Майк. Всегда и всюду Майк.

- Мне не о чем беседовать с тобой, Чейз, - отрывисто бросила она. - Совершенно не о чем.

Она начала было поднимать стекло, но он с силой нажал на него ладонью. Потом наклонился, и Карли в слабом свете фонаря, освещающего крыльцо дома, увидела, как угрожающе заходили желваки у него на щеках.

- Да будет тебе, Карли. Так уж и не о чем? - Голос звучал спокойно, но из прищуренных глаз рвался гневный огонь. - Для начала ты могла бы мне объяснить, откуда взялась эта ненависть ко мне и почему ты дергаешься, едва я посмотрю на тебя. Затем, скажем, мы могли бы выяснить, почему ты ни разу не воспользовалась авиабилетами, которые я, как и обещал, присылал тебе, чтобы ты посмотрела мою игру. А еще мы вполне могли бы поболтать о том, как ты умудрилась избегать меня всякий раз, когда я приезжал домой до твоего поступления в колледж.

- Не надо. - В горле у нее комом стояли слезы.

- Не надо - что? Не надо приглашать друга детства на кружку пива? Ты, кажется, уже достаточно выросла, чтобы позволить себе немного выпить.

- Не надо делать из меня виноватую во всем!

Сейчас ей хотелось только одного - открыть дверцу и упасть в его объятия, как нередко случалось в прошлом. Найти в силе Чейза покой и поддержку, которыми он всегда так щедро делился с ней. Ей хотелось прильнуть щекой к этой широкой груди, обвить руками его талию и прижиматься так крепко и так долго, пока его тепло не растопит в ее сердце ледяные глыбы одиночества и тоски по нему.

Чтобы сдержать отчаянный порыв, ей пришлось в который раз напомнить себе о том, что их разделило.

- Какая бы между нами ни была дружба много лет назад, Чейз, она умерла. Умерла в один день с Майком. И ничего хорошего не выйдет, если мы начнем ворошить прошлое. Я проведу здесь всего лишь пару месяцев, так что давай-ка заключим сделку. Ты держись от меня подальше, а я, в свою очередь, обещаю не попадаться у тебя на пути. - Если посчастливится, они могут за все лето ни разу не столкнуться.

Его тихий смех разлился во влажной тишине, и Карли рывком закрутила окно.

- Черта с два, Карли! - Кажется, он сказал именно это.

Она с силой опустила кулак на рулевое колесо, а потом нажала на газ, ни капельки не заботясь, что из-под задних колес машины на Чейза Самуэльсона обрушился фонтан черной жижи. Может, хоть грязь уберет с его лица эту проклятую заносчивую ухмылку.

* * *

- Ну, что ж, мисс Злючка Карли, - громко произнес Чейз, провожая глазами красные огоньки джипа. - Попробуй, если хочешь, держаться от меня подальше. А у меня такое чувство, что мы будем видеться куда чаще, чем нужно для твоего спокойствия.

Он дождался, пока огоньки не превратились в далекий розовый отблеск, а потом и вовсе не растворились в ночи. Глядя, как потоки дождя смывают грязь с его одежды, Чейз не удержался и весело хмыкнул. Девчонка-сорванец, хвостом бегавшая за своим старшим братом и его другом, выросла в чертовски интересную женщину.

Он попытался воссоздать в памяти ее теперешний облик. Было бы хоть чуточку посветлее, мечтательно подумал он. Ему удалось лишь мельком разглядеть эти неповторимые светлые кудри, забранные в тугую косу, и несколько выбившихся локонов вокруг тонкого лица с такими огромными глазами, что оно казалось почти призрачным. Ему пришлось положиться на память, чтобы представить себе цвет этих глаз. Их теплый шоколадный оттенок всегда вызывал в нем желание устроиться в кресле-качалке перед уютно потрескивающим камином.

Очень давно, еще когда они были друзьями, он признался самому себе, что почти влюблен в нее. В то время непроизвольная реакция его тела на близость Карли приводила его в ужас, даже отвращала. Ведь она была еще подростком, когда он уехал поступать в колледж. Ей четырнадцать, ему восемнадцать…

Несмотря на разницу в возрасте и тот факт, что они росли вместе, его неудержимо тянуло к ней, но причины этого влечения неизменно сбивали его с толку. В детстве она была настоящей хулиганкой, сорвиголовой, забавной девчонкой, бунтующей против любых правил. Она нимало не заботилась о своей внешности и открыто бросила вызов матери, коротко обрезав свои роскошные волосы. Карли не упускала случая рассказать каждой его подружке обо всех его слабых местах и пороках, в подробностях останавливаясь на том, как он сбежал из детского сада или как и когда он продул ее брату в игре.

Чейз усмехнулся при этих воспоминаниях. Не очень-то она их отпугнула, его девчонок. Но несмотря на довольно бурную личную жизнь, он так и не смог полностью избавиться от влечения к малышке Карли Джейн.

«Уж извини, радость моя. Можешь не рассчитывать на то, что я стану держаться от тебя в стороне». Десять лет назад от ее присутствия у него кровь закипала в жилах, и если сегодняшняя встреча может служить доказательством, то и сейчас все осталось по-прежнему. Пожалуй, самое время проверить, насколько сопоставимы его страстные юношеские фантазии с живой реальностью.

Неожиданный порыв пронизывающего ветра обдал холодом его насквозь мокрую одежду и вырвал Чейза из плена воспоминаний. Чейз поднялся по ступенькам крыльца, открыл массивную дубовую дверь и был встречен гостеприимным запахом яблочного пирога с корицей и обволакивающим жаром огромного камина - чуть ли не во всю стену помещения.

Несколько незнакомых ему подростков - видимо, из младшей группы лагеря - устроились на самодельных стульях поблизости от камина. Следом за ним в комнату ворвалась струя влажного воздуха, язычки пламени в камине заплясали, и ребята как по команде повернули головы к двери.

- Смотрите-ка, что за бродячий кот к нам забрался, - поддразнила его Элизабет, одна из его четырех помощников по детскому оздоровительному лагерю.

- Привет, ребята. Извините, что не смог вас встретить.

Он обожал этот первый день смены, встречу с новыми ребятами и терпеть не мог его пропускать, но впереди еще целых три недели. Будет время познакомиться с ними поближе.

- Ничего, у нас все в порядке, мистер Самуэльсон, - певуче отозвалась девчушка лет восьми.

- Вы уже успели устроиться? Чем вы тут занимались?

- Здесь здорово, - отозвался рыжеволосый веснушчатый мальчуган. - Только холодновато. Мы катались на лошадях, потом на каноэ и попробовали ириски. Вот красотища!

Чейз знал, что для этих ребят конфеты были действительно редким лакомством. Каждый из них должен был постоянно помнить о специфических особенностях своей болезни.

- Надеюсь, и мне немного оставили.

У мальчишки погрустнели глаза.

- Нет. Извините, мистер Самуэльсон.

- Зови меня Чейз. - Он взъерошил мальчугану шевелюру. - И не волнуйся. Я и без ирисок найду чем поживиться на кухне.

Он направился было наверх, но на лестнице встретился с дедом.

- Ба, сынок, с чего это ты так рано вернулся? - Джейк Самуэльсон, все еще подтянутый и энергичный в свои восемьдесят лет, торопливо спустился по ступенькам длинной витой лестницы. Над этой лестницей они с Чейзом работали не покладая рук всю зиму, когда Чейзу нужно было смириться с преждевременным концом своей бейсбольной карьеры.

Джейк прошел через весь холл и в качестве приветствия хлопнул Чейза по спине. Тот, как всегда, сделал вид, что едва не упал. Дед, как всегда, неодобрительно закатил глаза.

- Мне послышался шум мотора, - продолжил Джейк. - Выглянул в окно и увидел задние огни. Чем ты заманил этого идиота, который тебя привез в нашу глушь?

- Я решил взять в Джексоне напрокат машину, а у них были только роскошные лимузины, ну, дело и закончилось тем, что я увяз в грязи в нескольких милях отсюда. К счастью, мне подвернулась Карли на полицейском джипе. Она-то и довезла меня.

- Карли? Малышка Карли Джейкобс?

- Именно. - Не такая уж, правда, и малышка. - Послушай, мне нужно вымыться и переодеться в сухое. Встретимся на кухне, и я тебе расскажу, как прошел сбор пожертвований для лагеря.

Спустя полчаса Чейз, уже в чистых джинсах и теплом свитере, налил себе стакан молока и отрезал огромный ломоть яблочного пирога с хрустящей корочкой.

- Держу пари, ты со своим аппетитом все-таки пустишь меня по миру. - Джейк неторопливо вошел в кухню и выдвинул один из обшарпанных старых стульев, что расположились кругом у большого соснового стола.

Эти стулья стояли здесь испокон веков. Чейз ясно вспомнил себя за этим самым столом в тот вечер, когда его и двух младших сестер, издерганных бесконечными дикими ссорами родителей, привезли в дом к дедушке и бабушке.

Дождь в тот вечер лил так же, как сегодня, думал Чейз. То был ужасный вечер, наполнивший непреодолимым страхом сердце восьмилетнего ребенка, которого отец лишил родного дома и отдал пожилым и пусть родным, но совершенно незнакомым в тот момент людям. Чейзу до сих пор с трудом верилось, что Джейк и Элис согласились взять на себя ответственность за него самого и его младших сестренок.

Но они это сделали, они радушно распахнули детям и свой дом, и свои сердца. Предполагалось, что эта ситуация временная и что родители заберут их, как только отец-нефтяник заработает достаточно, чтобы купить собственный дом. Но Чейз с грустной мудростью маленького человечка уже тогда понимал, что его безответственный отец никогда не вернется. Теперь он уже почти не помнил ни матери, которая сбежала сразу же после их отъезда, ни отца, пару лет спустя погибшего в производственной аварии.

Джейк и Элис стали для них настоящими родителями. Восемь лет назад Элис умерла от рака, и все трое детей оплакивали ее, как оплакивали бы родную мать.

Нежность к сидящему напротив старику затопила сердце Чейза. Он улыбнулся.

- Мальчик растет, дед. Неужто тебе жалко лишнего кусочка для единственного внука?

Джейк фыркнул.

- Еще как жалко. Ладно бы что другое, но ты же трескаешь яблочный пирог Лу Эллы! Твоя нахальная кухарка заявила, что больше ни единого не испечет, пока не появятся свежие яблоки.