— Если ты будешь так грубо называть хозяйку года, то она обидится на тебя, — посетовала я, уже начиная верить в новогодние приметы.

— Ладно, поросеночек, — согласилась Стася, и мы, смеясь, снова чокнулись бокалами, выпивая за наступающий праздник.

Как-то я снова загадочно себя почувствовала, словно опять на меня кто-то смотрел невидимый со стороны. Где же котейка?

Глава 4

— Ксюш, ты такая загадочная, тебе зеркало дать, посмотришь на себя.

— Будешь тут загадочной, когда вокруг столько всего происходит.

— Слушай, может это тебе знаки такие, ну, свыше?

— Ты о чем, Стась? — я непонимающе уставилась на подругу, делая последний глоток из своего бокала.

— Ну, про этого, хвойного. Может это подарок тебе под елочку.

— Людей не дарят, да и елочки у меня нет.

— Вот с последним засада, так были бы на шаг ближе к празднику. Дед Мороз же любит подарки оставлять под елочкой.

— Во-первых, я взрослая, обойдусь без подарка, а во-вторых, малышу нужнее, даже та веточка.

— Согласна. Малыш ни в чем не виноват, а праздника ему хочется. Надеюсь, он порадуется твоему подарку.

— Очень бы хотелось. Что это? — не поняла я, услышав необычный звук.

— Это, похоже на то, что твой новый друг пищит, а не мяукает.

— Почему пищит?

— А у мелких больше на писк похоже.

Мы встали из-за стола и вместе отправились в комнату, откуда доносились тихие звуки. Не понимая, что происходит, я включила свет и замерла, глядя, как Тимка, сидя на подлокотнике кресла, мяукал, повернувшись в сторону окна. Там, конечно же, никого не было, за окном уже совсем стемнело, а вот то, что лежало на подоконнике, очень меня удивило. На ровном белом пластике, красивой веточкой с красными ягодками, лежала яркая гроздь рябины. Красивая, спелая, она так и манила оторвать одну ягодку и положить в рот, язычком прижать к небу, чтобы она лопнула, отдавая свой вкус. Интересно, она сладкая или кислая, а может с горчинкой? Точно, нужно попробовать.

Я медленно подошла к окну, аккуратно взялась за гроздочку и удивилась тому, какой та была холодной. Но почему? Как она вообще здесь оказалась?

— Ксюш, это ты купила? А кот тогда что орет? — отвлекла от мечтаний Стася, и подхватила на руки Тимку.

— Эмм, нет… Я не покупала.

— Ты смотри, даже на моих глазах творится реальное волшебство. Вот и ягоды сами собой появились!

— Слушай, а может меня кто-то преследует?

Почему-то мысль о преследовании меня очень напугала, я отскочила от окна, а потом облегченно выдохнула, мы же живем не на первом этаже. Но все же, рябина как-то сюда попала. Вон, лежит, прямое доказательство и не пропадает

— Может, и преследует, но точно, с хорошими намерениями. Совсем не желая тебя пугать, Ксюша.

— Правда, ты так думаешь?

— Подруга, ну ты странная у меня, вот честно. Тебе пушистика подбросили, какао напоили, карету предоставили, чтобы ты домой добралась в тепле. Разве это не хорошо? Теперь вот и ягодки, наверняка, сладкие и вкусные!

— Ты права, просто я немного устала сегодня.

— Верю, столько эмоций! А теперь, дорогая, попробуй ягодку, я же видела, ты так хотела.

Я улыбнулась, действительно, хочу попробовать на вкус спелую рябину, поэтому, оторвав одну от грозди, тут же положила ее в рот, с удовольствием раздавливая языком о небо. Ягода оказалась сочной, сладкой, с легкой терпкостью, но ее не хотелось запить водой, чтобы убрать рябиновый вкус, нет, наоборот, хотелось съесть еще. И только я потянулась за следующей красной горошинкой, как в дверь позвонили, отвлекая меня от лакомства.

— Держи своего зверя, я открою, — подруга всучила мне в руки Тимофея, а сама умчалась в коридор, откуда через несколько секунд я услышала: — Едрид-Мадрид!

Так и держа в одной руке гроздь, во второй кота, я рванула следом за подругой, и с открытым ртом замерла около комода. Там, едва помещаясь на коврике с обувью, обмотанная веревкой, чтобы ветки не мешали более удобной транспортировке, стояла высоченная, практически двухметровая сосна. А рядом с ней, придерживая это прекрасное лесное чудо, стоял, не менее высокий, одетый в теплую куртку мужчина, с зелеными глазами, точь в точь такого же хвойного оттенка, как у пушистых веточек. Они вместе занимали все пространство у двери, от чего становилось немного не по себе, да и непривычно видеть в квартире чужого мужчину. Мощного, крепкого, про таких в народе говорят: «Косая сажень в плечах», но почему он хмурится, гладя на нас? Я, что, его боюсь? Боюсь? Вроде нет, ну и что, хмурый, зато взгляд не злой.

— Вот и хвойный пожаловал, как пить дать! — воскликнула Стася, и, чуть не оборвав вешалку, торопливо сорвав с крючка пуховик, принялась суетливо натягивать его на себя. Схватила шапку, что-то вспомнив, рванула в кухню, возвращаясь через секунды со своим телефоном в руке.

— Ой, я совсем забыла, у меня же дома, в духовке, мясо запекается, а милый скоро должен прийти ужинать. Заболталась с тобой, память-то девичья. Извини, подруга, бежать надо. — Показалось, что она буквально впрыгнула в сапоги, и быстро чмокнув меня в щеку, рывком обняла за шею, после чего стала по стеночке пробираться к выходу. — А вы, Хвойный, заходите, не стесняйтесь.

— Стася, — закричала я, но подруги и след простыл. Вот предательница, бросила меня тут одну все расхлебывать.

— Привет, — прозвучал слегка хрипловатый голос, и мое сердце вмиг успокоилось. Я не боюсь, нет!

— Здравствуйте, Сева, — растерянно поздоровалась я, и услышала тихое «мяу». Упс, кажется, котенка слишком сильно придавила.

— Прости, миленький, — извинилась и, присев, отпуская малыша в свободное «плавание».

— Ну, хозяйка, куда зеленую красавицу ставить? — дружелюбно поинтересовался неожиданный гость, а я сглотнула, не понимая, что конкретно он имеет в виду.

— Сева, а как вы меня нашли?

— Это коммерческая тайна, — он сбросил ботинки, и поставил сосну, слегка оперев о стену, чтобы та не завалилась, а сам принялся сосредоточенно раздеваться. — Так, куда нести?

— Эм, но… Она, же наверняка дорогая, я не могу себе позволить такую роскошь.

— Считай, что это подарок. Туда, да? — он указал в сторону комнаты, и понес дерево в гостиную, не забыв мне приказать напоследок: — Дверь прикрой. Ты такая тощая, еще сквозняком выдует.

— Можно подумать, что если бы я была толстой, вам бы стало от этого легче, — возмутилась я, но дверь все же закрыла, удивляясь своей беспечности. В доме чужой мужчина. Незнакомец.

— Ты знаешь, я уважаю полных женщин, но худенькие мне нравятся гораздо больше. Особенно такая, как ты.

Всеволод поставил елку в дальнем углу, ближе к окну, и принялся развязывать веревку, чтобы, как полагается, расправить широкие ветви сосны.

— А я Вам что, нравлюсь? — на мой вопрос Сева, так удивленно посмотрел, что тут же захлопнула рот, чтобы снова не ляпнуть очередную глупость. Вот кто меня за язык дергает?

— Так что, пойдет? — он кивнул на расправившуюся сосну, а я с удовольствием вдохнула невероятный хвойный запах деревца, занесенного с мороза в тепло.

— Да это же та сосна, которую Вы при мне вытащили! Но как, разве не смогли продать такую красоту? Ведь покупателей было много.

— А кто сказал, что я ее продавал?

— Но как же? Вы выставили ее…

— Выставил, и как только ты ушла, сразу же убрал.

— Почему?

— Болтать будем или наряжать начнем?

— Ой, — спохватилась, вспоминая, что наряжать праздничную красавицу и нечем, — а у меня игрушек нет.

— Зато игрушки есть у меня. Жди здесь, и не вздумай закрыть дверь.

Я и слова не успела промолвить, как мужчина выскочил из квартиры, натянув только ботинки. Так же и простыть не долго, какой мороз на улице.

— Тимофей, а ты где?

Оглядевшись вокруг, поняла, что все еще держу гроздь рябины, улыбнулась и, оторвав одну ягодку, отправила ее в рот. Вкусно! Я думала, что на сегодня чудеса для меня закончились, но с появлением мужчины в нашей квартире, поняла — все только начинается. И самое странное, что я вовсе его не боюсь. А должна была бы, несмотря на то, что он оказался сегодня на базаре добрым. Мало ли, люди разные бывают, как и их мысли, мог же он согреть меня со скрытым подтекстом? Мог. Да только почему-то хотелось верить, что Сева хороший человек.

Услышав неожиданный шорох, обернулась, и тихо расхохоталась, заметив Тимку на одной из веток. Забавное пушистое чудо, как большая игрушка. Запрыгнул как-то, а теперь носиком хочет коснуться иголочки, понимает, что колется, от того и постоянно вертится, забавно перебирая лапками и морща носик. Котик глубоко вдохнул хвойно-смоляной запах, и я не смогла удержаться от смеха, глядя, как Тимка, сделав очередной маневр, неудачно перегнулся через ветку и свалился на пол.

— Чего смеешься, красавица? — Сева зашел с большой коробкой, ставя ту на кофейный столик. Игрушки звякнули, оповещая о том, что внутри настоящее стекло, а не дешевый пластик.

— Тимошка на елку залез, вертелся-вертелся, и свалился на пол. Хорошо хоть ковер, а то мало ли, ударился бы еще.

— А-а-а, кот у тебя. Значит, Тимофеем звать?

— Да, сегодня подобрала на улице, подругу заставила искупать его. Забавный такой.

— Рябина вкусная? — он головой кивнул мне на руки, и я застыла под взглядом его темно-зеленых глаз.

— Ваши проделки?

— Что ты, как я мог! — выставив вперед руки в защитном жесте, с ухмылкой произнес Сева, и добавил: — Игрушки с мороза, пусть немного прогреются, а мы пока чаю попьем.

— Ох. Да, конечно! Плохая из меня хозяйка! Простите, я даже не сообразила сама предложить!

— Снегурочка? — услышала позади себя, идя на кухню, и развернувшись, удивленно приподняла брови вверх, посмотрев на мужчину.

— Это вы мне?

— Тебе. Разве есть здесь кто еще, кроме нас двоих и кота?

— Нет, — отрицательно покачала головой, а потом, густо покраснев, наконец-то вспомнила, в чем я стою перед совершенно незнакомым человеком. — Не подходите ко мне!