Пенелопа мгновенно обратилась в слух, стараясь ничего не упустить. Свой дом на Аппер-Брук-стрит они арендовали у Эллиотов, а те, в свою очередь, у Хайдов, что вряд ли было простым совпадением. Если собираешься взять в аренду дом, то благоразумнее всего подыскать резиденцию, которая принадлежит герцогу. Пенелопа только сейчас узнала, что Салли Эллиот и Молли Хайд были родными сестрами. Она знала, что эти две семьи состоят в родстве, но в каком именно поняла только сейчас.

— Если она и скучает, то не говорит об этом, — сказал Кранли. У него вошло в привычку по вполне объективным причинам говорить за Айвстона. Айвстон, похоже, не слишком быстро соображал — это объясняло, почему он так редко бывал в обществе и так мало говорил, когда там появлялся. — Мы со дня на день ждем прибытия корабля Эллиота. Узнав об этом, Амелия неожиданно заявила, что мечтает отправиться в морское путешествие. Разве я могу ей отказать?

София с нескрываемой симпатией посмотрела на Кранли и улыбнулась.

— Неожиданно? — сказала она. — Вы слишком скромны, лорд Кранли. Склоняю перед вами голову. Джентльмен, который исполняет желания своей супруги, заслуживает моего глубочайшего уважения.

— Я не сомневался, что вы так скажете, — с добродушной усмешкой заметил Иденхем. — Какой женщине это не понравится? Но, по-моему, нельзя выполнять все их желания без разбору, ради их же блага. Мне однажды дали мудрое наставление — не потакать любым прихотям женщины, ибо она превращается в балованного ребенка, что никому не приносит радости.

О Боже, с таким мужем придется несладко!

София рассмеялась герцогу в лицо. Пенелопа в душе одобрила это и порадовалась. Надо выйти замуж, овдоветь и потом делать все, что душе угодно!

— Наставление? И кто же вам его дал, позвольте спросить? — поинтересовалась София.

— Моя мать, — с грустью ответил Иденхем, но его карие глаза озорно блестели.

— Ну что ж, уверена, у нее были на то свои причины, раз она дала сыну такое напутствие, — благодушно заметила София. — А герцогиня Хайд, случайно, не говорила своим сыновьям что-нибудь подобное? — обратилась она к Кранли и Айвстону.

Следуя логике, Пенелопа ждала ответа от Кранли. Хотя эти двое были родными братьями и Айвстон, как самый старший, наследовал титул, Кранли тем не менее был гораздо смелее. Несомненно. Пенелопе не полагалось этого знать, но все вокруг только и говорили о том, что Кранли посмел пренебречь приличиями: Кранли соблазнил Амелию до свадьбы на конюшне прямо за домом Олдрета. Конечно, на следующий день они поженились, но репутация была подмочена, и с этим уже ничего не поделаешь.

Потерять девственность на конюшне… после такого брак нельзя считать идеальным, хотя, судя по слухам, причиной всему была любовь.

Пенелопа еле заметно покачала головой. Вот что случается с девушками, которые позволяют чувствам возобладать над разумом. Пенелопа была уверена, что она бы такого не допустила. Именно поэтому у нее есть все шансы стать герцогиней. Ее цели были четкими, каждый шаг продуман и логичен, что исключало возможность попасть в неловкое положение.

И как им в голову могло прийти заниматься любовью на конюшне? От одного только запаха вся охота пропадет!

— Герцогиня, — громко заговорил Айвстон, заставив Пенелопу вздрогнуть от неожиданности, — напутствовала своих сыновей следующим образом: жена обязана предстать перед мужем в течение часа, если он чего-либо пожелает, затем в течение получаса обсудить с ним, где и когда должно быть исполнено это желание. Герцог, постепенно приобщая жену к кругу обязанностей, которые ей по силам выполнить, в таком положении вещей не видит ничего предосудительного.

Боже! Это просто отвратительно! Человек, из которого обычно слова не вытянешь, вдруг выдает целую тираду, причем совершенно нелепую.

Пенелопа бросила в его сторону неодобрительный взгляд.

Айвстон посмотрел на нее с самодовольным видом.

Она сердито нахмурилась.

Он усмехнулся.

Вздохнув, Пенелопа перевела взгляд на Софию, которая смотрела на нее с некоторым лукавством. Это не принесло облегчения, да Пенелопа и не ждала поддержки.

— Естественно, — заявила София, — в этом нет ничего предосудительного. Что вы можете сказать о вашем отце, мистер Прествик? Вам удалось извлечь жемчужины мудрости, наблюдая, как он обращается с женщинами? Стоит ли угождать жене? Или лучше держать ее в строгости?

— Леди Далби, разве сыновья когда-нибудь следуют примеру отцов? — сказал Джордж, что было очень умно с его стороны. Пенелопа украдкой посмотрела на Иденхема, чтобы узнать, как он воспринял замечание брата. Но ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Дорогой мистер Прествик, — продолжала София, изящно подперев подбородок руками, — не пытайтесь увильнуть, вам все равно придется согласиться со мной, что когда один мужчина говорит о женщинах, другой не может оставаться равнодушным, даже если этот мужчина — ваш отец. Я уверена, что он давал вам какие-нибудь наставления.

— Это правда, леди Далби, — с озорным блеском в глазах ответил Джордж и улыбнулся. Джордж никогда не унывал. Это было очень мило, но иногда слегка раздражало. И Пенелопа боялась, что сейчас наступил именно такой момент. — Перед моим отъездом в школу отец позвал меня в кабинет и сказал, что независимо от ситуации, в которой я окажусь, независимо от того, хорошие или неприятные люди будут в моем окружении, и даже в случае непредвиденных расходов мне всегда надлежит оставаться любезным и учтивым. По-моему, все предельно ясно.

— Но, мистер Прествик, — сказала София, готовая в любую минуту рассмеяться; по неопытности Джордж принял это за одобрение, а надо было ждать подвоха, — вы снова умолчали о женщинах.

— Потому что мой отец, леди Далби, ничего не говорил мне по этому поводу — насмешливо парировал Джордж. — Я осознал это только через год, но, будучи прилежным студентом, решил разобраться во всем самостоятельно. Я человек открытый и вынужден признать, что мне так и не удалось продвинуться в вопросе познания женщин. Боюсь, без мудрого наставника мне не обойтись. Могу я попросить вас о помощи?

На что София разразилась веселым смехом. Вся эта пустая болтовня казалась Пенелопе неуместной, ведь главной задачей было заставить герцога Иденхема влюбиться в нее. Таков был план.

— Мистер Прествик, — все еще улыбаясь, сказала София, — вряд ли я смогу быть вам полезна. Ваш отец уже все сделал. Благодаря его мудрому руководству вы превратились в покладистого, учтивого юношу и однажды обязательно встретите леди, которая оценит это и полюбит вас всей душой.

— При условии, что это произойдет прямо сегодня, на меньшее я не согласен, — сказал Джордж. — Иначе ждать придется долго, ибо я не тороплюсь.

— Вам потребовался целый год, мистер Прествик? — спросил Иденхем. — Сколько же вам было лет, когда вы отправились учиться?

— Мне было тринадцать, ваша светлость, — ответил Джордж. — И, поверьте, в то время я был слишком неопытен и простодушен.

— Вы должны простить моего брата, ваша светлость, — вмешалась Пенелопа. — Мне кажется, он выставляет себя в невыгодном свете. На самом деле он очень умен и дружелюбен. Иногда даже чересчур.

Всем нравилась легкая беседа, пронизанная озорством и юмором, но, как только вмешалась Пенелопа, все было испорчено. К сожалению, это случалось с ней сплошь и рядом. Она не могла понять почему. Ведь ее поведение было разумным и логичным. Она подозревала, что герцог Кэлбурн в буквальном смысле сбежал от нее на балу именно по этой причине, в результате ей ничего не оставалось, как удалить его из списка возможных кандидатов в мужья, но Софии знать об этом не обязательно.

Вспоминая их единственную встречу, Пенелопа не понимала, чем она вызвала столь явную неприязнь герцога с первых минут знакомства и почему ей так и не удалось изменить его мнение о себе. Как выяснилось, Кэлбурн терпеть не мог слишком разумных, высокообразованных дам, о чем он открыто заявил Пенелопе на балу в ее собственном доме. Это было оскорбительно и грубо, но герцога спас титул, и его выходку сочли всего лишь проявлением эксцентричности.

Только бы стать герцогиней — и тогда ее жизнь радикально изменится. Она сможет говорить все, что пожелает, и никто не посмеет ее осудить. И, что самое главное, ей больше не придется выслушивать в свой адрес всякие гадости.

— Если говорить о наших недостатках, то дружелюбие, пожалуй, лучший из них, — сказала София.

— Если говорить о недостатках, — вмешался Айвстон, — может быть, стоит обратить внимание на недостатки присутствующих?

Это был камень в ее огород, Пенелопа чувствовала это.

— Если уж мы заговорили о недостатках, — сказал Иденхем, — то я забыл о пунктуальности и уже на четверть часа опаздываю с важным визитом.

Пенелопа взглянула на герцога, и у нее сжалось сердце. Ей так и не удалось произвести на него впечатление! Нельзя допустить, чтобы он вот так просто ушел.

— Если составить список недостатков в алфавитном порядке, — сказал Джордж, — то дружелюбие окажется одним из первых, а значит, одним из лучших. Так что мне не о чем беспокоиться.

— Если ставить вопрос таким образом, — улыбнулась София, — то мое умение балансировать на грани компромисса займет первое место в этом списке, мистер Прествик. Надеюсь, вы достаточно дружелюбны, чтобы не соперничать со мной.

Джордж покорно склонил голову и улыбнулся, уступая пальму первенства Софии.

Покорность… Софии следует причислить это качество к недостаткам и включить его в список, чтобы продолжить странную игру. Как же отвратительны эти игры, особенно когда заставляют в них участвовать помимо воли. О! Отвращение. Этот недостаток Пенелопа готова приписать себе.

— Твоя очередь, Кранли, — вкрадчиво сказал Айвстон. Судя по его виду, лорд Кранли тоже был не в восторге от подобных игр, и это было так мило с его стороны.