– Если ты приехал к Трише или Робу, то их здесь нет, – сообщила она, полуобернувшись к Эндрю.

– Я не к ним. Хочу поговорить с тобой. Наедине.

Цокот копыт пегого, послышавшийся, когда Джимми Рей повел жеребца к конюшне, прозвучал, казалось, как эхо внезапно и громко застучавшего сердца Лес. В ее голове лихорадочно завертелись всевозможные причины, по которым он мог бы захотеть поговорить с ней наедине. Соглашение о разделе имущества и документы о разводе, даже налоговые декларации – все было давно составлено и подписано. Но если даже и осталось бы что-нибудь незавершенное, Эндрю поручил бы дело адвокату, а не пришел бы сам.

Следовательно, разговор может быть только личным. Лес не разрешала себе думать о том, что у Эндрю могли возникнуть сложности в отношениях с Клодией. Как ни странно, эта возможность пугала – она словно вновь делала Лес полностью уязвимой. Когда Триша спрашивала ее, не сойдутся ли они с Эндрю опять, эта возможность казалась невероятно отдаленной. Но как ей поступить, если он хочет вернуться к ней? Хочет ли она вновь выйти за него замуж? Нет, навряд ли. Не хочет. Но что, если…

– Почему бы нам не пойти в дом, – предложила Лес, глядя прямо перед собой и все еще избегая смотреть ему в глаза.

Эндрю двинулся вслед за ней. Это было так привычно и знакомо – шагать с ним рядом, что Лес пришлось одернуть себя. Не поддавайся старым привычкам. Не позволяй себе расслабиться и забыть о том, что произошло. Она подняла руку и расстегнула широкую заколку, удерживающую узел на затылке, и потрясла головой, чтобы распустить влажные волосы, понимая, что это отнюдь не улучшит ее внешности.

– Тебе надо было позвонить заранее, – сердито сказала она.

– Я звонил. Эмма сказала, что ты занимаешься с лошадьми, так что я поехал прямо сюда.

Они огибали плавательный бассейн, Эндрю приотстал и шел позади Лес.

Что она могла ему возразить? Начать укорять Эндрю за незваный визит означало бы признать: Лес неприятно, что бывший муж застал ее в таком затрапезном виде. Конечно, за то время, что они были женаты, он видел ее всякой. Но это было тогда, теперь же – совсем иное дело.

До тех пор, пока Лес не вернулась из Европы, она сама не понимала, насколько ее путешествие было похоже на бегство. Теперь в тесном кружке местного общества она вновь была «бедной Лес», которую муж оставил ради молодой женщины. Оттого-то ей и было так неприятно, что Эндрю застал ее в столь неприглядном виде – без макияжа, пропахшую потом и лошадиным духом, со спутанными и неприбранными волосами. Вряд ли кто-нибудь может пожалеть о том, что ушел от такой замарашки.

Они вошли в дом через французские окна в гостиной.

– Извини, пожалуйста. Мне надо освежиться и привести себя в порядок, – бросила через плечо Лес, шагая не останавливаясь через комнату. – Эмма принесет тебе кофе.

– О, можешь не торопиться.

Он, возможно, считает, что ей требуется много времени, чтобы навести на себя красоту, сердито подумала Лес и побежала по дубовой лестнице в свою комнату. Вошла в спальню, сбросила с себя блузку и лифчик, и присела на кровать, чтобы стянуть сапоги для верховой езды и носки, затем – бриджи и трусики, и направилась прямо в ванную.

За пятнадцать минут она успела принять душ и вымыть голову с шампунем, наложить на лицо макияж и уложить волосы. Затем сорвала с вешалки в шкафу белое хлопчатобумажное платье в мелкую сборку с низким вырезом, натянула его на себя через голову, и сунула ноги в плетеные сандалии на каблуках. Она спускалась вниз по лестнице, подпоясывая на ходу широкое оборчатое платье, и чувствуя, как это перевоплощение придает ей уверенности.

Когда она вошла в гостиную, Эндрю наливал себе новую порцию кофе. На подносе стояла вторая чашка.

– Хочешь кофе? – спросил он.

– Нет, спасибо. После трудной тренировки мне требуется что-нибудь позабористей и похолоднее.

Лес направилась к бару, зашла за стойку, взяла с полки высокий стакан и бросила в него несколько кубиков льда.

– Не слишком ли еще рано для выпивки? – критически посмотрел на нее Эндрю.

Он подошел к стойке с кофейной чашкой в руках. Зеленой бутылки «Перье» он не видел до тех пор, пока Лес со стуком не поставила ее на стойку, бросив на бывшего мужа пренебрежительный и вызывающий взгляд.

– Ты говоришь совсем, как Одра.

Лес раскупорила бутылку и налила минеральную воду поверх кубиков со льдом, а затем бросила в стакан дольку лимона из миски в холодильнике.

– Я слышал, что ты стала крепко выпивать. Рад видеть, что ты воздерживаешься от спиртного, – сказал Эндрю, и Лес с легкой горечью догадалась, что источником этой информации была Триша.

– Только не говори мне, что ты пришел поговорить по поводу того, что меня голословно обвиняют в пьянстве, – насмешливо проговорила Лес. – «Голословно» – это ведь юридический термин, не правда ли? Полагаю, я в конце концов должна была перенять хоть кое-что из твоего жаргона. – Она сама понимала, как горько прозвучали эти слова.

Нет, это далеко не самый лучший способ начать разговор. Поменьше эмоций. Она слишком явно выдает себя. Лес посмотрела на желтую дольку лимона, плавающую в стакане среди ледяных кубиков.

– Может быть, давай начнем разговор сначала, Эндрю, – сказала она. – Ты хорошо выглядишь.

Он действительно превосходно выглядел. Как всегда подтянутый, элегантный, загорелый, он был точно таким, каким Лес его вспоминала. Может, только стал беспокойнее, решила она, оглядев Эндрю более внимательно. Да, не так спокоен, как прежде, и в нем словно появилось что-то более молодое, или, может быть, Лес просто воображает себе это.

И все же что-то его тревожит. Прожив с Эндрю двадцать лет, она изучила его настолько хорошо, что всегда ощущала, когда что-то бывало не так. Однако сейчас Лес заколебалась. Уж слишком непринужденно улыбнулся Эндрю.

– У меня все отлично. Как было в Европе?

– Как всегда, чудесно, – ответила Лес. – Как у тебя идет работа? Как юридическая практика? Наверное, постоянно занят?

– Да. – Эндрю поднял чашку и отпил глоток. – Ты тоже, говорят, очень занята?

– Разумеется. – На самом деле, это было не совсем правдой.

– Я слышал, ты встречаешься с Фредом де Сильва, – Лес мгновенно различила в голосе Эндрю смутное неодобрение. Она не могла не спросить себя: а уж не ревнует ли он?

– За две недели я всего лишь дважды пообедала с ним. Вряд ли это можно назвать так громко: «встречаешься»… – ответила она.

Она действительно не слишком хорошо знала Фреда де Сильва. Они встречались лишь в обществе. Это был довольно привлекательный на вид мужчина, далеко за сорок, изящно одевающийся и слывущий если не плейбоем, то по меньшей мере дамским угодником. Когда Лес столкнулась с ним в клубе для поло и Фред пригласил ее на обед, она обрадовалась приглашению как возможности изменить свои ставшими уже привычными вечера. Говоря честно, общество Роба и Триши не могло дать ей всего того, в чем она нуждалась, и само по себе выполнение общественных обязанностей не удовлетворяло потребности Лес в общении.

Так что обеды с Фредом давали ей именно то, что нужно, – изменение жизненного ритма. Она не могла даже сказать, что ей нравился этот человек. В каком-то смысле он был слишком броским, вычурным, чрезмерно очаровательным – на ее вкус. Когда она пожаловалась своей сестре, Мэри, на золотую цепь на шее Фреда и огромные бриллианты на его пальцах, Мэри напомнила ей, что Кинкейды издавна владели большими деньгами, а потомственные богачи всегда относятся с пренебрежением к тем, кто выставляет свое богатство напоказ.

Как бы то ни было, третьего приглашения от него не последовало, но Лес и сама сомневалась, приняла ли бы она его, если бы Фред вновь пригласил ее. И даже не столько из-за золотой цепи и всего прочего, сколько из-за того, что ей не хотелось начинать какие-то новые серьезные отношения с кем бы то ни было. Продолжать встречаться с ним – означало окончательно выбросить из головы Рауля Буканана. А так, если она не видится с другими мужчинами, ей легче предаваться фантазиям, в которых он участвует.

– Надеюсь, Фред тебя ни на что не уговорил, Лес, – мрачно сказал Эндрю.

Лес резко вскинула голову и посмотрела на него, ища в его лице признаков ревности.

– Если ты спрашиваешь, спала ли я с ним, то это не твое дело.

Дело у них не пошло дальше пары жарких поцелуев, но Лес надеялась, что Эндрю переживет несколько неприятных минут, воображая ее в объятиях другого. Она хорошо знала, какие муки может приносить воображение – представляя себе Эндрю и Клодию вместе, – и хотела, чтобы и он испытал это на себе.

– Ты свободна встречаться с любым, с кем тебе только захочется, – угрюмо отозвался Эндрю, не глядя на нее. – Меня заботит только одно: чтобы ты по легкомыслию не вложила деньги в одно из авантюрных предприятий де Сильва.

– Мои встречи с Фредом были чисто светскими, – резко сказала Лес.

Как Эндрю смеет намекать на то, что ей якобы приходится покупать общение с мужчиной! Лес даже в жар бросило от обиды. Она вышла из-за стойки бара и потерла ладонями холодные, влажные стенки стакана с минеральной водой – ей требовалось в буквальном смысле слова прикоснуться к чему-нибудь прохладному, чтобы немного остыть.

– Судя по тому, что мне удалось узнать, де Сильва испытывает немалые финансовые трудности. Эта его затея с операциями с крупной недвижимостью оказалась не слишком успешной.

– Ко мне она не имеет никакого отношения, – отрезала она, раздраженная тем, что он считает ее доверчивой и легковерной настолько, чтобы вложить деньги в предприятие, полагаясь единственно на чье-либо слово и не проверив все самой. В конце концов, Лес – дочь Джейка Кинкейда, а это означает, что она все-таки не полная дура, хотя Эндрю и удалось ее одурачить.

– Некоторые из его инвесторов угрожали отказаться от участия в его проекте, но теперь прошел слух, что в него вложены деньги Кинкейдов, чтобы спасти положение. – Эндрю с безразличным видом помешал кофе в чашке, а затем посмотрел на Лес. – Де Сильва специально устроил так, чтобы его видели вместе с тобой. Боюсь, он использует тебя, Лес, чтобы оттянуть время и убедить новых пайщиков вложить деньги в его проект.