Если она думала, что я прощу ей предательство отца, то горько ошибалась. Сделаю все, чтобы ей белый свет стал немил. Противно смотреть, как она изо всех сил молодится. Делает подтяжки, пользуется дорогими кремами, соблюдает строгую диету и посещает фитнес-клуб. Ради кого? Этой пародии на мужчину? Все, что у него есть – смазливое личико и молодость. И то для меня он уже глубокий старик. Тридцать. Хотя выглядит намного младше, этого у него не отнять. Я называю его Пудельком. Такой же ухоженный, утонченный, еще и кудрявый. Наверное, из-за него я возненавидела кудрявых мужчин.

Когда этот хмырь попытался сыграть роль папочки для меня, я с трудом удержалась от того, чтобы плюнуть ему в морду. Вместо этого поклялась себе, что уничтожу его морально, заставлю опуститься так низко, как только возможно. Потерять все! Перечитав «Лолиту», я уже знала, что делать. Но слишком быстро действовать нельзя, иначе он может разгадать мои мотивы. Поэтому целый год я играла с ним в войну. Делала вид, что не признаю, дерзила ему. Мать расстраивалась из-за этого, даже плакала, но меня это только радовало. Но время, которого я так долго ждала, настало. Сегодня я начну приводить свой план в действие.

Утром мать уехала на семинар по маркетингу в другой город, мы с отчимом этим вечером останемся вдвоем. Обычно, когда это происходило, я запиралась в своей комнате, включала плеер и читала. Иногда он пытался наладить со мной контакт и лез с разговорами, но я упорно игнорировала его. В конце концов, Пуделек отстал и больше не лез. Но сегодня я намерена сменить тактику.

Кстати, этот гад не раз заглядывался на мои ноги, когда думал, что никто не видит. Значит, физически я и так привлекала его. Дело за малым – побороть более сильный сдерживающий фактор – страх вызвать недовольство матери. А Пуделек трепетал перед ней, ходил на цыпочках и во всем слушался. Еще бы. Он жил на ее деньги, в ее трехкомнатной квартире, она была его боссом. Только дурак рискнет всем этим ради минутного удовлетворения собственного либидо. Но он станет таким дураком. Уж я об этом позабочусь.

Для вдохновения я читанула несколько страниц из «Лолиты», когда она соблазняла Гумберта. Попробую взять с нее пример, тем более, на нашем учителе английского я уже опробовала несколько приемчиков. Стоит ли говорить, что я была его любимой ученицей. Но с тем неудачником я не собиралась переступать черту. О нет, у моей девственности будет другой обладатель. Все ради тебя, папочка! Он поплатится кровью за то, что занял твое место!

Я надела юбку покороче из тех, что украдкой надевала на дискотеку, спрятав сначала в сумочке. Мать бы убила, если бы увидела, что я показываюсь в таком виде на людях. Юбочку эту я приобрела на карманные деньги и хранила завернутой в старый свитер, чтобы мать не просекла. Сегодня она снова мне пригодится. Немного поколебалась, решая, что надеть сверху. Губы тронула легкая улыбка. Футболка, из которой я давно выросла, с забавным зайчиком. Она едва сходилась на моей груди полноценного третьего размера. Свои длинные волосы, доходящие до бедер, – я все порывалась их остричь, да мать не позволяла, – собрала в два хвостика. Малолетняя нимфетка во всеоружии. Стоя перед зеркалом, я хлопала ресницами, репетируя ужимки, призванные сразить Пуделька наповал. Да, определенно, если он устоит, то сделан из кремня, а не плоти.

Послышался звук ключа, проворачиваемого в замке, и я пулей бросилась встречать свою жертву. Судя по взгляду отчима, застывшего у входной двери с пакетом в руках, внешность моя и впрямь произвела впечатление. Я улыбнулась самой обворожительной улыбкой, на какую была способна, и шагнула к нему.

– Привет, папочка! – Приподнявшись на цыпочки, я облобызала его щеку и жарко выдохнула в ухо: – Что вкусненького принес?

Его кадык дернулся, он явно растерялся, не зная, как реагировать на мою неожиданную приветливость.

– Да так, овощи и мясо на ужин. Сейчас приготовлю, – пробормотал он.

– Хочешь, я помогу? – Забирая у него пакет, я захлопала ресницами. – Ты, наверное, устал.

– И правда устал… – Он, похоже, клюнул и стал понемногу отмирать. Наверное, подумал, что я и впрямь решила наладить с ним отношения. – Буду рад, если поможешь.

Я задорно мотнула хвостиками и вприпрыжку помчалась на кухню, по дороге едва не растеряв содержимое пакета. Разумеется, помощи от меня ему ждать не приходилось. Готовить я не умела и не любила. А зачем? Я не собиралась становиться образцовой домохозяйкой. Если и выйду замуж, найму домработницу. А пока с этой задачей прекрасно справлялись мать и отчим. Но сегодня я с усердием занялась чисткой картошки. Старалась, как могла, хоть и отрезала значительную часть овоща вместе с кожурой. Пуделек занялся мясом, с улыбкой поглядывая на меня.

– Тоньше бы надо.

– А как? – Я наивно округлила глаза. – Покажешь?

Он со снисходительным хмыканьем подошел ко мне и взял из рук картофелину и нож. Стал аккуратно очищать. Моя рука накрыла его пальцы и я поверх них стала повторять его движения. Он напрягся, слегка нахмурился, но руку не высвободил. Наверное, его сбило мое невинное выражение лица. Ему небось и в голову не приходит, зачем я все это делаю. Мои пальцы тревожили его все сильнее, он тяжело задышал. Затем отдал мне обратно нож и отошел к плите. Повернулся спиной, разжигая огонь. Плечи напряжены, в воздухе витал тестостерон.

– Как день прошел? – разрядила я обстановку.

Плечи расслабились, он повернул ко мне голову и улыбнулся.

– Как обычно. Только без твоей мамы в магазине полный дурдом. Но ничего, справились.

– Еще бы, – с придыханием сказала я. – Раз все было в твоих руках, то иначе и быть не могло. Ты ведь такой умный…

Он подозрительно прищурился. Небось, думает, что я издеваюсь. Я постаралась вложить в ответный взгляд все тепло, на какое была способна, и он, похоже, поверил.

– Я не думал, что ты так хорошо обо мне думаешь…

– Почему?

– Ну, ты так вела себя со мной с тех пор, как я сюда переехал, – осторожно затронул он сложную тему.

– Я была глупой девчонкой, – сделала я виноватый вид. – Прости меня за это.

– Да ничего. – Его глаза засияли. – Я все понимаю. Трудно принять, что у твоей матери появился другой мужчина.

Вспышка ярости оказалась такой сильной, что я с трудом удержалась от язвительной реплики. Специально задела ножом руку, чтобы переключиться на другую боль. Физическую вытерпеть легче… При виде крови на моей ладони он побелел и бросился ко мне.

– Ты порезалась!

– Да ничего страшного, – пролепетала я.

Он потащил меня к раковине и подставил руку под струю воды. Потом выбежал из кухни и вернулся с пластырем. Заклеил ранку и осторожно сжал мою руку.

– Теперь все в порядке. Будь осторожнее в следующий раз.

– Я ужасная хозяйка… – Я выдавила слезинку. – Даже картошку не могу почистить по-человечески.

– Милая… – Он погладил меня по голове. – Ты всему научишься, поверь. Ты еще совсем ребенок.

– А когда вырасту… – пытаясь говорить детским голосом, выдохнула я, – думаешь, кто-то захочет взять замуж такую неумеху?

– Я в этом не сомневаюсь, – улыбнулся он. – Ты у нас умница и красавица.

Это «у нас» снова вызвало горький протест внутри. Он и правда хочет считать меня дочерью, не имея на это никакого права! У меня один отец и другого быть не может.

– Ты такой хороший. – Я прильнула к нему и потерлась о него грудью. – Прости, что всегда огорчала тебя.

Эффект убийственный. Говорила я, как умственно неполноценная, а действовала, как нимфетка. Но, похоже, он все равно ничего не заподозрил. Реакции своего тела, которые я чувствовала, пытался скрывать. По виноватому лицу видно было, что досадует на себя за недопустимые ощущения. Правда, отстраниться от меня не захотел. Наоборот, прижал к себе и даже стал по спине гладить. Я потерлась немного о его чресла, ощутила, как дрожит его тело, и на этот раз прекратила пытку.

Отстранилась сама и заглянула в его напряженное лицо.

– Я такая голодная… Ты покормишь меня?

Я приоткрыла рот и медленно провела языком по нижней губе. На его скулах заиграли желваки, кадык ходил ходуном.

– Да, конечно, – хрипло выдавил он. – Сейчас пожарю мясо.

– Я люблю мясо, – уже совсем не детским, а вполне даже взрослым голосом сказала я, вложив в слова чуть больше страсти, чем требовалось. – Оно такое сочное, розовое… Сначала я люблю его обсасывать, оно так брызжет во рту соком…

Он издал сдавленный стон и бросился из кухни. Я услышала хлопнувшую дверь ванной и шум воды. Не сумев сдержать злого смеха, села на табуретку.

– Давай, папочка, облегчения тебе. Интересно, как долго ты выдержишь, удовлетворяя себя сам?

Десять минут спустя он появился снова, щеки пылали, он избегал моего взгляда.

– Тебе плохо, папочка? – сделав встревоженное лицо, спросила я.

– Д-да, – пробормотал он. – Видно, съел что-то не то.

– Бедненький… – протянула я и покачала головой.

– Может, ты пойдешь в свою комнату? – бросил он, покусывая губы.

– Я тебе мешаю? – Я скорчила милую гримаску. – Обещаю, что буду хорошо себя вести…

– Ладно, – набрав в грудь побольше воздуха, откликнулся он.

Снова подошел к плите и занялся готовкой, стараясь не смотреть на меня. Некоторое время я с усмешкой наблюдала за ним, потом нарушила молчание:

– Я уродина…

– Что?

Он быстро обернулся и непонимающе уставился на меня.

– Я страшная… – Я посмотрела на него с выражением вселенской тоски. – Иначе почему у меня парня нет. Вон у Лильки и Дашки уже не один был. А я… Скажи, что со мной не так?

Пуделек повел плечами.

– Поверь, все с тобой в порядке. Будет у тебя еще парень, и не один. А вообще тебе рано думать о таких вещах. Сначала школу закончи, потом институт, а там и о парнях подумаешь.