Парни оказались лицом друг к другу, уже не улыбаясь. Роста они были примерно одинакового – Никита был чуть пониже, и ехидство внутри наблюдающей за всем этим Ники спросило само себя: «Неужто поцелуются?» Увы, нет. Они чуть было не подрались.

– Что ты там говорил про мою девушку? – ткнул Дэну в грудь кулаком Никита и аккуратно взял за ворот футболки. Выражение его лица было спокойным, каменным, но эта была всего лишь маска, надежная, привычная маска, скрывающая его гнев, бешенство и, как бы удивительно это ни звучало, обиду.

Ника, чуткая к человеческим эмоциям, уловила отголоски этой обиды, старой, неуклюжей, болезненной, и вдруг заволновалась, испугалась, сама не зная, чего и почему. Не за Дениса, нет. И не за Ника. Такое чувство у нее было лишь однажды, давно в детстве, когда двоюродная сестренка, младше ее на пару лет, неудачно упала, играя во дворе, и разбила голову. Крови было много, но страха за ребенка – еще больше. Все, конечно, обошлось, и уже через пару часов сестра, побывавшая в травмпункте, смотрела вместе с Никой мультики по телевизору. Но страх и волнение все равно запечатлелись где-то на подкорках сознания.

Пластырь скроет рану на теле, но не защитит от боли.

– С этого дня она не твоя девушка, – отозвался Смерчинский, уверенно сбрасывая с себя руку Кларского.

– Ты понимаешь, что себе смертный приговор подписываешь, козел? – прошипел светловолосый.

Смерчу не жить. Ему точно не жить!

– А ты понимаешь, что теперь ты оставляешь ее в покое, парень? – Он положил руку Кларскому на плечо, близко-близко наклонился к его лицу и прошептал: – Забудь о ней. И я обо всем забуду.

– Смерчинский, не зли меня, ты не знаешь, какие неприятности у тебя будут, – достаточно честно предупредил Дэна Никита.

– Я думал над этим.

– Сейчас ты не будешь думать ни о чем, – пообещал Ник.

Еще бы пара секунд, и Смерч точно бы упал от неожиданного сильного удара озлобленного и напрягшегося Ника, но Кларский не успел ничего сделать. Против четверых он бы точно не выстоял без подручных средств. Тем более, что все четверо были вполне себе не хрупкими на вид.

– А вот и мои друзья, – с холодной, но все еще кажущейся дружелюбной улыбкой сказал Денис, тоже отлично это понимая.

Никита только поморщился и отошел от парня, едва касаясь своей машины, в которой в очередной раз ругала судьбу Ника – она понимала, что молодые люди что-то не поделили, и не знала, что ей делать. Спасать Смерча, просить остановиться Укропа, бежать прочь, пока есть возможность? Она выбрала бездействие, рассудив, что драку, если она начнется, остановить она не сможет, а бежать некуда.

А со стороны пятиэтажного дома к Дэну подходили еще трое парней: зеленоволосый тип в панковском прикиде и с развеселой ухмылкой, мощный чел в бандане и парень с развязной походкой, в бриджах и куртке цвета хаки.

– Кто это? – не понравились новые действующие лица Кларскому. Он подобрался, даже почему-то успокоился. Серые глаза тут же сосредоточенно осмотрели землю вокруг. Железных прутьев, палок, бутылок или, на худой конец, песка поблизости не было. Единственным верным вариантом не проиграть была машина. Если успеть оттолкнуть клоуна, то можно сесть за руль и газануть.

– Я же сказал. Друзья. Боятся за меня. Не хотят, чтобы я один ходил по переулкам.

Приблизившийся зеленоволосый услышал это и заржал на всю улицу.

– А-а-а, – понятливо протянул Ник, мысленно решивший не сбегать. Эти парни могут отлично с ним порезвиться, но не убьют. И глупую стервочку не тронут. Вот если бы это были недруги его брата, к примеру, он бы уже летел на скорости по соседней улице. – Устроите мне темную, мужики?

– Вообще-то я хотел тебе надрать задницу, – оскалился в улыбке панк. – Но Смерч решил цивилизованно с тобой поболтать. За жизнь.

– Пока поболтать, – поиграл мышцами тип в бандане.

– Как все серьезно. Думаю, ты не из тех, кто будет нападать на одного вчетвером, – посмотрел на Дэна Никита. Но последующая реакция клоуна только удивила его.

– Не будем, я тебя и один уделаю, – тут же отозвался зеленоволосый, разминая шею.

А Денис на эти слова только пожал плечами.

– Ты благородный. Да, Смерч? – Кларский почти насмехался над противником. В его мире благородные не выживают.

– Да не особенно. Я скорее расчетливый, – отозвался задумчиво Денис, потирая предплечье. – Благородный я к девушкам и к своим друзьям. А, – словно вспомнилось ему, – еще к людям, попавшим в беду. Но ты не кажешься таким – бедствующим. Ты не мой друг, и тем более не девушка. Не девушка ведь? – весело переспросил темноволосый парень.

– Естественно, – скрипнул зубами Ник, которого сравнение с представительницами прекрасного пола слегка покоробило.

– Вообще отлично! Я рад, что ты – не девушка, – так искренне сказал Смерчинский, что его друзья издевательски захохотали. – Так что быть благородным к тебе – это не моя тема. Оставим мою подругу Оленьку. Проблемка номер два. Переходим к ней. Но сначала я тут хотел узнать… Какого, – дружелюбный голос Дэна стал вдруг злым, резким, очень взрослым, – черта мне нужно быть благородным по отношению к тебе, выродок?

Смерч таинственным образом попал во вторую болевую точку Ника. Такие резкие переходы в голосе, интонации не нравились Никите на неосознанном, интуитивном уровне. И вызывали ряд стойких ассоциаций, часть из которых опять-таки была связана со страхом.

Потому что обычно так быстро, без перехода и без особой причины менялись настроение, и, соответственно, голос у его старшего брата – Андрея Марта. Ник привык к этому, но знал, что ни к чему хорошему это не ведет.

То, как поменялся голос Смерчинского, напрягло Ника.

– Один я с тобой не справлюсь, я ведь видел тебя в бою, знаю, насколько ты силен, – продолжал Денис. – Поэтому и позвал с собой парней. На всякий случай. В следующий раз нас будет больше, а тебе будет очень больно. Фак, мне плевать на благородство, – смотрел парень с темными волосами прямо в глаза Нику. – Если могут пострадать мои близкие. Я не нападаю, я защищаю.

– Это все из-за Ольги? – едва сдерживал себя Кларский, чтобы не ударить по смазливой морде, однако понимая, что в таком случае получит и он сам. А ему еще и в клуб попасть сегодня очень нужно, и эта девчонка с ним. И Ольга не должна знать, что он дерется.

– Не только. – Голос Дэна стал еще более злым, и он медленно, едва ли не по слогам произнес: – Оставь в покое мою девушку. Проблемка номер два, – показал он средний и указательный пальцы для наглядности.

– Твою девушку? Машу Бурундукову? Почему ты решил, что дело в ней? – без особенного страха переспросил Никита. Он оставался спокойным, но только внешне, внутри он был собран и мысленно просчитывал, что делать, если все четыре парня нападут на него. Тогда ему придется хреново. Дэн силен, у него хорошая скорость и быстрая реакция, панк явно поднаторел в уличных драках, будет бить жестко, два других типа по ходу занимаются боксом или борьбой – у одного нос перебит в двух местах, у другого даже через толстовку видны хорошие мышцы.

Может, надо было все же уехать сразу?

– Да. Ее, – отрывисто произнес Смерч. – Я не желаю больше видеть тебя около ее дома, Кларский. Или рядом с ней. Если ты что-нибудь сделаешь ей, я тебя убью.

Произнес без пафоса, как будто бы констатировал общепринятый факт. Ник даже зауважал его. А он не такой уж и клоун.

– Так ты уверен, что дело в ней? – прищурившись, спросил Кларский. Ника, так и сидевшая беззвучно в салоне машины, решила, что либо она уже совсем с ума сошла, либо с Укропом нелады… куда ему столько девушек: Ольга, какая-то Маша, она сама. Идиотизм. Но она продолжала молчать.

– Уверен.

– Разговорчивый чувак, – заметил один из друзей Смерча. – В нокаут хочет, пятой точкой чую, в нокаут.

– Так ты уверен, что мне нужна твоя подружка, а, скажем, не ты сам? – продолжал Никита, не обращая на эти слова внимания.

– Ну как бы уверен, дружок. Узнал так совершенно случайно, что ее отец ведет дело над приятелями твоего старшего брата Андрея Марта, – отозвался Дэнни уже менее агрессивным тоном. – Совпадение, да? А игровые автоматы в наши дни – штука опасная.

Никита рассмеялся – глухо, тихо, но весело.

– А наркотики – еще опасней, – продолжал уже совсем другим, смешливым и невинным голосом Смерч. Ник невпопад подумал, что этот парень – тоже прекрасный актер. Говорит беззаботно, улыбается, держит руки в карманах, а на деле в его глазах бушует целый ураган злых эмоций. Беспокоится за свою девчонку. Защищает Ольгу. Все-таки благородный. Но бросить своего ангела, единственный источник света в темно-серой мгле, окутывающей его? Увольте.

– И брат твой в розыске находится, правда? – продолжал Смерч, задумчиво покручивая кольцо на пальце. – А вот если бы ты вдруг вскружил голову единственной дочурке подполковника экономической полиции, глядишь, дело об игровых автоматах закрылось бы… ну, само собой, да? По волшебству. – Миг, и кольцо таинственным образом исчезло – Смерч явно знал пару фокусов.

– А ты догадливый, – хрипло отвечал Никита.

– Ты умный.

– А то.

– Так ты меня понял, Кларский? Никогда не появляйся около моей девушки. Через нее тебе своего брата не спасти, ищи другие пути.

Никита усмехнулся про себя. Спасти брата? О да, спасти. Спасти, отмыть от грязи, свести наколки и отправить в рай. Смерчинский весельчак. Да брат сам сказал ему сделать это – покружить голову Бурундуковой, когда Ник вдруг узнал случайно, кто ее папочка, и сдуру сообщил об этом Андрею. Тот быстро загорелся очередной тупой идеей. Против слов брата-психа Никита идти не мог, хотя и не хотел связываться с Марией вообще. Понимал, что поступает плохо – плохо в первую очередь по отношению к единственному своему нормальному другу – к Димке. Чащин ведь любит, идиот, эту светленькую и шумную девчонку, чем-то даже похожую на глупышку Нику. А он, Кларский, должен был поступать так: вскружить девушке Смерча голову ради брата и его планов. Это бесило Ника, ведь одновременно он предавал и друга, и свою Ольгу, и должен был быть неискренним по отношению к ничего не сделавшей ему Маше. Чащин, кажется, что-то начал подозревать, когда увидел его, Никиту, рядом с Бурундуковой в универе, тогда он отозвал его в сторонку и прямым текстом заявил, чтобы Кларский не приближался к Марии.