– Вот, возьми.

– Зачем? – удивился тот.

– За фантазию. У тебя знатный фингал будет на скуле. Приложи, авось полегчает. Ха-ха-ха!

– А зачем так много?

– Боюсь, у тебя лицо фиолетовым все станет, – мстительно сказала я. – И нос за вранье вырастет, как у Пиноккио. Тогда из монеток сможешь сделать ожерелье и на нос повесишь, чтобы тот о твоем приходе предупреждал за пару минут. А, нет, я тогда тебе колокольчик куплю.

– Смерчинский, убери ее от меня, – простонал Димка.

Я довольно улыбнулась. Да, пусть уж Димка со мной ругается, чем опять со Смерчем ссорится.

– Чип, – ласково позвал меня Дэнв, – солнышко, что ты несешь? В результате скачка адреналина в крови возбудимость коры головного мозга повысилась?

– Ага… Вас увидела и перевозбудилась… И ты хорош. Если бы ты не побежал спасать ту девицу, никакой драки и не было бы! Она все равно подружкой этого рокера оказалась.

– Ну я же не знал, а оставлять человека в беде – не дело, – сказал Смерчинский, и мне было нечего на это возразить.

Так, припираясь и дурачась, мы и дошли до черного красавца-джипа, ожидающего нас неподалеку от кафе. Лаки Бой вытащил ключи, которые, как оказалось, были у него запасными, а после обнаружил, что машина и без того не была закрыта. Впрочем, ничего страшного с ней не случилось – ни один автоугонщик или просто проходящий мимо гопник на шикарную тачку почему-то не позарился.

– Ого, твой конь? – изумленно спросил Чащин.

– Не-а, друга.

– Клевая тачка! Джипарь-командор! Семиместный! – осталась я в восторге, обходя автомобиль. Уважаю большие внедорожники такого мощного вида! Женские машинки не люблю, а вот большие – моя слабость. Федькин, кстати, тоже обожаю, но он не собирается учить меня вождению, говорит, что ему его машина еще дорога.

– Девушкам не положено разбираться в марках машин, Бурундукова, – наставительно заметил Чащин.

– Так я и не девушка, – отозвалась я со смешком, проводя рукой по блестящему капоту.

– Ого! А кто? – сделал большие глаза Димка.

– Вечный ребенок, – гордо изрекла я. – Машенька.

– Мне считать себя педофилом? – спросил Дэн, залезая на водительское сиденье и пристегиваясь.

– Ага, – радостно подтвердила я, пытаясь отпихнуть Димку и сесть на переднее сиденье, но он аккуратно оттеснил меня и сам уселся рядом с водителем. Пришлось посверлить одногруппника гневным взглядом, но идти назад. Впрочем, я тут же плюхнулась посредине широкого кожаного, нагретого солнцем сиденья, и моя голова оказалась между передними креслами. В салоне мне нравилось.

– Ты точно в порядке? – спросил Дэн у Димки, включая кондиционер. – Маша, на третьем ряду где-то аптечка должна быть, дай ее сюда.

Я нашла аптечку, всучила ее парням, и пока они колдовали над ней, вытребовала у Смерча денег и сгоняла в магазинчик напротив, купив холодных минералки и сока. Когда вернулась, в салоне пахло перекисью водорода, боевые раны Димки «латать» закончили, и он, прижимая к лицу свинцовую примочку, теперь щеголял пластырем на скуле. Как же все-таки хорошо, что никто серьезно пострадать не успел…

– Красавчик, – залюбовалась я на одногруппника.

– Не приставай, а то я тебя лично высажу, и побежишь за нами, поиграешь в прицепик, – пригрозил он мне тут же, и мы поехали.

– Хорошо, – вздохнула я. – Пейте, мальчики. Что бы вы без Маши делали?

– Жили бы спокойно, – отозвался Чащин.

Я скорчила недовольную рожицу.

– Дорогая, я уже не знаю, что бы без тебя делал, – подмигнул мне в зеркало заднего вида Смерчинский. – Наверное, и правда бы, спокойно жил.

Пока мы вновь дружески препирались, у Димки зазвонил телефон. На звонке у него, как и всегда, стояла песня Noize МС, коим поклонником Чащин был уже пару лет.


«Затянись мной в последний раз», – так, по-моему, там пелось.

– Да? – сказал Дима тут же, увидев номер. – Привет. Слушай, я тут занят немного… Что-что? Кто у тебя умер? Собака? Эй, не плачь! Ты что? Успокойся! Одна дома? Все будет в порядке, не плачь. Что с ней случилось? Во-о-от как. Я сейчас не дома. Я занят, с друзьями. Я не могу приехать, – с некоторой запинкой выговорил парень. – Не плачь так, теперь она не мучается зато. Слышишь?

Я уставилась на разговаривающего. Это у кого там собачка умерла? Бедный человек… У меня в детстве тоже собака была, и когда она потерялась, я долго ревела. Несколько дней, и до сих пор помню.

Когда Чащин убрал телефон, я тут же поинтересовалась, кто ему позвонил. Мысли-головастики машинально продолжали вспоминать текст песни и угомонились только на словах «но если честно, во всем виноват я сам». С чем и расползлись по своим норкам.

– Это моя… знакомая, – нехотя отозвался Димка и нервно забарабанил пальцем по подлокотнику.

– У нее что-то случилось? – поглядел в зеркало заднего вида тактичный Смерч.

– Собака у нее умерла, – вмешалась я. – Ты что, глухой? Дим, это твоя девушка, да? Просто же знакомая не будет звонить и плакать… Да не стесняйся ты, это та девушка?

– Ну, да, та девушка, – вяло откликнулся Чащин. – Плачет, говорит, дома никого нет, а собака… А, черт!

Он резко вытащил телефон из кармана и перезвонил ей.

– Я сейчас буду, – произнес он отрывисто, – я сейчас приеду, только успокойся, хорошо? Дай мне минут пятнадцать, и я буду у тебя. Вот и славно, молодец, утирай слезки. Я что-нибудь придумаю. Пока…

– И почему я должен к ней ехать и жалеть? – выдохнул Чащин, пятерней взлохмачивая волосы. – Так, ладно, Смерч, останови около следующей остановки, пойду успокаивать. Жалко пса.

– Говори адрес, довезу до ее дома, – тут же предложил добрый Денис.

– Да она как раз неподалеку живет, – махнул рукой Чащин. Было видно, что он расстроен. – Не нужно. Блин, и что мне теперь делать?

– Купи ей что-нибудь сладкое, – посоветовал сочувственно Дэнни. – Она не захочет его, но сладкое успокаивает.

– Ага.

– Или сделай ей сладкий горячий чай или кофе, – продолжал Дэн. – Не забудь, что ей сейчас нужно твое крепкое плечо, и просто обними. Не говори ей, чтобы она не плакала, иначе будет рыдать сильнее. А, да, и заставь ее смотреть тебе в глаза.

– Зачем? – удивился Чащин. Впрочем, я – тоже.

– Она быстрее успокоится, серьезно. Сделай так, чтобы девушка не глядела в одну точку – иначе с рыданиями зависнет. Нужен контакт глаза в глаза. И хорошо, что это… всего лишь собака. А не человек.

– Это да. Но пса-то она тоже очень любила, – с горечью возразил парень. – Никогда не видел, как она плачет. Я вроде и ни при чем – собака у нее старая уже была, но слышу ее плач и чувствую себя подонком.

– Прерогатива женских слез, – задумчиво отозвался Смерч. – Они уменьшают уровень тестостерона в крови мужчин. Короче, делают нас слабее.

– Или злее, – возразила я, искренне жалея девушку Димки. – Федька всегда злится, когда кто-нибудь рядом рыдает.

– Злится, потому что не знает, что делать. Я тоже не знаю. Когда вижу плачущую девушку, хочу смотаться на другой конец города, – признался Смерчинский.

– Ха, тебе повезло, что я не плачу. – Я на секунду даже пожалела об этом. Какой арсенал для манипуляций! Но я не нарушаю свои принципы, не плачу при людях. – А как ее зовут, Дим? – с сочувствием в голосе спросила я приятеля.

– Кого?

– Твою подругу, которая тебя ждет!

– А-а-а… Это… Вика. – Он вздохнул.

– Не забудь ее потом мне показать. Мне интересно, какая она там у тебя. Да, Дмитрий, просто поддержи свою Вику, – подумав, сказала я. – Пожалей. Даже если она гордая, то в глубине души все равно хочет сочувствия из-за случившегося. Только это… с поцелуями не лезь и всем таким.

– Бурундукова, – устало отозвался бедный Чащин, которому предстояло успокаивать рыдающую девушку, – что за мысли? С первого курса удивляюсь извращенной направленности твоего мозга.

В это время Дэнв затормозил около нужной остановки.

– Эй, – похлопала я по плечу Димку, прежде чем он вышел из машины, – ты молодец, что о ней заботишься.

– Да, точно, – болезненными глазами посмотрел на меня он, словно не у его неведомой мне девушки умерла собака, а у меня.

– Ты крутой чувак, – стараясь поддержать приятеля, сказала весело я, – как только к ней придешь, она перестанет плакать! Рассмеши ее, и все дела!

Он, на прощание пожав руку Дэну и расстроенно кивнув мне, молча вылез из машины и убежал, не оглядываясь. А я пересела на переднее сиденье, поближе к Дэну.

– А я никогда не видела его девушку, – задумчиво сказала я, пристегиваясь. – Мне прям интересно, какая она. Он нам ее покажет?

– Не думаю, – вновь поехал вперед Смерч.

– Почему?

– Тебе точно не покажет. Он не из таких, кто будет заставлять ревновать.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла я, открывая бутылку с минералкой и делая глоток.

– Ты ему нравишься, – отозвался Дэнв, перестраиваясь в другой ряд. Он сказал это очень не вовремя – я подавилась и только чудом не облилась.

– Димке? Очень смешно, – покачала я головой, прокашлявшись. Вообще-то это было не очень смешно. Потому что в кафе Чащин вел себя очень странно. И Ник тогда сказал, что думал, будто мы – пара.

– Я не смеюсь, – вздохнул Денис. – Я говорю тебе то, что вижу.

– Я немного думала об этом, но… Да неправда это! Мы – друзья.

– Это ты его считаешь другом, глупый мой Бурундучок, – грустно улыбнувшись, отозвался Дэн.

– Думаешь, я не смогу спросить его об этом прямо? – несколько рассердилась я. Или занервничала?

Орел, вальяжно разлегшийся на крыше машины, недовольно перевернулся, подтянулся и, опустив голову, заглянул в окно, уставившись немигающим взором на нас двоих. Монстрик повторил его маневр и тоже уставился на нас, высунувшись в противоположное окно. Стекло не было преградой для обоих обладателей крыльев – любопытный клюв и любопытная пасть с легкостью просовывались сквозь него.

– Нет, я серьезно могу у него спросить насчет этого.