Возможно, ее действия и впрямь были слегка расчетливыми, подумала про себя Триша. Однако она считала, что этому можно найти оправдание. Она была вынуждена поступить так, чтобы привлечь к себе его внимание. Чтобы он наконец ее заметил. Как бы то ни было, это подействовало. Она добилась, чтобы он отвез ее домой. А остальное зависит от ее собственной хитрости.

Лучи фар осветили массивные каменные столбы, обозначающие въезд в сельское поместье. Железные ворота были распахнуты. Рауль въехал в них и, сбавив скорость, повел автомобиль по длинной подъездной дорожке, разворачивающейся возле огромного особняка.

Сквозь раскидистые ветви древних дубов, стоящих на краю широкого газона перед домом, пробивался свет, сияющий в окнах фасада. Шесть из дубов, от которых и пошло в старину название имения, сохранились до сих пор. Рауль остановил машину в тени одного из них и выключил двигатель. До парадного входа внушительного каменного здания было еще довольно далеко.

Рауль повернулся к девушке, забросив руку на спинку своего сиденья.

– В любом случае у меня нет перед вами никакого долга. Замолвите ли вы словечко в мою пользу или нет – это ваше личное дело. Я вам ничего не должен.

Триша почувствовала досаду – все ее старания пошли прахом.

– Что же мне надо сделать, чтобы вы меня заметили?

– Я вас заметил. Вы молодая очаровательная женщина. Но вы меня не интересуете, – спокойно проговорил Рауль.

– Что вам во мне не нравится? Вы хотите, чтобы ваши женщины были кроткими и подобострастными? Чтобы они начинали трепетать, как только вы к ним прикоснетесь? – Она яростно жгла его глазами. – Или, может быть, вам нравятся совсем не женщины. Может быть, все это время я досаждала своими приставаниями гомосексуалисту?

– Понимаю. Теперь вы решили бросить вызов моей мужественности.

– Вероятно, вы именно потому так неравнодушны к англичанам, что, как и они, способны испытывать любовь сразу к обоим полам.

Триша нашла его уязвимое место и теперь старалась побольше уколоть его.

– Раздевайтесь.

Рот Рауля сжался в прямую линию, а его черные зрачки, казалось, буравили девушку насквозь.

– Что? – Она чуть не рассмеялась, услышав этот приказ.

– Я сказал, снимайте одежду. Вы однажды сказали мне, что вы не девственница, так что раздевайтесь. Как я иначе могу вам что-нибудь доказать? Ведь это то, чего вы хотите, так?

– Да.

Она все еще колебалась, недоверчиво изучая его бесстрастное лицо. Ее уловка сработала, но теперь Триша не знала точно, как ей следует дальше поступить. Она хотела близости с ним. Не совсем так, как оборачивалось, но…

Не сводя с Рауля взгляда, она начала расстегивать пуговицы на блузке. Он смотрел ей прямо в глаза. Одним движением плеч Триша сбросила блузку. Ее сердце бешено колотилось. Она перешла к юбке, застегивающейся спереди, и, справившись в пуговицами, покачала бедрами, высвобождаясь из нее. И тут вновь замерла в неуверенности, наблюдая за его реакцией.

Кончиком пальца он пробежал по краю ее бюстгальтера.

– Снимайте все.

Триша сняла лифчик и трусики и бросила их на маленькую кучку скомканной одежды на сиденье рядом с собой. Внезапно она почувствовала, что ее смущает и одновременно возбуждает собственная нагота. Когда Рауль начал нагибаться к ней, кровь, казалось, взревела в ее ушах, а мышцы живота свело от напряжения. Он медленно наклонялся все ближе, оттягивая момент прикосновения.

И вдруг Триша услышала, как щелкнул замок, и почувствовала волну холодного воздуха, хлынувшего из дверцы, распахнутой настежь. Прошла целая секунда, прежде чем девушка поняла, что сделал Рауль.

– Вылезайте из машины. – Он не двигался, оставаясь в каком-то дюйме от Триши.

Она растерянно смотрела на него, ища объяснения происходящему.

– Убирайтесь, – грубо приказал Рауль.

Ошеломленная и совершенно сбитая с толку девушка задом выбралась из машины, бессознательно прикрывая свое тело руками. Она была уверена, что Рауль последует за ней, но он захлопнул дверцу, край которой при этом задел Тришу по руке. Мгновением позже она услышала, как завелся двигатель. Триша не могла в это поверить.

Она ухватилась за дверцу автомобиля.

– Моя одежда!

Но дверца была заперта. Рауль включил скорость и начал выезжать с лужайки на подъездной путь. Девушка бежала рядом с машиной, колотя в стекло на дверце.

– Негодяй, отдай мою одежду!

Острые кромки гравия впивались в нежные подошвы ее босых ног, и Триша безвольно остановилась, глядя, как «Астон-Мартин» круто развернулся и его фары осветили дальние ворота. От ярости она чуть не разразилась слезами. Она вся тряслась от возмущения и холодного ночного воздуха. Автомобиль, завизжав колесами, остановился, затем на большой скорости двинулся обратно и поравнялся с ней. Триша стояла, дрожа и понурив плечи, и смотрела на водителя.

Окно опустилось, и девушка обрушила в приоткрывшуюся щель поток ругательств, которые вертелись у нее на языке.

– Грязный вонючий сукин сын! Я убью тебя за это! Ублюдок! Мать твою…

В окно вылетел комок свернутой одежды и ударил ее. Триша успела подхватить большинство вещей прежде, чем они упали на землю.

В темноте она не могла увидеть выражения лица Рауля, но в его голосе звучало полное безразличие к ее бессильному гневу:

– Унижение – жестокий учитель. Возможно, теперь вы не будете так торопиться снимать одежду перед очередным мужчиной.

Колеса «Астон-Мартина» вновь зарылись в гравий, разбрасывая камешки во все стороны. Триша подобрала туфлю и швырнула ее в окно тронувшейся с места машины.

– Мерзавец!

Туфля отскочила от белого бока автомобиля, не причинив ему никакого вреда, и «Астон-Мартин» с ревом помчался по дорожке, насмешливо мигнув габаритными огнями. Триша, прижав одежду к груди, смотрела вслед исчезающей машине, затем, прихрамывая, двинулась по колким камешками за своей туфлей. Слезы жгли ей глаза.

11

На серебряном подносе, примостившемся на туалетом столике Лес, лежал какой-то конверт. Она заметила его только тогда, когда поставила рядом стакан с виски. Лениво задумалась: сколько, интересно, времени он здесь провалялся? Затем взяла конверт. Похоже, какая-то телеграмма. Через прозрачное целлофановое окошко на конверте была смутно видна только часть адреса, но, кажется, написано: «Миссис Томас».

– Мадам?

Лес оглянулась и посмотрела на служанку Шербурнов. Она держала в руках три платья Лес, чтобы миссис Томас могла выбрать, в каком она появится перед гостями на сегодняшнем приеме. Лес на секунду задумалась, но потом, так ничего и не решив, быстро сделала большой глоток виски и махнула стаканом в сторону кровати:

– Просто положите их на постель. Я решу попозже.

Она уже на целый час опаздывала на прием, но здесь, слава Богу, не было Одры, а самой Лес попросту наплевать, опоздает она или нет.

– Очень хорошо, мадам. Что-нибудь еще?

– Да. Еще виски, – приказала Лес и присела на обитую бархатом скамеечку у туалетного столика. Полы ее шелкового халата тихо зашелестели, когда она закинула ногу на ногу. Гадая, кто бы это мог прислать ей телеграмму, она перевернула конверт и открыла клапан.

Быстро пробежала глазами коды и сокращения, обозначающие дату, время и место отправки телеграммы, и перешла к самому сообщению. Как ни странно, оно было адресовано не ей, а Трише. Это имя вверху страницы сразу же бросилось ей в глаза, однако Лес продолжала читать.

«ТРИША, – гласила телеграмма, – СЕГОДНЯ КЛОДИЯ И Я ПОЖЕНИЛИСЬ ТЧК МЫ ЗНАЕМ ЧТО ТЫ ХОТЕЛА ПРИЕХАТЬ НА НАШУ СВАДЬБУ ТЧК НО МЫ СОЧЛИ ЧТО ТАК БУДЕТ ЛУЧШЕ ТЧК МЫ ТЕБЯ ЛЮБИМ ТЧК С ЛЮБОВЬЮ ПАПА»

Поженились. Лес опустила руки на колени, ее пальцы ослабели и выпустили телеграмму. Листок бумаги скользнул на пол, как опавший осенний лист. Известие настигло Лес как гром среди ясного неба. Сколько бы ей ни передавали слухов об свадебных планах Эндрю и Клодии, она почему-то вопреки всему твердо была уверена, что этого не случится. Но это произошло. Эндрю женился на Клодии.

Все было кончено. По-настоящему закончилось раз и навсегда. Теперь он принадлежит другой женщине. Лес потянулась за стаканом с виски и замерла, глядя на свою руку с алмазным обручальным кольцом. Потом медленным движением стащила его с пальца и засунула на самое дно своей шкатулки с ювелирными украшениями, стоящей на туалетном столике. Ей показалось, что рука стала непривычно голой. Какая она теперь легкая! Словно от нее что-то отрезали.

Лес быстро схватила стакан и выпила его до дна, почти задохнувшись от крепости алкоголя. Виски обжигало, но не согревало. Внутри у Лес все оставалось таким же холодным, как будто она промерзла насквозь. Отныне она всего лишь бывшая миссис Томас. Ее место заняла другая – более молодая, красивая и более умная.

– Ваше виски, мадам.

Служанка поставила перед ней стакан, доверху наполненный виски с содовой.

– В нем нет льда. Я хочу лед.


В коридор второго этажа доносились снизу звуки музыки маленького струнного оркестра, расположившегося в Большом зале, и тихий гул голосов. Выйдя из своей комнаты, Триша узнала негромкую мелодию, которую играли музыканты. Прием – или бал, как предпочитала его называть Фиона Шербурн, – уже начался.

Она приостановилась на зеленой с розовым дорожке в прихожей и в последний раз окинула мысленным взглядом свою внешность. Кончиками пальцев коснулась золотого филигранного гребня, удерживающего сзади непокорную гриву рыжевато-каштановых локонов, и филигранных сережек, свисающих с мочек ее ушей. Она проверила аметистовую брошь, приколотую на плече, чтобы убедиться, что она надежно застегнута, и расправила декоративные складки, оторачивающие низкий вырез платья из турецкого шелка. Все было в порядке. Линии ее платья были просты и, как она надеялась, элегантны. Триша считала, что сегодня вечером ей понадобится вся изощренность и утонченность, на которые она только способна.