– Держишься? – Голос Кати недоволен. Ей нравилась игра.

– Идиот! – простонала Ира, опрокидываясь назад. Мост еще качался. Иру начало мутить. – Тебя в детстве овсянкой не кормили, что ли? Мозгов совсем нет.

– По мосту надо идти в ногу, тогда не упадешь! – Валера ждал. Ему было все равно, что говорят.

– По мосту никто в ногу не ходит!

Катя стоит, улыбается. Где она откапывает такие подарки судьбы?

– Да ну вас! – Валера побежал вперед. Мост задрожал. Рюкзак на его спине завалился набок.

Катя на нее не смотрела, осторожно шла к краю моста, и это разозлило Иру. Лисова резко встала. Не было больше никакого одиночества и разделения на «они» и «я». Она сама по себе и совершенно не одинока. Если она собирается получить удовольствие от похода – все зависит от нее! В конце концов, чей день рождения был два дня назад?

– Пошли!

Катя ждала ее на берегу, глядя вслед бегущему Валере, Цуцка рвалась с поводка следом за ним.

– Чего ты отстаешь? – прошипела подруга недовольно.

– А чего вы несетесь, как лоси?

– Мы идем нормально. Не тормози!

– Скажи своему приятелю, чтобы он не скакал козлом, а то я вообще уйду.

– И уходи!

Хорошенькое начало дня!

Катя отправилась вперед. Ира опять оказалась замыкающей. Небо над их головами посветлело, давая дорогу холодному ветру. На склонах скальника курились редкие дымки костров – самые рьяные скалолазы заехали сюда если не рано утром, то вчера вечером.

По дороге больше не разговаривали. Это сэкономило силы – идти стало легче и веселее. Свернули в ложбину между обрывистыми склонами, поднялись наверх. Оранжевая палатка ярким пятном виднелась среди голых ветвей и стволов. Костер нещадно дымил, около него стоял Валера.

Из палатки выглянула темноволосая голова, и сердце у Иры упало. Круглое заспанное лицо, прищуренные глаза, пухлые губы.

– Серега! – шагнул вперед Антон. – Тихомиров! Здорово!

– Привет! – подошла к нему Катя.

– Костром занимайтесь! Костром! – суетился Валера. – Жрать охота!

– Как ты тут? – присела рядом с палаткой Ольга.

То ли от дыма, то ли от долгой ходьбы, то ли от обиды кружилась голова. Ира добрела до пенька, скинула лямки рюкзака.

Почти все собрались. Это хорошо.

В лагере забурлила жизнь. Антон развел костер, Ольга с Сергеем отправились за водой. Катя прошла вдоль небольшой площадки, где был разбит лагерь, словно оценивая глубину обрывов – провалы в склонах начинались внезапно. Земля с жухлой травой резко, без предупреждающего перехода обрывалась каменистым склоном.

– Нормально, – разрешила существование лагеря Катя и стала разгружать свой рюкзак, который оказался полон веревок и звенящего железа – были здесь карабины, обвязки, какие-то крючья. Валера сунул руку в свой рюкзак, достал бутылку пива, щелкнул крышкой.

– Хорошо, – изрек он, вытягивая длинные ноги поперек площадки.

Иру не замечали. Все были заняты своими делами. Она примеривалась, чем бы заняться, но все выходило, что сначала надо спрашивать – какая помощь нужна. С вопросом этим ни к кому подходить не хотелось. Так Ира и сидела, глядя на прозрачные языки огня, на клубящийся дым. Катя звенела железками, рядом с ее ногами пристроилась Цуцка. Валера булькал пивом. Антон по-хозяйски раскладывал на резиновом коврике купленные продукты. Вернулся Сергей с водой. Оля принесла отчищенный до блеска котелок.

– Чай? – спросила она, глядя на всех, но при этом как-то ухитрившись не зацепить взглядом Иру. Это у нее уже мания развивается. С чего Ольге-то ее не замечать?

– А может, уже пожрем что-нить? – икнул с пива Валера.

Ира закрыла глаза. Ее не покидало ощущение нереальности происходящего. Молчание леса, шуршание быстрых движений, звук льющейся воды, скрип веревок, легкое позвякивание металла. Какая странная неделя – бабочки, день рождения, Цуцка, фотографии, электричка… Вспомнила, как ее провожала Александрия. За ночь бабочка перебралась к ней на рюкзак и не хотела с него улетать. Пришлось силой пересаживать ее на блюдце с медом.

– Уснула, что ли?

От внезапного вопроса вздрогнула. Сергей, не останавливаясь, прошел мимо.

– Меня Ира зовут, – буркнула она ему в спину.

Очень приятно познакомиться. Сергей то ли кивнул, то ли качнул головой. Ладно, уговорили. Сама себе занятие придумает. Ира потянула рюкзак за лямку – Оля предложила сложить все продукты в одном месте.

За чаем Сергей рассказывал, как шел сюда в темноте, как чуть не оказался в провале, как ставил палатку. Пока искал удобный подход к ручью, утонул в болоте. Валера угукал. Катя довольно кивала.

И снова они как будто противопоставляли себя Ире. Они были вместе, она одна. И хоть головой она понимала, что это всего лишь ее восприятие, стоит посмотреть на эту историю по-другому, и все изменится, но ничего с собой сделать не могла. Она проваливалась в глубокое и бескрайнее отчаяние. Хотелось уйти. Хотелось спрятаться и действительно оказаться одной. Но она сидела. Здесь было достаточно свидетелей, чтобы вывести Катю на чистую воду в истории с Сашей. Еще стоило дождаться Никодима. Он был в Казани вместе с Волковым, мог рассказать о том, как там все происходило.

Ник появился в два часа дня. В грязных ботинках и штанах – где-то он ухитрился навернуться – но довольный, с улыбкой на завязочках. Принес колбасу, хлеб и бутылку вина. Заверил, что отсюда до его дома не больше трех часов ходу. С собачьей преданностью, чем не уступал Цуцке, смотрел на Катю, но она одаривала его тем же презрением, что и всех остальных. Только Валера сегодня удостаивался ее отдельного внимания.

Потом все пошли лазить по стенкам. Катя долго перебирала веревки и сложную систему широких строп, которую между делом назвала «обвязкой». Движения ее были неуверенны. «Ноги, кажется, сюда», – бормотала она, переворачивая запутанную конструкцию. Тут же вмешался Никодим, за что получил по носу и отошел обратно к костру. Обнялся с Цуцкой. Вместе они смотрелись близнецами-братьями.

– Как добрались? – спросил он, и Ира удивилась, что с ней в этой компании вообще кто-то решил заговорить.

– Нормально. – Она села ближе. – А ты здесь хорошо всех знаешь?

– Сережку видел в Казани, а больше никого.

– Что он там делал?

Сергей складывал в рюкзак веревки. Был суров и сосредоточен. Он скорее не нравился, чем нравился. Какой-то он отдельный от всех. Сам по себе.

– Он участвовал в турнире. – Никодим расплылся в довольной улыбке. – На мечах дрался. Он вообще крут.

– У вас здесь все не без талантов. А Саша там что делал? Волков. Вы же встречались. Я фотографии видела.

Никодим быстро глянул на Катю. Та, словно почувствовав, что разговор касается животрепещущей темы, подняла голову.

– Да мы с ним и не пересекались почти, – нервно дернулся всем телом Никодим. – Кстати, тебя с днем рождения. – Он потянулся к рюкзаку и вытащил оттуда слегка помятую открытку с мышатами. На развороте было написано: «Ты думаешь, мы пришли к тебе? Нет! Мы пришли к твоему торту!»

Ира грустно хмыкнула. Все было правильно.

– Спасибо. Так что Саша?

– Да вроде ничего.

– Катя сказала, что он сюда приедет.

– Может и приехать. – Ник как-то слишком демонстративно оглянулся, словно уже слышал топот приближающихся шагов.

– А кто-нибудь еще из присутствующих Сашу знает? Хочу расспросить о нем. А то Катя его прячет.

Полуэкт ибн Полуэктович замер.

– Слушай, а ты спроси у Кати, – придумал он подходящий ответ.

У Кати она спросит. В подходящий момент. Но перед этим надо пережить день, по возможности, без потерь.

И Лисовой это почти удалось. Они немного полазили по наклонной стенке, где было множество удобных «ступенек». Потом Катя разобралась-таки с обвязкой, куда руки, куда ноги, и они стали пробовать спускаться дюльфером. Держась за веревку, прикрепленную одним концом к обвязке, а другим – к страхующему, надо было сползать вниз, упираясь ногами в стенку обрыва. У Антона с Сергеем это выходило легко. Никодим неудачно кувыркнулся, отчего Иру, стоявшую на страховке, сильно дернуло вперед, впечатывая в дерево, за которое была перекинута веревка. Сама Ира, встав на кромку обрыва, почувствовала, как все внутри у нее дрожит. Дрожь передалась рукам и ногам. Заставить себя из вертикального положения перейти в горизонтальное не получалось. Она глупо улыбалась, бормотала бессмысленное: «Сейчас, сейчас» и все топталась на одном месте.

– Если сорвешься и повиснешь, смотри, чтобы рука не попала под веревку в том месте, где она ляжет на кромку, – предупредил Сергей. – Кисть можно раздробить.

Комментарий, а главное – его холодность, заставил Иру замереть. Она все еще уверяла себя, что просто замерзла, хотя было понятно, что это страх. Обыкновенный животный страх, с которым она столкнулась впервые. Страх оттого, что все зависело не от нее, а от какого-то дурацкого случая. Повезет – не повезет.

Мгновение вместе с ней ухнуло вниз. Ира опрокинулась назад, крутанулась, на какое-то время потеряв ощущение реальности. Ударилась спиной о жесткий камень.

– Нормально, – услышала она сверху все такой же холодный голос Сергея. – Теперь на ноги вставай.

Ира уперлась в каменную стенку ногами и, отталкиваясь от уступов, поехала вниз. Веревка шуршала в карабине. Обвязка неприятно сдавила грудь, туго обхватила бедра.

Второй раз тоже не получилось нормально преодолеть кромку. Иру снова развернуло вверх тормашками. Но теперь она блокировала падение плечом, сразу повернулась ногами к стене и спустилась.

Идущая за ней Оля уверенно пошла на спуск, но сорвалась и упала, повиснув на веревке и на попавшей под нее руке.

Оля коротко вскрикнула, задергалась. Антон помчался наверх. Ольге надо было оттолкнуться от стены, чтобы ослабить натяжение веревки, но сделать это у нее не получалось. Боль мешала слаженно действовать. Она билась, заставляя веревку сильнее давить на кисть. Антон перегнулся через край, подхватывая подругу под мышки. Стал втягивать ее наверх. У Иры мелькнула невольная мысль, что на этом все закончится, никуда они больше лезть не будут – и это будет хорошо. Пережитый страх все еще давал о себе знать, и погружаться в него снова не хотелось.