— Может, Иденхем? — усмехаясь, предложил Айвстон.

— Что думаешь о мистере Грее? — помолчав, спросил Кранли.

— Ты имеешь в виду брата леди Далби?

— Нет, вряд ли его заинтересует участие в нашем пари. Я имел в виду мистера Джорджа Грея.

Они одновременно обернулись, чтобы посмотреть на индейца, племянника Софии и старшего из трех братьев. По странной случайности он тоже посмотрел на них. Этого оказалось достаточно, чтобы остановить свой выбор на нем.

— Решено, — сказал Айвстон. — Три дня, включая сегодня, и мистер Грей в качестве третьей стороны. Кто введет его в курс дела, ты или я?

— Я. Твоя забота — мисс Прествик. И лучше не откладывать в долгий ящик, иначе она взвалит бедного Иденхема на плечо и утащит из гостиной, — с иронической усмешкой сказал Кранли.

— Я думал, это твоя прерогатива, — с издевкой заметил Айвстон, ибо с недавних пор всем и каждому было известно, что Кранли еще до заключения брака унес свою жену, взвалив ее на плечо. И только посмотрите, как хорошо все кончается, когда люди действительно хотят жениться, вот так-то.


— Мисс Прествик не сводит с вас глаз. Такое впечатление, что она ждет немедленного предложения руки и сердца, — сказал Тэннингтон.

Иденхем взглянул на Тэннингтона; на его губах появилось некое подобие улыбки, но лишь подобие.

— Большинство женщин так смотрят. Раньше я думал, что они прямо с рождения хотят замуж. До того момента, пока на свет не появилась моя дочь. Теперь я точно знаю и могу с полной ответственностью заявить, что это желание появляется у женщин, когда они достигают определенного возраста, — сказал Иденхем и поставил чашку на ближайший от него столик. — Только вот в каком именно возрасте, не могу сказать.

— Можно высказать мнение? — вмешалась София. — Это зависит от женщины. Некоторым из них так и не удается дорасти до нужного возраста.

— Никогда? — удивился Тэннингтон. — Значит, мне еще предстоит встретить такую женщину.

— Одна из них перед вами, — с некоторой прохладцей в голосе сказала София.

— Но вы были замужем, — сказал Тэннингтон.

— Но я вела себя в замужестве не совсем правильно, лорд Тэннингтон, а именно это мы и обсуждаем сейчас.

— А сейчас вы ведете себя правильно, леди Далби? — спросил Руан.

— Я веду себя, как женщина, удовлетворенная во всех отношениях, — ответила она, — это давно вошло в привычку.

— Восхитительная привычка, — тихо сказал Руан и встал между ней и Тэннингтоном, Иденхем остался рядом с Софией. У Руана не осталось опасений относительно Иденхема, ибо было совершенно очевидно, что они с Софией всего лишь друзья. А вот Тэннингтон представлял собой угрозу, являясь хищником, который способен украсть расположение Софии и который не сможет устоять перед ее чарами, если она вдруг захочет соблазнить его. Но, к счастью, для Софии Тэннингтон был совершенно бесполезен, правда, он об этом не догадывался.

Как бы там ни было, Тэннингтон обладал решимостью, которая подчас граничила с беспощадностью. Он хотел Софию, это было ясно и совершенно естественно для него. Но он не мог ее заполучить. И если София еще не сделала свой выбор, хотя вряд ли это возможно, то Руан его уже сделал. Лорд Руан обхаживал Софию вот уже почти месяц, но пока безрезультатно. И он не собирался сдавать свои позиции Тэннингтону, как бы ничтожно мала не была возможность такого поворота событий.

— Зато Далби повел себя обдуманно и решительно, когда женился, насколько я помню, — сказал Иденхем. — Он сделал все возможное, чтобы заполучить именно вас.

София повернулась таким образом, что Тэннингтон остался чуть позади и не мог видеть ее глаз. Она улыбнулась Иденхему с искренней теплотой, на которую способны только давние друзья. Руан почувствовал некоторое облегчение. Когда объектом ваших устремлений является София, расслабляться нельзя ни на секунду.

— Он постоянно говорил о своей любви, — сказала София.

— Однако это странно, — мягко сказал Тэннингтон. — Я слышал, что он получил вас еще до свадьбы, и не раз.

Но у Иденхема не было шанса защитить подругу, как и у Руана, который успел только открыть рот, намереваясь вызвать наглеца на дуэль.

— Мой дорогой, — спокойно заговорила София; ни один мускул не дрогнул на ее лице, лишь в темных глазах затаился опасный злобный огонек, — существует большая разница между тем мизерным наслаждением, которое женщина иногда позволяет получить мужчине после унизительных просьб, и безраздельной властью над любимой, когда она согласится принадлежать ему на веки вечные. Но к сожалению, у вас не было шанса это узнать. И никогда не будет. Рада, что вы заглянули и расплатились за проигрыш. Я уважаю мужчин, которые умеют проигрывать достойно.

Руан даже не сразу понял, что произошло, но Фредерикс и два лакея вдруг выросли, как из-под земли, и окружили Тэннингтона, всем своим видом показывая, что ему следует тихо удалиться. Что он и сделал — покинул гостиную и не сказал ни слова. Он потерпел фиаско, и его это не обрадовало. А кому бы такое понравилось?

— Вот и пришел мой звездный час, — пробормотал себе под нос Руан, осторожно приближаясь к Софии. Взмахнув черными ресницами, она вопросительно посмотрела на него. — К сожалению, не успел вызвать его на дуэль, руки чесались наказать наглеца. Не сомневайтесь, я бы обязательно одержал победу, только ради того, чтобы поразить вас. Эта дуэль стала бы моим самым красивым, романтическим жестом этого года. Теперь придется ждать другой возможности, чтобы завоевать ваше расположение. Вы можете подождать, леди Далби?

— Похоже, мне ничего другого не остается, лорд Руан, — с легкой улыбкой, затаившейся в уголках губ, сказала она. — Но, должна признаться, меня мучает любопытство. Каким был ваш самый прекрасный жест прошлого года?

— Я ненавижу хвастаться, — сказал он.

— Это вы называете жестом? Как странно, — сказала София и улыбнулась, на этот раз по-настоящему.

Руан обожал, когда она улыбалась. Но ему нравилась не скупая полуулыбка, а та яркая, неожиданная вспышка, которая освещала все лицо и появлялась крайне редко, когда Софию удавалось застигнуть врасплох. Именно этого он и хотел. Его не волновала ее утонченность, от чего все остальные приходили в восторг. Он хотел того, чего не хотел ни один другой мужчина. Он хотел ежечасно видеть ее счастливой и дарить ей радость.

— Я пел, — признался он, — под окном. В проливной ДОЖДЬ.

— Она вас впустила? — усмехнувшись, спросила София.

— Незамедлительно, — ответил Руан. — У меня был такой неотразимый вид.

— Несмотря на то что вы напоминали мокрую мышь? — сказала она.

— Это сыграло решающую роль, — парировал Руан. — Поверьте моему опыту — чем более жалкий у вас вид, тем больше шансов.

— Дорогой лорд Руан, да у вас просто страсть к романтическим жестам! Это, должно быть, так утомительно.

— Для этого нужно самообладание, а оно у меня есть, — сказал он. — Иногда надо проявить решительность.

— Лорд Руан, — с умилением сказала София, — вам потребуется и то, и другое.

— Да вы просто безжалостный агрессор, София, — сказал Иденхем. — И что же вы намерены потребовать от него? Спеть песню?

— О нет, не песню. Я не стану красть победу у другой женщины, — сказала София. — Мне почему-то подумалось о мисс Прествик, Иденхем. Как вы сами прекрасно знаете, все женщины мечтают об идеальном муже. Именно поэтому, что вполне естественно, мисс Прествик увлеклась вами, и для любого, даже самого бесстрастного наблюдателя, хотя вряд ли здесь такие найдутся, очевидно, что она очень старается привлечь ваше внимание.

— Ненавижу хвастаться, — сказал Иденхем и слегка пожал плечами, посмотрев на Руана, — но я заметил несколько повышенное внимание с ее стороны.

— Она очаровательная девушка, немного необычная, но это, скорее, достоинство, чем недостаток, вам не кажется?

— Возможно, — негромко сказал Иденхем, настороженно глядя на Софию.

— Вот и славно, что еще тут скажешь? Если вы хотите, чтобы она стала вашей четвертой женой, то девушка в полном вашем распоряжении. Решение за вами, Иденхем. Вы этого хотите или нет?


— Вы хотите, чтобы я дал заключение, хочет вас эта девушка или нет? — спросил Джордж Грей. — Можете пояснить?

— Конечно, могу пояснить, — сказал Айвстон. — Дело в том, что мы заключили пари, вполне безобидное пари…

— Мне оно не кажется безобидным, — прервал его Джон Далби.

— Девушка совершенно не пострадает, — сказал Айвстон. — Неужели вы думаете, что мое общение с ней может испортить ее репутацию?

— Я не раз убеждался, что разрушить репутацию девушки может любая мелочь, — сказал Далби. — Пример тому моя собственная сестра.

— Поверьте, я не хочу обидеть вас или вашу семью, но на тот момент вас не было в Лондоне, — сказал Кранли. — Репутация вашей сестры пострадала не из-за мелочей или разговоров, ситуация была немного серьезнее.

Далби, который был лет на десять моложе и фунтов на четырнадцать легче, чем Кранли, не собирался так легко сдаваться. Он сделал шаг в сторону Кранли, требуя ответа.

— И насколько серьезнее, лорд Кранли?

— Все не так страшно, лорд Далби, — мягко сказал Кранли. — Наша с женой история тоже не без греха, так что я не собираюсь бросать камень в леди, которая, ко всему прочему, приходится вам сестрой и которая в результате так удачно вышла замуж.

— Моей сестры сейчас нет в городе, — сказал Далби.

— Из всего этого я заключаю следующее, — сказал Кранли, едва заметно улыбнувшись. — Как только корабль Эллиота бросит якорь в порту, мы с женой немедленно уедем из Лондона.

— «Дурнушка Джейн» прибывает в этом месяце, — сказал Джордж Грей.

Кранли резко обернулся и внимательно посмотрел на Джорджа.