Я отпускаю ее. Это нужно сделать. Ради нее самой. Я говорю всё это себе, когда извиняюсь и выхожу из комнаты, сообщая, что мне нужно идти на саунд-чек. Она не останавливает меня. Это ранит, как и всё остальное. Возможно, я ожидал, что она скажет, будто всё это ошибка, будет твердить именно то, что я хотел услышать, что она нуждается во мне.

Но Либби позволила мне уйти. Мы порвали? Не уверен. Я пытался быть участливым, старался помочь ей выбраться из этой путаницы. Но кажется, есть что-то еще. Чувство, будто с нами покончено.

Воспользовавшись лифтом, спускаюсь вниз, не в силах смотреть на свое отражение в зеркале дверей. Всё мое тело ноет, сердце кричит вернуться, к чертям собачьим, в комнату и забрать все сказанные слова обратно.

Она не нуждается во мне.

И дала это понять.

В моей жизни нет никого. Ни семьи, ни Джакса - когда ему было очень больно, он решил положить конец всему, а не прийти ко мне, как и Либби.

Что не так со мной, раз я нуждаюсь в том, чтобы быть кому-то нужным?

К тому времени, как я дохожу до зала репетиций, созданного в каком-то конференц-руме, ярость во всю струится по моим венам. Я сказал то, что должен был сказать, чтобы Либби уехала. Вот только сейчас осознаю, что хотел, чтобы она спорила со мной так же яростно, как делает это всегда. Я хотел, чтобы она выбрала меня. Насколько же это эгоистично?

Я поступил правильно. Она будет вдали от суровых пересудов во время тура. Люди не увидят в ней мою девушку, но узрят ее собственный талант.

Я подключаю гитару. Сильно качаю головой и дважды ударяю медиатором по струнам.

- Черт с ним, - рычу я.

- Кто-то не в настроении, - говорит Уип, стоя в дверях. Он подходит и занимает место за барабанами. - Что напало на твой зад?

- Либби не поедет с нами в Европу.

- Почему? Из-за прошлой ночи? -он качает головой и ударяет по тарелке. - Это хрень какая-то. Ты согласен с этим?

Нет, не согласен. Я едва сдерживаюсь.

- Она так хочет. Скотти возьмет ее под свое крыло, - на вкус слова, как пепел.

Уип смотрит на меня.

- Это она так сказала? Она сказала: "Киллиан, я хочу бросить твою задницу и уехать со Скотти в поисках собственной славы?".

- Нет, - бормочу я. - Она не говорила такого, - я поворачиваюсь к нему и хватаю новый медиатор. - Она... Я подтолкнул ее.

- Чувак, я не думаю...

- Всё кончено, - я включаю гитару и добавляю звук на максимум. - Ты собираешься играть или продолжишь доставать меня этими вопросами?

- Разумеется, - говорит Уип, вертя в руке палочки. - Давай играть.

Но всё далеко не так хорошо. Я не могу сыграть больше нескольких аккордов до того, как снова резко вскакиваю на ноги. Мои пальцы шарят по струнам. Я не могу играть. Не хочу, блядь, играть. На сей раз гнев душит меня. Я не могу дышать. Не могу думать. Я едва понимаю, как сбрасываю с себя ремень гитары. Telecaster в руке ударяется о пол с удовлетворительным треском и оглушительной вибрацией.

Гитара разбивается, моя грудь вздымается, но я не чувствую себя лучше. Даже на капельку.

Уип подходит ко мне, разглядывая нанесенный ущерб.

- Думаю, сегодня мы не будем играть. Давай. Полечимся виски, как и положено рок-звездам.

Либби не понравилось бы, что я напьюсь. Но Либби не будет рядом завтра. Я прижимаю пальцы к раскалывающемуся от боли лбу.

- Ага, выпивка кажется хорошим вариантом.

Возвращаюсь к Либби посреди ночи, она спит, и я сворачиваюсьрядом с ней. Мне так приятно ощущать ее, что почти не могу вынести тот факт, что после отъезда девушки я не смогу к ней прикасаться.