- Ага, - Киллиан садится и снова начинает рвать сорняки. Но при этом всё еще усмехается.

- Кем была Дарла?

Он смеется.

- В этом-то и дело. Она была просто именем, которое, по его мнению, звучало забавно. Возможно, я бы так и сохранил его на своем теле. Но, черт, тату была реально уродливая - перекошенная и офигенно кривая, - Киллиан качает головой. - Выглядело так, словно ее нанес третьеклассник.

Не могу сдержаться и смеюсь.

- Мило.

Выражение лица Киллиана становится нежнее, его взгляд скользит по чертам моего лица. И улыбка становится шире.

- Что? - спрашиваю, чем вызываю блеск в его глазах. И от этого у меня перехватывает дыхание.

- Ты красивая, - говорит он, словно констатирует факт, и я фыркаю.

- Ты кажешься удивленным.

Киллиан наклоняется немного ближе.

- Действительно? Я удивлен. Ты так часто хмурилась, глядя на меня... Ах, ну вот снова. Взгляд вопиющей ненависти, - огрубевший кончик его мизинца касается верхней части моей щеки, и внизу живота мои мышцы шокировано сжимаются. Его голос становится задумчивым. - Но когда ты улыбаешься? То вроде как светишься.

- Как светлячок? - отвечаю я, пытаясь не избегать его прикосновения.

Он снова игриво двигает бровями, а в глазах пляшут веселые чертики.

- Ладно. Ты лучистая. Так достаточно понятно?

Слова застревают у меня в горле. Меня пронзает осознание того, что ни один мужчина никогда не называл меня красивой. Ни разу. Как такое может быть? Я не уродина. Объективно говоря, я знаю, что красива, или могу такой быть. Я ходила на множество свиданий, недолго встречалась в колледже. Конечно, за мной ухаживали и раньше. Но никогда не делали подобного комплимента, такого простого и честного. Осознание этого пропитывает мою кожу, сантиметр за сантиметром, и вдруг, я не хочу, чтобы Киллиан смотрел на меня.

Моя лопата погружается в землю с достаточной силой, чтобы почва разлетелась в стороны.

- Так как эта Дарла исчезла?

Киллиан хмурится, на секунду опуская взгляд на мою лопату, а затем, к счастью, возвращается к своей работе.

- Моя мама испытала невероятное отвращение, увидев это творение, так что дала мне денег, чтобы забить его новой тату, поверх этой.

- Я, было, подумала, что она захотела бы, чтобы ты ее удалил.

- Не-а, - он вырывает сорняк. - Она не была против татуировок, скорее против того, как была сделана та. И всё равно бы остался шрам. А маме не нравятся шрамы. В любом случае, я набил розу ветров. А позже и карту, - парень смотрит на себя. - Типа «Эй, Килл, вот же весь мир. Он твой, если не проебешь».

Сожаление в его голосе, хотя парень явно пытается его скрыть, задевает что-то внутри меня. Делаю вдох, поднимая взгляд к чистому голубому небу над головой. Мир. Я видела такую малую часть его. Лишь этот маленький голубой уголок Северной Каролины и еще кусочек земли, когда ездила в Саванну в колледж. Мне двадцать пять, и я сама сделала из себя отшельницу.

Моя грудь сжимается, и приходится бороться за следующий вдох. Внутри возникает подавляющее желание побежать в дом и свернуться в клубочек на прохладной кровати, слушая тишину.

- Это на удивление расслабляет, - говорит он.

Комментарий Киллиана привлекает мое внимание.

- Что? Прополка грядки?

Он смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц.

- Ага. Мне нравится делать что-то созидательное, - парень останавливается и трет затылок. - Тебе не нужно починить забор или нарубить дров? Что-то в этом роде?

- Тебе нужна тяжкая каторга, чтобы заставить себя стать человеком получше?

- Ага, - он улыбается. - Да, думаю, что так.

- И ты хочешь, чтобы я... что? Была для тебя мистером Мияги? (прим пер. - Мистер Мияги - персонаж фильма "Карате-пацан 2", пожилой наставник американского мальчишки, победившего в соревнованиях по кунг-фу)

Его смех накрывает меня, как волны, глубокие и теплые.

- Черт, да. Покрасить забор. Натереть пол.

- И когда ты закончишь, мы пойдем к морю, и ты будешь балансировать на одной ноге.

- Бля, это было бы эпично, - Киллиан широко разводит руки, выполняя кулак журавля. От этого мышцы его груди красиво бугрятся, но я быстро решаю игнорировать данный факт.

Вместо того чтобы глазеть, встаю и отряхиваю рыхлую почву с коленей. Хватаю корзинку с овощами.

- Тогда пойдем. Ты можешь покосить, если ты и вправду говорил на полном серьезе. Это всё, что я могу придумать в духе мистера Мияги прямо сейчас.

Киллиан с легкостью подпрыгивает на ноги.

- Киллиан-сан готов к выполнению своих обязанностей.

Я закатываю глаза, делая вид, что нахожу парня раздражительным. Но всё не так. И это меня пугает.

Глава 4

Киллиан

Я кошу лужайку Либби. К сожалению, это не эвфемизм для чего-то более приятного, чем таскание старой косилки взад-вперед по ее огромному, просторному двору. Здесь, на жарком солнце, пока мои мускулы двигаются под кожей, а пот капельками стекает по спине, я осознаю, что несколько месяцев не занимался сексом. Шесть, если быть точным. У меня не было секса так долго еще до того, как я потерял девственность. Но что действительно пугает, так это то, что я не много пропустил.

Во время своих путешествий я встречал кучу сексуальных женщин, готовых и желающих встряхнуть мой мир. Желающих - не совсем подходящее слово. Они отчаянно жаждали трахнуться со мной. И я говорю это не из-за высокомерия. Это правда. Они знали, кто я такой, и делали всё возможное, чтобы стать той девушкой, которая бы так задурила мне голову, что я взял бы ее с собой. Одна и та же старая добрая история в течение последних восьми лет. Между «славой» и «охотницами за членами» знак равенства.

Толкая газонокосилку, я вспоминаю всех этих женщин. Боже, некоторые из них и вправду встряхнули мой мир. Вещи, которые они позволили мне вытворять, и то, что они сами сделали для меня, были невероятны - очень близко к тому кайфу, что я мог получить, выходя на сцену. Но всё всегда заканчивалось, как только мой член обмякал. В конце концов, секс с фанатками стал почти что еще одной формой мастурбации. Волнение от него давно прошло. Не важно, как технически были подкованы цыпочки, они никогда не видели во мне ничего более, чем средство для достижения собственной цели. И все эти девушки никогда не высказывали свое мнение, которое бы противоречило моим потребностям. Я мог отправить члена дорожной команды, чтобы сказать очередной фанатке, что он тоже участник группы, и она бы трахалась с ним также неистово.

В общем, я использовал женщин так, как они использовали меня. Соси, расставь ноги и свали куда подальше. Бездушные потрахушки.

Это же чувствовал и Джакс? Бездушность? Неуравновешенность?

Впервые за несколько лет я чувствую себя так, словно стою на твердой земле. И при этом не делаю ничего, кроме ухода за лужайкой. Либби бросила на меня косой взгляд, когда я спросил, что еще могу сделать, поэтому я отшутился на этот счет. Но при этом был абсолютно серьезен. Я чувствую себя хорошо. Хочу больше этого - больше понимания того, что я нормальный, что я - человек, как и все остальные в этом мире.

Вытягивая футболку из заднего кармана, я вытираю пот со лба и направляюсь к большому гаражу-сараю в задней части имения. Газон покошен. Не идеально - линии слегка косят.

Я разминаю плечи, когда Либби появляется на задней веранде дома. Она держит два стакана с ледяным лимонадом. Девушка встречает меня на полпути, и я едва выдавливаю искреннее «спасибо» до того, как залпом выпиваю содержимое стакана. Холодный. Свежий. Идеальный.

Я начинаю думать, что эта девушка никогда не даст мне ничего ниже звания «охуенно». Затем бросаю беглый взгляд внутрь сарая и чуть не давлюсь последним глотком лимонада.

- У тебя есть самоходная ездовая косилка, - выпаливаю, прыская напитком и глядя на косилку «JohnDeere», которая справилась бы с моей работой меньше, чем за час.

Либерти, маленький дьявол, просто пожимает плечами, делая глоток вкуснейшего лимонада.

- Разве мистер Мияги позволил бы Даниелю-сану использовать силу шлифовального станка? Я так не думаю.

Либби испускает удивленный девчачий визг, когда я бросаюсь на нее, перехватывая девушку за талию и закидывая на свое плечо.

- Ты пролил мой лимонад, урод, - кричит она, но смеется.

Слава богу. Правда, потому что я не думал о последствиях, когда набросился на нее. Я вообще редко думаю о последствиях. Но я не хотел разозлить ее или свести с ума. Широко усмехаясь, кружу девушкуи шлепаю ее по сочной попке.

Она еще раз громко визжит, молотя ногами по моим бедрам, а руками - по заднице.

- Ты умрешь за это, мистер.

- Значит, я могу повеселиться напоследок, - кричу я в ответ на ее протесты и снова шлепаю ее по попке. Иисусе. Мне нужно остановиться, потому что сейчас я хочу сжать обеими руками ее округлую задницу. Возможно, проскользнуть пальцами между ее ягодиц и...

«Успокойся, парень».

Я мог бы обвинить жару и недостаток сексуальной жизни, но не уверен. Есть что-то странно-привлекательное в этой колючей, но такой плюшевой Либби.

Нехотя, я опускаю ее на ноги и напрягаюсь, готовясь к нападению. Вместо этого она ударяет по моей руке, а ее лицо такое же красное, как и томаты на грядке.

- Придурок, - говорит Либби без эмоций. - У меня теперь кружится голова.

- А, это к лучшему, - до того, как она сможет пошатнуться, я прикасаюсь к ее локтю, чтобы помочь удержать равновесие. Сейчас она не у меня на руках, и я почему-то не решаюсь снова полноценно прикасаться к ней. Только вчера мы были готовы перегрызть друг другу глотки. А теперь я хочу прикасаться к ней так много раз, как она мне позволит.

- Ты сумасшедший придурок, знаешь это? - ее хмурое выражение лица кажется милым.

- Я бы сказал, что так лишь время от времени.