Гнетущее молчание нарушил Павел Викторович:

– Клаудия, расскажите немного о себе.

Странно, что он попросил об этом именно сейчас. Забавно, как пересеклись наши мысли.

– Что именно вы хотите знать?

– Где вы родились? Какая у вас семья? – он поигрывал вилкой, не сводя с меня пронизывающего взгляда.

– Родилась я в небольшом городке под названием Ильинск. Вряд ли вы когда-нибудь о нем слышали.

– Вы правы, не слышал. Но ваша тетя коренная москвичка, насколько я знаю от Леночки.

– Да, отец тоже из Москвы. После института его распределили в Ильинск. Там он и остался.

– Странный выбор. Почему он не захотел вернуться? Да и вообще можно было найти способ устроиться здесь сразу после окончания института.

– Мой отец считал, что неважно, где ты живешь. Важно, каким человеком остаешься.

– Ваш отец был идеалистом, – заметил Павел Викторович. – Лена говорила, что он погиб.

– Да, – коротко ответила я, не желая развивать эту тему.

В разговор вмешалась Тамилла Эдуардовна, снисходительно бросив:

– По крайней мере, у вашей матери хватило ума отправить вас в Москву.

– Она меня не отправляла, – возразила я. – Это мой собственный выбор.

– Меня это не удивляет, – еле слышно буркнула будущая свекровь.

– Что? – переспросила я, хотя прекрасно все расслышала.

– Ничего, дорогая. Я сказала, что вы сделали правильный выбор.

– Я навел о вас справки, Клаудия…

Что-то в голосе Павла Викторовича заставило меня отвернуться от созерцания приторной улыбочки Тамиллы Эдуардовны. Я пытливо уставилась на него.

– Вы наводили обо мне справки?

– Ну, естественно. Должен же я знать правду о будущем члене моей семьи.

– Папа, перестань, – поморщился Артур. – Что бы ты ни выяснил, это не изменит моего решения.

– Да ну? – Павел Викторович изогнул бровь. – Что ж, поговорим об этом позже. Не за столом.

– Ну почему же? – Я нервно смяла салфетку. – Раз уж начали, говорите здесь и сейчас. Что такого вы выяснили обо мне?

– Я надеялся, что вы сами расскажете, Клаудия. – Он откинулся на спинку стула и слегка улыбнулся.

Я лихорадочно соображала, что ему известно. Неужели, выяснил обо мне всю подноготную? Если так, то поражаюсь, как меня вообще пустили за стол, а не выгнали с позором.

– Слышал, что ваш отчим намного моложе матери, – осторожно начал он.

Я едва заметно перевела дух. Значит, знает он только об отчиме. Что ж, тоже есть от чего краснеть, но, по крайней мере, это можно объяснить и прикинуться невинной жертвой.

– Я поняла, о чем вы…

Кусая нижнюю губу, я поднялась и отбросила салфетку на тарелку.

– Спасибо за обед. Но мне, пожалуй, пора.

Артур тут же вскочил и с укором взглянул на отца. Затем обратился ко мне:

– Клаудия, постой!

– Думаю, твой папочка все тебе расскажет. Так что, скорее всего, никакой свадьбы не будет.

– О чем ты? Что вообще происходит?

Бледный, как праздничная скатерть, Артур переводил взгляд с меня на отца.

– Хорошо, я скажу… – Сцепив руки в замок, я конвульсивно сжала пальцы. – И после этого навсегда покину этот дом.

– Клаудия!

– Помолчи, сынок, – почти ласково сказал Павел Викторович, с любопытством глядя на меня. – Твоя невеста собирается сказать тебе то, что уже должна была сказать раньше.

– Мне было четырнадцать, – потупившись, произнесла я. – Мать в тот день уехала в командировку. Я и до этого замечала, какие взгляды бросает на меня отчим, но старалась не обращать внимания. А в тот вечер… Он… он…

Я выдавила несколько слезинок и закрыла лицо ладонями. Уже через несколько секунд почувствовала крепкие руки Артура, обнимающие меня.

– Не продолжай… Не надо… Я все понял.

Он отвел мои руки от лица, его глаза светились сочувствием и нежностью.

– Теперь я понимаю, почему ты так вела себя. Ты не доверяешь мужчинам. Поверь, я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Никогда тебя не обижу…

Меня даже тронуло такое участие, и я потянулась к нему губами. Он тут же приник к ним и крепко обнял меня.

– Сынок, ну не в столовой же! – послышался недовольный голос Тамиллы Эдуардовны.

Мы отстранились друг от друга, но он продолжал обнимать меня за талию.

– Отец, я не откажусь от Клаудии, ясно? – Его глаза пылали решимостью. – Если нужно, съеду отсюда. Найду работу, снимем квартиру.

С минуту Павел Викторович молчал. По его холодному взгляду я поняла, что он не поверил ни одному моему слову. Для него я – аферистка, которой удалось захомутать его дорогого мальчика. И всегда такой останусь. Он сделает все, чтобы поскорее устранить меня из жизни сына. Что ж, поборемся! Я не такой уж слабый противник, как он думает. Наконец, губы будущего свекра тронула улыбка.

– Не нужно никуда съезжать, сын. Твоей жене здесь будут рады. К тому же, я собираюсь подарить вам на свадьбу квартиру. И, надеюсь, что ты устроишься в нашу компанию, как мы и планировали.

– Спасибо, папа!

Артур отпустил меня и бросился к отцу. Тот поднялся и обнял его.

– Ты можешь всегда на меня рассчитывать, сын. – Его взгляд скользнул по мне. – И я никому не позволю причинить тебе зло. Кому бы то ни было.

Я прекрасно поняла смысл этих слов и постаралась вложить в улыбку как можно больше невинной покорности. Вряд ли он купился на мою маску бедной овечки, но мне на это плевать. Главное, что я знаю, как управлять его дорогим сыночком. И он преподнесет мне на блюдечке все, что пожелаю.

***

Подготовка к свадьбе велась полным ходом. Я хотела расписаться по-тихому, но будущие родственнички возмутились и взяли все в свои руки. Гостей планировалось человек двести. Скорее всего, совершенно мне не знакомых. Меня это нисколько не смущало, я никогда не робела в новой компании. Поэтому предоставив свекрови делать все, что она захочет, занималась своими делами. Если моего мнения и спрашивали, то обычно для галочки, потому что Тамилла Эдуардовна все равно делала так, как хотела сама.

Единственное, что не могло обойтись без меня, это выбор свадебного платья. Свекровь и тут пыталась вставить пять копеек и заказать вещь в каком-нибудь каталоге. Я возмутилась, представляя, что она мне выберет. Ну уж нет, раз уж выхожу замуж по всем правилам, то платье выберу такое, какое нравится мне.

Сегодня мы с Леной отправились в салон свадебных и вечерних платьев, самый дорогой в городе. Там можно было даже пошить на заказ, если ассортимент не устраивал. Ленка регулярно там отоваривалась, если нужно было щегольнуть на очередной светской тусовке. При виде постоянной клиентки продавщицы с ног сбились. Нас приняли, как самых дорогих гостей. Я не привыкла к такому сервису, поэтому даже удивилась, когда нам предложили кофе с пирожными. От последнего, впрочем, мы обе отказались. Фигура – наш капитал, ее беречь нужно.

Ленка, пользуясь случаем, оглядывала новинки и выбирала, что же ей приобрести. Я примеряла свадебные платья и никак не могла решить, какое из них нравится больше. Все они были великолепны, в каждом – своя изюминка. И во всех я выглядела королевой, о чем не преминули мне сообщить услужливые продавщицы. У меня уже в глазах плясали белые пятна от множества свадебных платьев, которые пришлось перемерить.

Застыв в одном из них, с роскошной юбкой из нескольких слоев кружева и шелка, я задумчиво оглядывала себя в зеркале. Ленка вертелась рядом, напялив на себя экстравагантный черный наряд. Тут она нагнулась ко мне и зашептала:

– На тебя так мужик уставился… Прямо глазами ест.

– Какой мужик? – Я в недоумении завертела головой.

Она тут же ткнула меня в бок и зашипела:

– Тс-с!

Я перестала вертеться и глянула в зеркало, на этот раз обратив внимание не только на свое отражение, но и помещение магазина. Тут же показалось, что меня ударило под дых. Перестав даже дышать, я пыталась унять ни с того ни с сего заколотившееся сердце. Отвести глаз от смотрящего на меня через зеркало мужчину тоже была не в состоянии. Ощущение реальности куда-то исчезло, подернувшись белой кружевной пеленой.

Раньше я думала, что такое бывает лишь в любовных романах или глупых фильмах. Можно ли это назвать любовью с первого взгляда? Сомневаюсь. Это слово ни в какое сравнение не идет с тем, что я сейчас чувствовала. Будто все внутри превратилось в пламя, от которого бросало то в жар, то в холод. Не знаю, как я еще на ногах стояла.

Мужчина сидел на диване, с чашкой кофе в руках. Худощавое лицо с резкими чертами и ястребиным носом трудно было назвать красивым. Может, даже наоборот. Но что-то в нем было такое, отчего хотелось смотреть на него снова и снова. Бешеная, просто сшибающая с ног волна сексуальности исходила от каждой клеточки его тела. Все в нем, начиная с того, как он держал чашку, заканчивая небрежной позой, вызывало в моем теле мощный эмоциональный отклик. Когда же он отбросил со лба прядь смолянисто-черных волос, я едва не застонала. Его темно-карие, почти черные глаза, отражали все то, что происходило сейчас во мне самой.

Наваждение исчезло, когда из примерочной кабинки выпорхнула холеная блондинка в красном вечернем платье. Жеманно надувая губки, она подошла к мужчине и стала вертеться перед ним.

– Ну как тебе, Демьян?

Демьян. Борясь с непонятной враждебностью к этой кукле, я смаковала на языке его имя. Редкое, старинное, в этом имени чувствовалась порода. Оно подходило ему, как одежда, сшитая хорошим портным. Мужчина отвел от меня взгляд и устремил его на спутницу. Какая разительная перемена. Его лицо стало скучающим и снисходительным, что не могло меня не порадовать.

– Отлично выглядишь, детка.

– Я еще примерю вот то синее, хорошо, милый? – сюсюкащим детским голосочком обратилась она к нему.