Девушка слегка побледнела, явно в ее голове возникли видения семейной династии Аппалачи. — ...брата?

— Да, такое у нас происходит постоянно, — произнесла я со вздохом, — так как он приемный ребенок, и люди почему-то думают, что мы пара. На самом деле я ожидаю еще двух человек — свою подругу и своего жениха. Я знаю, что Ашер давно не видел повзрослевшую Мэйбеллин, и мне хотелось бы дать ему немного уединения… как вы думаете, могли бы вы просто добавить еще один номер на счет...?

Ее пальцы взволнованно застучали по клавишам, словно они жжглись.

— Я, я, я не уверена… просто, мистер Янг заказал один номер, и поскольку он не уполномочил меня…

— Это все из-за проблем с памятью, — сказала я серьезно, сокрушенно покачав головой. — Еще из детского дома… ох, они так жутко его там били, даже, когда мы были еще детьми, Ашер просыпался и до сих пор просыпается от ужасных криков и мочиться в постель… Слава богу он закрыл тот детский дом и пристроил всех детей в хорошие дома. Но то что с ним происходило в детстве, так и осталось до сих пор.

Глаза девушки стали настолько огромными, что я заволновалась, что они могут выскочить из орбит.

— Это так ужасно!

— Это, правда, — я накрыла ее руку своей. — Спасибо вам за то, что вы так принимаете близко к сердцу. Не каждый понимает такие переживания, знаете ли? — Я глубоко вздохнула и попыталась взглянуть на нее с грустным выражением лица. В этот момент я думала об Ашере, предавшим мои надежды, мне казалось, что это помогало. — Мне конечно хотелось, чтобы он больше рассказал и доверил пережитое им мне, но по крайней мере у него есть Мэйбеллин. Он говорит с ней обо всем. Последние несколько лет они были вместе... и он стал гораздо более открытым, способным намного больше радоваться жизни. Настоящая американская история успеха.

Глаза девушки были наполнены слезами.

— Это так красиво. Я добавлю еще один дополнительный номер.

— Спасибо…, — я посмотрела на ее имя на бейджике, — Ава. Это так много значит для нас обоих.

Я успокоила свою нечистую совесть, замаслив ее, а затем отправилась в свой новый номер, вежливо (хотя он об этом еще не знал) благодаря Ашера Янга за его трагическое детство.


* * *


Мой номер был великолепен, с полированными деревянными полами и мебелью такой бархатной, что вы готовы были утонуть в ней и никогда не подниматься, но я по-прежнему не могла успокоиться. Господи, мне удалось перехитрить банальную схему Ашера по соблазнению, словно проколоть воздушный шарик, как только я поняла, что соблазнение у него стоит на первом месте, нежели мой бизнес. Он просто даже не задумывался, что мой бизнес может на самом деле преуспеть так, как хотела этого я. Он совершенно не был заинтересован выслушивать мою стратегию… он готов был просто перепрыгнуть через нее и сокрушить все на своем пути.

Я открыла портфель и выложила образцы белья на кровать. Бледно-лиловый бюстгальтер с бархатной подкладкой, синяя цвета кобальта ночная сорочка с кружевной бахромой, сама сорочка, сшитая из шелка, настолько хороша, что можно ее протащить через обручальное кольцо… эти модели по-прежнему радовали мне глаз. Они по-прежнему казалась мне стоящими в осуществлении моей мечты.

Так почему же я не могу убедить в этом кого-то еще?

Скорее всего, я никогда не добьюсь успеха. Возможно, у меня на самом деле нет чего-то, чтобы мне способствовал успех. Возможно, все мои модели всего на всего барахло, а мои клиенты — доверчивые дураки, и я на самом деле просто обманываю себя, думая, что я смогу поднять уверенность и самооценку женщин, носящих мое белье. Наверное, это просто обычное нижнее белье.

Я выглянула в окно на витиеватую, ручной работы ограду, и слеза скатилась по моей щеке. Я хотела бы очень сильно верить, что я не просто делаю то, что мне нравится, но что я действительно хороша в этом. Вдохновляющая вера в себя точно не является миром во всем мире, но все равно это важно.

А теперь это стало ничем.

Еще одна слеза скатилась по моей щеке, и я ощутила подступающие рыдания к горлу, обняв саму себя от внезапного холода неуверенности и отчаяния.

И Ашер, с поистине безупречным чувством неподходящего времени, постучал в дверь.

На самом деле он даже не дождался, пока я открою (наверное, чтобы нарушить устав Международных Добивающихся Хитростью Мудаков), а просто ввалился в номер.

— Ты успокоилась теперь? Я думаю, мы могли бы обсудить…

— Здесь нечего обсуждать! — перебила я его суровым голосом, потому что моя грусть превратилась в ярость. — Ты совершенно не заинтересован в обсуждении, потому что ты не слушаешь всего, что я говорю. Ты просто говоришь и говоришь, пока я не буду похоронена под огромной кучей логики и соотношением коэффициента эффективности, и если честно говорить я должна поступить в соответствии с твоими желаниями!

— Потому что мои желания обоснованы, — сказал он, и я заметила, что он стал сердиться. Он отступил на шаг назад, вытащил телефон из кармана и стал размахивать им в воздухе, как световым мечом. — Посмотрите на эти прогнозы!

Я скрестила руки на груди и посмотрела на него уничижительным взглядом.

Ашер глубоко вздохнул, явно сдерживая себя, и протянул мне телефон, словно предложение о мире.

— Мы говорим о 150% прибыли на инвестиции, — совершенно нейтральным голосом произнес он, словно работал в банке Швейцарии. — Я не понимаю в чем проблема. Ты могла бы потягивать мартини, лежа на пляже в это время в следующем году, а не обслуживать общество.

— Но я хочу иметь заботы об этом обществе! — запротестовала я, отпихивая ему телефон обратно. Как же он не понимал этого? У него все было, и он уже забыл каково это существовать в той части общества, которые не имеют своих собственных частных вертолетов? — Именно заботы об обществе вытаскивают меня утром из кровати. Именно заботы об этом мире делают жизнь действительно интересной!

— Именно это говорят, как правило те, чтобы подбодрить себя, чувствуя свое угнетенное состояние, потому что они совершают бесконечный бег по кругу в своей маленькой жизни, так ничего и не достигнув! — с отчаянием взорвался Ашер. — Зачем ты сама борешься, если это не нужно делать? Есть столько интересного в жизни, но не борьба же! Прогулки на вертолете над каньонами, кинопремьеры со звездами, которых ты боготворила с детства, экзотические пляжи, на которых можно поплавать с дельфинами и скатами! — Он с недоумением провел рукой по волосам напряженно. — Я могу тебе предоставить короткий путь к успеху, и я не понимаю, почему ты не даешь мне этого сделать!

— Потому что у нас с тобой разные определения успеха, — огрызнулась я, сделав шаг вперед. Он внушал отвращение мне своей позицией быстро разбогатеть и рассеянной снисходительностью, и своими великолепными губами (Эй, вернись-ка, назад). Вернемся лучше к крику. — Тебя волнует лишь единственная составляющая успеха — это деньги, но на самом деле я хочу сделать жизнь людей лучше.

Ашер пренебрежительно всплеснул руками.

— И ты заставишь их чувствовать себя лучше, потому что они будут покупать высококачественный товар…

— Нет, я не буду! — он все равно не слышал меня, поэтому через свою горящую красную пелену гнева, я решила привлечь его внимание, говоря на языке, который он понимал.

Я разорвала свою блузку, пуговицы подпрыгивая полетели в разные стороны номера. Моя юбка последовала за блузкой, приземлившись на настольную лампу.

У Ашера распахнулись глаза, и на лице стала материализоваться широченная улыбка.

— Я ожидал не такого поворота этого разговора, но кто я такой, чтобы…

— Заткнись, черт побери.

Я толкнула его обратно к стене (его надоедливая широченная улыбка, словно была приклеена к лицу суперклеем) и уперла руки в бока. Слава Богу, что это был день стирки, иначе я была бы одета в свои собственные модели, и этот маленький урок не был бы настолько поучительным.

— Ты видишь это дерьмо? — огрызнулась я, выгибая для показа спину. — Я купила его на распродаже в универмаге, и оно высокого качества. Но оно сделано из низкой плотности ткани, которая кусается, как клопы бомжа, а эти убогие застежки режут кожу, словно скальпель, если ты начинаешь предпринимать какие-то действия, кроме как дышать.

Я поддела пальцами ткань и чуть-чуть приподняла ее вверх, чтобы он смог увидеть красные отметины на моей коже от крючков и швов.

Ашер издал сочувствующий вздох.

— Черт, похоже, это больно.

— Конечно, это чертовски больно, — огрызнулась я. — Но это, чем отличается массовое производство, когда никто не тратит свое время, чтобы изучить личные желания и потребности. — Я приподняла грудь. — Взгляни на эту идиотскую стандартную форму чашечек! У нее появляется дырка и видна вторая, как только я вынимаю ее из стиральной машины. Спасибо, что эх у меня имеются мозги и мне приходится использовать наполнитель, который я покупаю для своего белье! А что касается этих дешевых бретелек, которые уже явно отжили свой век? — я сердито щелкнула бретельками бюстгальтера, и Ашер на самом деле вздрогнул. — И лучше не стоит поднимать тему по поводу дешевого подобия трусов с дрянной вшитой резинкой.

Я затаила дыхание, наблюдая за недоумевающим выражением лица Ашера, в моей груди распускалась радость: он наконец-то прислушивался к моим словам. Возможно, мне стоило постыдиться, что я стояла перед ним в нижнем белье, но вместо этого я чувствовала полный триумф. Мне казалось, что я на самом деле смогла достучаться до него.

— А твое не такое, — медленно сказал он, кивая на мои образцы, разложенные на кровати. Он пробежался пальцами вниз треугольника из шелка, его брови задумчиво сошлись.