Он резко отстранил свои ладони от ее сексуальной попки, ловко поймав запястье непослушной девчонки.


– Ещё один такой фокус, сладость, – хриплым от напряжения голосом строго произнес он, – и я закую тебя в наручники.


Она попыталась рассмеяться, но находящийся во рту кляп не позволил ей исполнить желаемое.


Руки Рикардо снова жестко сжали ее ягодицы.


– Вставай. – Напоследок шлепнув одну из притягательных округлостей, повелительно произнес он.


Неловко встав на свои полудрожащие ноги, Микелина послушно проследовала за Моретти вглубь комнаты.


– Ляг грудью на стол и выстави свой зад повыше. – Указав на центр широкого письменного стола, он положил небольшой красный флоггер рядом с горящей лампой.


Заметив ее слегка встревоженный взгляд на позабытой игрушке, мужчина сдавленно хмыкнул.


– Я воспользуюсь им всего три раза. – Тихо пообещал он, нежно подталкивая ее туловище к дубовой столешнице. – Ухватить пальцами за дальний край стола и, что бы ни случилось, не отпускай его.


Расположившись, как ей было велено, Микелина положила голову так, чтобы висок касался твердой деревянной поверхности изысканной мебели. Почувствовав, как с ее попки сдернули заметно увлажнившиеся трусики, девушка вновь предвкушено затаила дыхание.


Моретти снова исчез из поля зрения, однако его горячие губы, блуждающие по ее мягким ягодицам, прекрасно подсказали ей о новом местоположении своего босса, занятом между ее расплавленных ног. Блаженно прикрыв глаза, девушка искренне надеялась, что он останется там как можно дольше.


Медленно целуя слегка порозовевшие участки кожи, Рикардо ласково погладил два округлых холмика, после чего неожиданно укусил за бархатистую мягкость ее упругой задницы.


Микелина начала извиваться от требующего немедленного утоления жгучего желания. Едва не потеряв голову от его опьяняющих ласк, девушка вдруг резко вскрикнула, почувствовав на правой ягодице обжигающий поцелуй задействованного флоггера.


Крепко сжав зубами шарик кляпа, Мике не сдержала вырвавшегося наружу громкого стона. В данный момент она действительно была рада этому небольшому аксессуару, заглушившему ее невольный вскрик.


Черт возьми, флоггер действительно стоил своих девяти баллов.


– Ты, кажется, сегодня с утра делала небольшую прогулку по моим окрестностям. – Вновь нежно поглаживая саднящую ягодицу, тихо произнес стоящий позади Моретти. – Отчего же, не зашла ко мне в тренажерный зал?


Недоуменно сведя брови, Мике попыталась встретиться с темно-карими глазами. Но тщетно. Рикардо стоял слишком далеко.


А она то думала, что он не заметил ее маленького шпионажа.


Почувствовав, как его ладонь начала тереться между ее ног, Микелина протяжно вздохнула. Интересно, как долго она ещё сможет продержаться под этими умопомрачительными пытками?


– А ведь там тоже можно сделать столько всего интересного… – Меж тем, хрипловатым шепотом продолжал Рикардо, все ещё поглаживая саднящий участок ее ягодицы.


И снова резкий удар.


На этот раз она была готова к нему. Стойко выдержав второе жгучее соприкосновение плетей со своим задом, Мике громко рыкнула. Ее пальцы безбожно вцепились в края столешницы. Ягодицы пылали лютым огнем. Однако всепоглощающее желание не спешило унимать свой яростный пыл, словно наоборот, возрастало с каждым новым прикосновением. С каждым новым шлепком…


Вновь просунув палец в небольшое карабинное кольцо ошейника, Рикардо притянул ее спину к своей груди. Встав вертикально, девушка облокотилась затылком о широкое плечо стоящего позади мужчины, наслаждаясь чувственной лаской его пламенных губ на раковине своего правого ушка. Расстегнув на затылке кожаный ремень, Рикардо снял с ее рта кляп, после чего снова наклонил верхнюю часть девичьего тела к столу. Облизнув свои пересохшие губки, Мике опять ухватилась за край стола.


– Ты так и не передумала насчет шампанского, сладость? – Тихо спросил ее Моретти.


Вновь заметив отрицательное покачивание головы, он взял наполненный фужер в свою ладонь.


– А жаль. Что ж, придется его вылить.


В ту же секунду струйка холодной жидкости полилась по округлым ягодицам девушки.


До боли прикусив свою нижнюю губу, Микелина, не выдержав, притопнула ножкой.


Боже всемогущий, что это было?


Маленькие пузырьки игристого вина лопались на саднящей коже, пощипывали, но в тоже время усиливали возбуждающий эффект до просто невероятных размеров.


Мике тихо простонала.


Третий шлепок по мокрой коже оказался самым болезненным.


Громко всхлипнув, девушка оперлась своим вспотевшим лбом о твердую поверхность письменного стола. Задрожав всем телом, она почувствовала, как крепкие мужские пальцы ласково прошлись вдоль ее спины, подкрались к обнаженным плечам и, вновь притянув за ошейник, наконец-то освободили нежную кожу шеи от кожаного украшения покорной рабыни.


Захватив длинную копну волос на затылке, Рикардо медленно притянул ее голову к своему плечу.


– Ты этого хотела, сладость? – Тихо спросил он, пристально смотря в ее глаза.


Не в силах отвести взгляд, Мике кончиком языка соблазнительно облизнула свою верхнюю губу.


– Да. – Ее признание выпорхнуло из уст страстным полушепотом, глубине которого он не смог противостоять.


Грубо завладев девичьим ртом, Рикардо жестко всосал ее язык в себя, не позволяя этой коварной обольстительнице даже на секунду управлять поцелуем. Почувствовав, как она вжимается своим податливым телом в его каменную эрекцию, грозя, к чертовой матери, разрушить весь его тщательно спланированный план, он резко схватил ее за левое предплечье, вынуждая отстраниться от себя.


– Уходи. – Как гром среди ясного неба, прозвучал его четкий голос. – Ты выполнила часть договора. Очередь за мной. Можешь не волноваться за своего милого телохранителя. Он остается.


Пораженно сведя брови, Микелина недоверчиво покачала головой.


И это все? Он хочет вышвырнуть ее словно ненужную куклу, с которой устал играть?!


– Нет. – Все ещё качая головой, тихо прошептала она, не веря его суровым словам. – Пожалуйста… Только не снова… Давай закончим начатое. Ты же хочешь меня.


Моретти отступил, вмиг показавшись ей ужасно далеким и отчужденным, чем был ещё минуту назад.


– Я лишь хотел тебя наказать. – Холодно проронил он. – Я это сделал. И теперь ты свободна. Я не обещал никаких сладостных утех после.


Его надменный отказ показался ей в сто раз болезненнее самых сильных ударов плетью.


– Прошу тебя… – Не скрывая появившуюся слезу, шепотом взмолилась она. – Не бросай меня вот так…


Отвернувшись от нее, мужчина безмолвно обогнул стол, подойдя к хозяйскому креслу.


– Уходите, синьорина Риччи. – Даже не глядя в ее сторону, твердо произнес он. – Мы закончили.


Чувствуя себя грязной, ненужной, презираемой, девушка растерянно огляделась по сторонам. Дрожащими руками подобрав с пола свою разбросанную одежду, она поспешно нацепила ее на себя, после чего быстро подбежала к двери. Нервно провернув ключ в замочной скважине, Микелина со всех ног кинулась в свою спальню. Ей было плохо. Больно. И очень тяжело.


Она так устала. Устала быть отверженной. Устала все время чувствовать себя никому ненужной. Устала быть обузой для всех: для своего вечно занятого отца, для любимого кузена, даже для этого надменного сукина сына. Она так устала от всей этой фальши в веру завтрашнего счастливого дня. Устала надеяться в то, что когда-то встретит человека, которой захочет быть с ней просто потому, что ему будет необходима ее компания. А не оттого, что ему от нее что-то надо.


Чувствуя себя униженной и даже оскверненной из-за того, что Рикардо не захотел разделить с ней свое тело, Мике вбежала в свою комнату, забыв закрыть за собой входную дверь.


Почему? Что с ней не так? Почему рано или поздно от нее все отворачиваются?


Она преступила порог своей нравственности, она была готова ради него на все, но этот циничный ублюдок лишь плюнул ей в душу.


Прислонив пальцы к вискам, Микелина плотно прикрыла глаза.


Это ведь неправильно. Неправильно с самого начала и до конца. Они не должны быть вместе. Она не должна хотеть его пламенных прикосновений, безропотно позволяя делать со своим телом все, что ему захочется. Всю свою жизнь она лишь приказывала, а не подчинялась. Так почему же теперь с готовностью стоит перед ним на коленях? Что с ней вообще происходит? Почему стоит лишь ей услышать его строгий голос, как она тут же теряет себя, готовая вымаливать у него прощение, едва ли не облизывая носки его до блеска начищенных туфель? Может быть, она больна? Больна им? Или теперь на нее так будет влиять каждый встречный мужчина? Что если Рикардо намеренно сделал из нее половую тряпку, исключая возможность когда-либо снова ей решать саму за себя?


А, может быть, хватит? Хватит с нее уже всех этих ненужных душевных терзаний, вызванных своей растерянностью по отношению к истинному отношению к Моретти? Пора вновь стать самой собой. А именно – гордой львицей, не признающей в своей жизни таких понятий, как постыдную трусость и непозволительную слабость. Она не такая. Она не привязывается к людям и не ждет от них добра. Она прошла этот болезненный урок в своем детстве и больше никогда не попадется на этот трюк дважды.