Набрав полную грудь воздуха, Микелина потянулась к подолу своего платья. Прекрасно зная, что Рикардо никому не позволит прервать их уединение, она стянула с себя белоснежный наряд, радуясь отсутствию колких крючков и трудно открываемых молний.


Оставшись лишь в элегантных туфлях и в весьма пикантных трусиках, девушка остановилась в нерешительности.


И что теперь? Забраться обратно на диван и, как провинившийся ребенок, прятать свой стыдливый взгляд от чересчур строго родителя? Ну уж нет, синьор Моретти. Вы хотели вновь повторить историю, произошедшую в кабинете? Что ж, даже тогда, ползя на четвереньках, она не стыдилась своего тела, не пряталась от его пожирающего взгляда и не боялась происходящего между ними… Не станет бояться и сейчас.


Решительно пройдя в центр зала, Микелина опустилась на колени, смиренно опустив взгляд в пол. Волна возбуждения покалывающими шипами раз за разом беспощадно впивалась в ее разгоряченное тело. Участив дыхание, она услышала сквозь мелодичное звучание плачущего саксофона тихий шелест арочных занавесок. Не смея поднять голову, Мике замерла в ожидании.


Время, казалось, остановило счет.


Наконец, начищенные до блеска ботинки появились в зоне ее видимости.


Приятно удивившись представленной перед ним картине, темноволосый мужчина неотрывно смотрел на застывшую по центру комнаты прекрасную нимфу.


Переложив широкий поднос в левую руку, Рикардо прикоснулся к точеному подбородку, заставляя свою добровольную наложницу посмотреть ему прямо в глаза.


– Ты неотразима, сладость. – Послышался его одобрительный голос над ней. – И очень сильно меня радуешь.


Встрепенувшись, словно оживший мотылек, Микелина с интересом проследила за маршрутом своего падшего бога.


Раскрыв принесенный с собой поднос, Рикардо поставил его на их прежний столик, но так и не пригласил к себе сидящую позади него девушку. Неожиданно услышав тихий смешок, широкоплечий брюнет не спеша обернулся, пытаясь разгадать причину столь неуместного веселья.


Молниеносно среагировав, Микелина попыталась укусить себя за внутренние стороны щек, однако это почти не помогло скрыть свою былую усмешку.


Шагнув к внезапно развеселившейся озорнице, мужчина вопросительно вздернул бровь.


– Хочешь мне что-то сказать?


Безрезультатно пытаясь стереть веселую ухмылку со своего лица, Мике все же не выдержала, озвучив причину своего непристойного поведения:


– Ты сладкоежка? – Указав взглядом на стоящий вдали поднос, вслух поразилась она. – Мороженое твое любимое блюдо?


Забыв ее небольшую проказу, Рикардо тихо рассмеялся.


О, да, мороженое и фрукты – пагуба многих гурманов, но только не его.


Неторопливо опустошив от приборов последний нетронутый столик, он вновь посмотрел на сидящую позади него девушку.


– Нет, сладость. Сегодня мое любимое блюдо – это ты.


Почувствовав град новых мурашек на своей спине, Микелина прерывисто вздохнула.


Она – его любимое блюдо? Пожалуй, это был лучший комплимент, какой она когда-либо от него слышала.


Расцветая словно бутон прекрасной розы, темноволосая девушка с особой жадностью следила за каждым движением своего изощренного в любовных утехах босса.


Вновь подойдя к Микелине, Рикардо протянул ей свою руку.


– А что делает блюдо перед тем, как его отведает хозяин? – Слегка сузив глаза, спросил он поднявшуюся на ноги принцессу.


Мике задумчиво прикусила губу. Думать в таком состоянии было очень сложно. Почти нереально. И все же бросив взгляд в сторону прямоугольной столешницы, которую украшала лишь одна красная скатерть, девушка внезапно нашла свой ответ.


– Блюдо должно ждать своего хозяина на столе. – Уверенно отозвалась она, быстро сообразив, зачем именно он опустошил стоящий по центру столик.


– Умница. – Похвалив ее проницательность, Рикардо подвел ее к обсуждаемому предмету. – А что ещё?


Этого она уже знать не могла. Теряясь в своих беспорядочных мыслях, девушка лишь беспомощно пожала плечами.


Слегка нажав на кончик ее носика, Моретти алчно ухмыльнулся.


– Блюдо не испытывает никаких чувств. Оно не стонет и не двигается, чтобы с ним не происходило. Оно лишь безмолвно ублажает своего хозяина. – Приподняв Микелину, словно перышко, Моретти усадил ее на край стола. – Это и будет твоим основным заданием в продолжении нашего вечера.


Нервно сглотнув, Мике безропотно легла спиной на твердую столешницу, плотно прижимая к бокам свои руки. Как-то раз она присутствовала на вечеринке, где приглашенные гости отведывали свежеприготовленные «суши» прямо с тела лежащей на столе японки. Тогда ее не особо волновала участь той бедняжки. Теперь же, похоже, она почувствует весь этот увлекательный процесс на себе.


– Смотри прямо и не двигайся. – Приказным тоном тихо обратился к ней Рикардо, пока его проворные пальцы умело раскладывали дольки заранее порезанных фруктов на ее теле. Накрыв вершины соблазнительный грудей тонкими колечками ананаса с вырезанной из них сердцевиной, через которые проглядывали острые бусинки розовых сосков, мужчина разложил по ребрам разрезанную напополам клубнику. Создав «виноградную дорожку» тянущуюся от ложбинки грудей к пупку, Моретти принялся за вторую часть сервировки своего «живого стола». Взяв с подноса стеклянную пиалу с мороженым, он аккуратно разложил его небольшой ложкой в центральные выемки ананасовых колечек.


Почувствовав морозящую прохладу на своих жаждущих ласки сосках, Микелина судорожно сжала челюсти, пытаясь и дальше сохранить былую беспристрастность ко всему происходящему. Почувствовав новую порцию ледяного озноба на своем животе, девушка невольно вздрогнула.


Хранить невозмутимость в таком состоянии оказалось крайне трудно. Заглянув в отрешенное лицо лежащей перед ним девушки, Моретти самодовольно усмехнулся, делая последний штрих в виде дольки красного винограда поверх мороженой массы на пупке. Убрав ненужные ингредиенты обратно на поднос, мужчина медленно обошел стол, критично осматривая получившийся натюрморт.


– Весьма неплохо, сладость. – Проведя согнутым пальцем вдоль застывшей девичьей щеки, тихо похвалил он. – Должен признать, ты отлично справляешься… Пока.


Взяв в правую руку небольшую десертную вилку с тремя острыми зубцами, Рикардо прихватил с собой новый бокал вина.


Черт, какой же прекрасной была эта капризная, избалованная девчонка, когда ему удавалось хоть немного ее присмирить.


Прочитав в темно-зеленых глазах немой вопрос относительно его последующих действий, он слегка изогнул края губ.


– Всё, что я хочу с тобой сделать, ты увидишь здесь и сейчас.


Сделав небольшой глоток, Моретти подошел к Микелине с правой стороны и, согнув ее руку в локте, вложил в небольшую ладонь свой бокал.


– Держи. – Строго произнес он, словно во всем зале больше не нашлось места, где можно было бы разместить это злосчастное вино. – Чтобы не происходило с твоим телом, ты должна держать этот бокал очень крепко. Иначе, мне придется прекратить игру.


Замерев словно каменная статуя, Микелина уловила едва заметное движение вилки на своем обнаженном животе. Проткнув виноградинку крайним зубчиком, Моретти не спеша поднес сочный плод к своим губам. Всего одно мгновение и крупная долька треснула в его рту, оросив язык сладким нектаром.


Невольно сглотнув, Микелина безмолвно проследила за повторением точно такого же трюка с ярко-красной клубникой.


Господи боже, как бы она хотела оказаться на ее месте…


Подцепив новую виноградинку на зубчик серебряной вилки, Рикардо заметил, как по животу его «живого столика» заскользила капля фруктового сока. Наклонившись к столь соблазнительному участку этого великолепного тела, он провел языком вдоль «виноградной дорожки», срывая ее лакомства своими горячими губами.


Мике крепко зажмурилась.


Ей хотелось прогнуться под этим пламенным языком. Хотелось раствориться в его сладостной ласке. Громко застонать, призывая своего неутолимого любовника повторять это снова и снова.


Заметив ее участившееся дыхание, Рикардо отстранился.


– Ты любишь клубнику, сладость? – Прикоснувшись вилкой к тому месту, где ещё совсем недавно был его язык, внезапно спросил он.


Ощутив прохладу острых зубчиков на своем разгоряченном теле, Микелина чуть не пропустила заданный вопрос. Тяжело задышав, девушка едва нашла в себе силы для ответа:


– Да, синьор.


Зубчики вилки слегка вдавились в кожу, после чего мучительно медленно заскользили вниз, выбирая свою собственную произвольную траекторию.


Ей показалась, что ее режут ножом. Сжимающие винный бокал пальцы резко напряглись.


Боже, что он с ней делает?


Боясь нарушить очередное правило, Микелина что есть силы прикусила губу, не давая вырваться наружу разрывающему ее грудь протяжному стону.


– Хочешь?


Почувствовав слезы на своих глазах, Мике вновь зажмурилась.


Едва обуздав захлестнувшие всю ее сущность умопомрачительные ощущения, девушка хрипло прошептала: