой Прествик. — Я здесь по той же причине, леди Далби, хотя, полагаю, мне следовало оставить этот сверток у вашего дворецкого.

— Но это подарок, — вкрадчиво сказал Айвстон, — а с подарками так не поступают.

С каменным лицом Айвстон искоса взглянул на Пенелопу. Девушка ответила ему холодным, слегка пренебрежительным взглядом.

Что же все-таки произошло в Хайд-Хаусе полчаса назад? Лорд Айвстон и мисс Прествик явно не испытывали друг к другу романтических чувств, что было бы вполне естественно, ибо оба были свободны и находились в том возрасте, когда вступление в брак рассматривается как очевидная необходимость. С другой стороны, сам факт, что троих сыновей из одной семьи можно женить в течение одного сезона, противоречило всякой логике. Это было до такой степени невероятно, что не укладывалось в голове.

Что же касается вероятности, Иденхем прекрасно понимал, что Софию Далби не стоит сбрасывать со счетов. И действительно, какими бы странными и невероятными ни казались события, даже если они были в высшей степени нелогичны, София всегда оказывалась в выигрыше. Абракадабра, одним словом. Иденхем положил ногу на ногу и принялся наблюдать за представлением, действие которого разворачивалось в Белой гостиной леди Далби, одновременно задаваясь вопросом, не заключалось ли пари в книге «Уайтса» по поводу вероятности соединения узами брака Айвстона и Прествик.

Шансы, по его мнению, были восемь к одному. Судя по ледяному выражению полного безразличия на их лицах, они были готовы наброситься друг на друга.

— Подарок? — не скрывая восторга, воскликнула София. — Но я не понимаю, чем заслужила подарок, лорд Кранли. Мы не такие уж близкие друзья!

От Кранли, который славился своим мрачным характером, в данной ситуации можно было ожидать угрюмого, пресного объяснения, но вместо этого он усмехнулся. Это было поразительно. Женитьба на леди Амелии явно пошла ему на пользу.

— Да, это подарок, — сказал Кранли, с величайшей осторожностью разворачивая сверток. — Отдаю дань семейной традиции, и есть опасение, что это войдет в привычку. — Смысл этого заявления, судя по выражению их лиц, не понял ни Иденхем, ни мистер Прествик, ни мисс Прествик, но вот лицо Софии осветила сияющая, довольная улыбка. — Надеюсь, вам понравится эта вещица, леди Далби. Уверен, вы понимаете, что послужило поводом для подарка.

При этих словах Кранли извлек из свертка изысканную китайскую вазу, украшенную удивительным узором на ярко-голубом фоне.

— Кранли, это очень щедрый подарок, — с восторгом сказала София, — и мне кажется, я его не заслуживаю, но она так прекрасна, что я готова пренебречь светскими формальностями. Дивная вещица! И хотя мне кажется, что я не достойна такой красоты, обещаю лелеять ее до конца своих дней. Благодарю вас, лорд Кранли, — тихо и, как ни странно, очень искренне закончила она.

— Она действительно прекрасна, — сказал лорд Айвстон с выражением странного сожаления на лице. — А этот голубой цвет точно такого же оттенка, как глаза леди Амелии, не так ли?

— Нет, не так! — отрезал Кранли, в то время как София, взяв вазу, восхищенно рассматривала ее. — Глаза Амелии как волны Южно-Китайского моря в яркий солнечный день. Странно, что ты не заметил этого, Айвстон.

— Если учесть, что мне не довелось видеть Южно-Китайское море, — спокойно заметил Айвстон, — я заслуживаю некоторого снисхождения.

— Цвета морской волны? — медленно с грустью произнесла мисс Прествик, наверное, это объяснялось тем, что ее глаза были черны, как уголь. Не то чтобы это было малопривлекательно, но все-таки не так романтично, как глаза цвета морской волны. — Я не знала, что вы так много путешествовали, лорд Кранли. Вы часто бывали в Китае?

— Боюсь, всего лишь раз. Я планировал туда вернуться, но…

— Вместо этого он женился, — радостно перебил его Айвстон, совершенно игнорируя брата и сестру Прествик. Это казалось ему очень забавным.

— А вы много путешествовали, ваша светлость? — обратилась мисс Прествик к герцогу Иденхему.

Все еще поглощенная изучением вазы, имеющей форму вытянутого прямоугольника, София опередила герцога.

— Как он мог это сделать, мисс Прествик, если занимался тем, что женился и женился?

— И еще раз женился, — с усмешкой добавил Иденхем. — У меня было три жены. Думаю, точность не помешает, леди Далби. А вам приходилось путешествовать, мисс Прествик? — спросил он. С чего вдруг София решила, что имеет право так грубо обращаться с этой девушкой? Это было не похоже на нее. Все считали Софию умной и утонченной.

— К сожалению, не имела такого удовольствия, ваша светлость, но я уверена, что мне бы это понравилось, — сказала мисс Прествик со сдержанной пылкостью, как и подобает приличной девушке. Вся эта игра становилась утомительной, как строгая, нудная диета.