Я тихо отступила от двери и быстро пошла по коридору.

Год назад девчонки расспрашивали, почему я перестала общаться с Антоном, но я сразу поставила всех перед фактом, что обсуждать это не намерена. Думаю, Антон занял ту же позицию, потому что я ни разу не слышала, чтобы хоть одна сплетня раскрыла настоящую причину нашего внезапного разрыва. Да что там, о ней не знают даже наши мамы.

На улице шел снег.

Мне нравится, когда снежинки огромные и сухие, как сейчас. Подставляешь руку в перчатке, они падают на ладонь и не тают, можно рассматривать.

Мимо меня пробежали два мальчика с длинными сосульками в руках. В детстве мы с Антоном сражались на таких, как на мечах. Поединки длились недолго, сосульки быстро ломались. А еще мы ели свои ледяные мечи и потом болели. Впрочем, болели мы не только из-за сосулек.


Как-то зимой, когда мы учились в седьмом классе, после школы я пришла к Антону. Наши мамы с работы возвращались не раньше восьми, так что обе квартиры были в нашем полном распоряжении.

Взяли мы из морозилки корыто мороженого. Самое настоящее корыто, по-другому не назвать, если вспомнить о размерах того контейнера. Улеглись на Тошкину кровать, застеленную зеленым покрывалом с изображением красной машины — это я Антону на день рождения подарила, и включили «Терминатора». Некоторым девчонкам мальчишеские фильмы не нравятся, а я могла смотреть любые — лишь бы интересные и с Тошей вместе. Он тоже совершенно спокойно смотрел со мной девчачьи фильмы.

Пока Терминатор разбирался с плохими парнями, мы черпали из корыта мороженое ложку за ложкой… Все съесть не удалось, но мы неплохо его ополовинили.

А на следующее утро Антон позвонил мне и прохрипел в трубку, что не пойдет в школу, потому что заболел, я же просипела ему в ответ, чтоб приходил болеть ко мне.

Мы часто болели вместе.

Мама сбегала перед работой в круглосуточную аптеку, накупила всяких лекарств от боли в горле, жаропонижающего, сделала нам горячего чая с малиной и бутербродов с медом.

Пришел Антон, мы улеглись на мою кровать, поставили между нами поднос с градусниками, лекарствами, кружками, бутербродами и укрылись мохнатым пледом.

На этот раз мы включили «Красотку» с Ричардом Гиром.

Странно, но я никогда даже не задумывалась, что болеть — это плохо. Нам не было плохо, может, даже получше, чем в школе! Лежали рядышком, уплетали бутерброды с медом, запивали ароматным чаем с малиной, болтали, смеялись, смотрели фильм… ну не круто ли, пока все учатся?

Впервые осознание, что Тоша мальчик, а я девочка, пришло именно в тот день — при просмотре «Красотки». Момент, когда главные герои заходят в гостиничный номер и…

Мне вдруг стало очень неловко, а еще мы переглянулись. Никогда не забуду его взгляд, такой откровенный, в то же время застенчивый и испуганный.

У меня сердце забилось сильнее и в животе сжалось, как будто от страха. Я ощутила, что между нами что-то пошло не так, эта перемена меня напугала. Кажется, его тоже.

Мы сделали вид, будто ничего не случилось. Обычно мы обсуждаем все-все свои эмоции, а тогда не стали.

И «Красотку» больше никогда не смотрели.

* * *

Новогодняя дискотека мне не понравилась. Я стояла в темном углу в надежде, что Петров меня не отыщет, на крайний случай — просто не сможет пробиться через толпу своих фанаток.

Увлечься танцами у меня как-то не получилось. Удивительно, но с Антоном мы никогда не танцевали.

— Потанцуем? — услышала я шепот над самым ухом.

Леху я даже не увидела, а учуяла. Все-таки он меня нашел.

— Что-то не очень хочется, — честно ответила я.

— Да брось ты, — обиделся парень. — А зачем тогда пришла?

— Сама не знаю.

Он решительно взял меня за руку и повел к танцующим. Антона среди них не было.

Год назад, когда мне сорвало крышу от потери лучшего друга, я частенько ходила на танцульки с подружками. Каждый раз едва могла дождаться, когда смогу сбежать домой, не вызывая подозрений.

Петров по-свойски обнял меня. Я не очень-то сопротивлялась.

Один танец — и домой.

А с Антоном мы не ходили на школьные дискотеки и прочие мероприятия, у нас были свои — собственные.

— Слышала новость, Шашкина Верка из одиннадцатого «В» залетела? — спросил Леха.

Я поморщилась и ничего не ответила.

Терпеть не могу всю эту грязь, которую передают из уст в уста. Да и вообще, у нас с грязью сложились особые отношения…

Глава 6

Танец с шестом

После окончания седьмого класса мамы преподнесли нам подарок в виде путевок в лагерь на месяц.

Первым и главным ударом стало то, что нас поселили в разных корпусах — меня с девочками, Тошу с мальчиками.

А потом начались сплошные неприятности: что бы мы ни делали, нам все запрещали. Захотелось нам пойти на пляж вдвоем — нельзя, только со всеми остальными отрядами и в сопровождении двух вожатых. Захотелось нам вдвоем поплавать на лодочке — фиг вам, девочки отдельно, мальчики отдельно. Захотелось пойти в лес — ни шагу за территорию, гуляйте по каменным дорожкам. Захотелось вдвоем поиграть в мячик — и тут облом — мяч выдают только целой команде, а если команды нет, гуляйте.

Первые дни мы пребывали в полной растерянности. «Ну и подарочек этот лагерь!» — подумали мы. Еще и кормили скверно! Все наши разговоры только и сводились к тому, как хорошо бы поскорее поехать в деревню. А единственную радость приносили маленькие шахматы, которые Антон привез с собой, и наша любимая игра «Представь себя…». Мы сами ее придумали. Тоша придумал. Правила были просты: представить себя любым знакомым и даже незнакомым нам человеком, может, героем фильма, и общаться от его лица. Поэтому, если Тоша хитро смотрел на меня и говорил, например: «Представь себя моей мамой!» — я принимала серьезный вид и голосом тети Оли спрашивала: «Антон, забияка! Ты сделал уроки?» А он мне, как примерный сын, отвечал…

В эту игру мы играли с самого детства, только изначально героями были маленькие фигурки зверюшек. Когда мы подросли, игрушки стали не нужны.

По субботам в лагере проводили банный день, а вечером, точно в награду, — дискотеку.

Для нас, городских жителей, привыкших каждый день принимать душ, ждать неделю, чтобы помыться, было нелегко.

И вот, когда наступил великий день жестяных тазов, все девочки из палаты достали свои лучшие платья. Как же — ведь сразу после бани дискотека.

Я тоже, чтоб не отставать, вытащила свое лучшее и единственное привезенное с собой платье.

Саму баню даже вспоминать тошно. Как итог, я стала чистой, оделась в лучшее платье, высушила волосы и побежала искать Антона. Нашла его неподалеку от бетонного мостика через канаву. Мальчишки с длинными палками забирались на бетонный мостик, втыкали свои шесты в дно канавы и прыгали на другой берег.

Я видела, что Антону тоже хочется, даже спросила:

— И ты будешь прыгать?

Он подумал-подумал и кивнул. А затем подошел к одному мальчишке и попросил одолжить шест.

Тоша прыгнул, раз, два, три…

— Это легко? — полюбопытствовала я.

Парни надо мной засмеялись, а один из них, толстяк в кепке, заявил:

— Легко, только не для девчонок в платьицах!

Тогда я вырвала у него из рук шест, поднялась на пригорок и прошла по мостику.

— Ник, — позвал Антон, — может, не надо?

— Пускай-пускай! — захохотал толстяк.

Я отмахнулась и воткнула шест в вязкую глину. Вода в канавах была темно-желтая, берега блестели от склизкой глины и песка. Я прыгнула без раздумий, подол платья всколыхнулся, продемонстрировав всем мои трусики, и я приземлилась на другом берегу.

Парни восторженно зааплодировали.

Такое классное ощущение полета мне захотелось испытать еще, потом еще и еще. А на пятый раз я рухнула в эту грязнющую канаву плашмя. Мои ноги увязли, я барахталась в грязи, а парни на берегу чуть ли не по земле от смеха катались. Один лишь Антон испуганно тянул ко мне руки. Он подал мне палку, подтянул к берегу, затем схватил за руки и вытащил на берег. Мои туфли остались в канаве, с меня текло в три ручья, платье, волосы, все тело покрылось желтыми лепешками глины. Можно было подумать, я провалилась в сельский туалет.

На дискотеку мы не попали. Я оттанцевала свое.

Вожатые, когда меня увидели, сказали: «Вот так теперь и будешь ходить до следующей субботы». Я думала, они пошутили, но это оказалось не так, все пошли на стадион, где проходила дискотека, а меня оставили у корпуса, посидеть и подумать о своем поведении. Антон, конечно, не бросил меня.

Мимо нас проходили девчонки в нарядных платьях, хорошо причесанные, накрашенные, а я походила на кучу чего-то неприятного.

— Красивые, — заметила я, тоскливо глядя вслед девчонкам из моей палаты.

И Антон сказал:

— Ты все равно красивее!

Я удивленно посмотрела на него, и он поправился:

— Не всегда же ты будешь в грязном платье!

Мы ждали-ждали, а за мной все никто не приходил. Тоша побежал на стадион, чтобы позвать кого-нибудь, но вернулся один. Я уже хотела разрыдаться, а он вдруг предложил:

— А давай возьмем мыло, полотенце, перелезем через забор и пойдем на озеро?

Так мы и сделали!

Ну и скандал был. На следующий же день за нами приехали мамы. Они как послушали наши рассказы, так сразу и забрали нас домой. Вожатым еще и влетело от администрации лагеря за дурное обращение с подопечными.

* * *

Я сидела в кресле возле наряженной елки.

Любовалась зеркальными шарами, без аппетита жуя бутерброд с икрой и запивая лимонадом. Мама смотрела телевизор — какой-то концерт звезд. За праздничным столом мы были с ней вдвоем. Раньше мы всегда отмечали праздники с тетей Олей и Антоном. А теперь вот так… скучно. Мама не может пригласить тетю Олю без сына. Хоть на работе наши мамы видятся каждый день, встречаться просто так, как раньше, они стали реже. Я чувствую себя виноватой, но ничего не могу поделать.