– Сомневаюсь, что смогу когда-нибудь понять, почему люди так чествуют молодость, красоту, успех… и победы в турнирах по поло, – улыбнулась Лес, но улыбка ее была отравлена горечью.

– Лес, ты становишься ужасно циничной.

– Думаю, что уже стала.


Виндзорский замок расположен вдоль отмелей на Темзе в часе езды от Лондона. Над серой массой его стен и башенок возносится высоко в небо гигантская Круглая башня, на шпиле которой реет королевский флаг – знак того, что ее величество находится в своей резиденции. Мощные каменные стены окружают тринадцать акров земли, как бы символически охраняя королевские апартаменты, колыбель монархии, и церковь Св. Георга, воплощение англиканской церкви, в тени которых лежит город Виндзор.

Вокруг зубчатых крепостных стен раскинулись восемнадцать сотен акров лугов и деревьев, образующих Виндзорский Грейт-парк, который соединяет с замком обсаженная вязами аллея, известная как Лонг-уок. И здесь же, в Грейт-парке, находятся и спортивные поля для поло.

Триша шагала вдоль боковой линии поля, направляясь туда, где возле запасных лошадей собрались всадники и конюхи. У нее не было никакой особой цели – ей просто хотелось размяться. Среди зрителей, прогуливавшихся, как и она, в ожидании начала следующего периода, попадались знакомые лица. Чаще всего Триша не помнила их имен и просто кивала и улыбалась каждому встречному, но не останавливалась, чтобы поговорить. Ее настроение мало располагало к общению.

Если говорить в общем, то поездка в Англию превзошла все ее ожидания. В прошлый свой приезд сюда она была совсем еще ребенком, но сейчас она совершенно свободна и может идти туда, куда хочет, и делать все, что ей вздумается. Теперь она взрослая, а не школьница.

И все же, прогуливаясь в одиночестве по зеленой траве и чувствуя, как солнце приятно согревает спину, Триша сознавала, что ей так и не удалось выбросить из памяти то, что она так надеялась здесь забыть, – родительский развод. Ее саму удивляло, почему она вообще позволила этому событию так повлиять на нее. Она не виновата в том, что они разошлись. Даже если отец с матерью больше не любят друг друга, то она по-прежнему любит их обоих.

В том-то все и дело. Она невольно оказалась посередине. Ее чувства ни к одному из них не изменились, в то время, как она видела, что и Лес, и Эндрю изменяются. Отец выглядит более молодым, ведет себя как юноша и даже стал одеваться менее консервативно. Когда Триша навещала его за день до отъезда в Англию, на нем были джинсы. Отец в джинсах! Подумать только…

Что же касается Лес, то перемены в ней не так заметны с первого взгляда – мать одиноко замкнулась в каком-то горьком, темном мирке, но при этом, встречаясь с окружающими, продолжает показывать, как она весела и беззаботна. Большинство не замечают непривычной остроты ее языка и горечи улыбки, но от Триши-то этого не скроешь.

А еще у обоих появилась одна новая особенность – и Лес, и Эндрю притворяются, словно забыли о предыдущей совместной жизни. Каждый из них ведет себя так, словно Триша родилась и успела вырасти всего какой-то месяц назад. Никто не хочет говорить о прошлом, отказываясь вспоминать даже счастливые времена. Триша научилась не упоминать о Лес, когда бывает у отца, особенно если рядом находится Клодия, а Лес всегда переводит разговор на другую тему, если дочь заговаривает об Эндрю. После развода отношения Триши с обоими родителями сделались какими-то напряженными, потому что дети – и она сама, и Роб – напоминают о прошлом. Особенно – отцу, который начинает новую жизнь с новой женщиной.

Но Триша, по крайней мере, понимает, что происходит. Однако она сомневается, чтобы Роб хотя бы попытался это сделать. Единственное, что его волнует, – это только поло. Кажется, и Лес, точно так же, как Роб, погрузилась в его занятия спортом, словно увлеченность сына дает ей хоть какую-то цель в жизни. Триша считала, что это естественно, – Роб всегда был любимчиком Лес. Теперь после ухода отца их близость только усилилась, и из-за этого Триша чувствовала, что для нее в расколотой семье остается все меньше места. Это создавало ощущение одиночества, и Триша подозревала, что именно поэтому она с такой страстью бросилась в бурную светскую жизнь, принимая приглашения на каждый прием, куда бы ее ни звали. Она пытается заполнить одиночество.

На поле начался заключительный чуккер. Триша постояла минутку, наблюдая за игрой, но борьба за мяч не вызвала у девушки совершенно никакого интереса, несмотря на то, что верх одерживала команда, в которой играет ее брат. Отвернувшись, она вновь продолжила свою прогулку. Взгляд ее упал на двух мужчин в бриджах и сапогах для верховой езды, следивших за игрой, опершись на крыло автомобиля ярдах в десяти от нее. В одном из них Трише почудилось что-то знакомое, и она всмотрелась попристальнее.

В следующий миг ошеломленная Триша узнала Рауля Буканана. Этот четкий, угловатый профиль и мягко вьющиеся каштановые волосы не могли принадлежать никому другому. Девушке даже не было нужды заглядывать в светлые голубые глаза, чтобы убедиться, что это он. Унылое настроением разом улетучилось, и Триша быстро зашагала к Раулю, который не замечал ее приближения, – его внимание было полностью занято игрой на поле.

– Ты видел, как Шербурн опять промазал по мячу? – спросил Рауль своего собеседника, произнося слова с тем самым неуловимым акцентом, что был так хорошо знаком и мил Трише. – Он не способен провести бекхенд с ближней стороны. Если бы защитник последовал за ним, то легко мог бы отнять у него мяч.

– Так, значит, мне надо предупредить Роба, что вы шпионите за его командой? – проговорила Триша и довольно улыбнулась, когда Рауль посмотрел на нее и в его глазах промелькнул огонек узнавания.

– Я знал, что он должен играть, но, говоря честно, не узнал его. У него ведь здесь другие лошади, не кинкейдовские, по которым его несложно опознать. Спасибо вам, что помогаете нам идентифицировать игроков из команды Шербурна, – он слегка поклонился Трише. – Позвольте представить вам моего товарища по команде Джеймса Армстронга. Джеймс, это мисс Триша Томас, внучка Джейка Кинкейда.

– Очень приятно познакомиться с вами, мисс Томас, – англичанин обменялся с Тришей вежливым рукопожатием. Это был худощавый человек с узким лицом, высоким лбом и густыми взлохмаченными волосами. – Джейк был превосходным бойцом. Рад узнать, что его внук, а ваш брат перенял из его рук… ну, скажем, так не факел, а клюшку для поло.

– Спасибо. Уверена, что Роб любит поло даже больше, чем любил Джейк, – сказала Триша, затем повернулась к Раулю, который все это время не сводил с нее взгляда. – Не думаю, что на этот раз вы сможете упрекнуть его в том, что он бережет своих лошадей.

– На этот раз нет.

Он держался вежливо, хотя по-прежнему слегка холодно, но Триша все же различила под его отчужденностью какой-то намек на теплоту, и это разом оживило все ее надежды.

Над их головами раздался оглушительный рев реактивного самолета, взлетевшего с аэродрома Хитроу, находящегося не более чем в нескольких милях от парка. Собеседникам пришлось на время замолчать, пережидая, пока затихнет гул, заглушивший беседу.

– Насколько я понимаю, вы и ваш брат гостите у Шербурнов в Севен-Оукс, – произнес Джеймс Армстронг, когда рев немного затих.

– Да. Мы приехали чуть больше двух недель назад, – сказала Триша, гадая, как долго пробыл здесь Рауль.

– Как вам нравится Англия? Пожалуй, для такой поездки было бы трудно выбрать более удачное время года – Аскотская неделя, Уимблдон.

– О да, это был просто какой-то бесконечный круговорот, – признала Триша, а про себя пожалела, что не проводила больше времени с братом на поле для поло. Тогда бы она раньше узнала о том, что Рауль – в Англии. – Я восхитительно провела время. И все же как это приятно – опять встретить знакомое лицо…

– Полагаю, вы познакомились, когда Буканан играл в Штатах, – предположил Армстронг.

– Именно так, – ответил Рауль.

В глазах Триши сверкнул озорной огонек.

– К сожалению, в то время Рауль считал, что я слишком молода для него, – сказала она и тут же с досадой увидела, как углубилась хмурая складка на лбу Рауля и он отвел глаза в сторону.

– Это верно? – Армстронг издал нечто вроде кашля, что должно было означать сдавленный смех, и положил руку на плечо Буканана. – Оставляю тебя, старина, чтобы ты уладил это недоразумение. Увидимся попозже в пабе.

И он отошел в сторону.

Несколько долгих минут они молчали. С поля доносился стук клюшек, храп лошадей, остановленных на всем скаку, и топот копыт, слегка заглушенный дерном под конскими ногами. Триша подошла поближе к Раулю и облокотилась, как и он, о крыло автомобиля. Некоторое время она следила за игрой, затем повернулась к Раулю:

– Вы жалеете, что он ушел?

– Нет. Его присутствие не оградило бы меня от ваших замечаний, – сказал Рауль. – Иногда я забываю, какими агрессивными могут быть американские женщины.

Триша почувствовала, как по ее телу прокатилась теплая волна удовлетворения: наконец-то он назвал ее женщиной.

– Все женщины могут быть агрессивными, – заявила она. – Я не думаю, что это имеет какое-то отношение к национальности.

– В таком случае одни более дерзки и самоуверенны, чем другие. – Легкая улыбка углубила складки по обеим сторонам его рта.

– Возможно, – согласилась Триша. – Я же говорила вам, что мы встретимся опять.

– Раз уж ваш брат играет в поло, то нет ничего удивительного, что наши дорожки порой пересекаются.

– Но я не ожидала увидеть вас здесь – в Англии, – задумчиво проговорила Триша.

– А почему бы и нет? Британия – практически родина поло. Именно англичане распространили игру по всему земному шару.

– Но ведь вы аргентинец. А сейчас вокруг Фолклендских островов идет небольшая заварушка, – напомнила она.

– Поло никак не связано с национальной политикой. Я здесь не затем, чтобы выступать за честь Аргентины. Просто играю за свою команду, которая по случаю оказалась английской.