Он смеется.

- Итак, у меня есть всё это, потому что только что я был в комнате для маленьких мальчиков и занимался там тем же самым.

И я замираю.

- Ты? - пищу я со щеткой во рту так, что паста пузырится у меня на губах.

- Я, - говорит он, хмурясь на мое выражение лица. - Перед каждым долбанным шоу.

Я быстро выпрямляюсь и хватаю бумажное полотенце, чтобы вытереть лицо.

- Правда?

То есть, Джакс Блэквуд тоже боится сцены?

Он качает головой так, словно я смехотворна.

- Это случается перед большинством концертов. Барбара Стрейзанд прекратила выступать в живую, потому что ей было невероятно хреново.

- На этом попрошу остановиться, - говорю я. - Ты, Джакс Блэквуд, мистер Слишком Крутой Рокер, только что сослался на Барбру Стрейзанд.

Его лицо вытягивается.

- Умничаешь. Она - легендарная певица. Конечно, я в курсе, кто она такая, - его губы вздрагивают, но потом парень снова становится спокойным. - Было бы лучше, если бы я привел в пример Адель? Потому что она тоже знатная любительница поблевать накануне концерта.

- Не намного лучше, - ворчу я.

Он закатывает глаза.

- Если ты пойдешь туда и блеванешь на сцене, тогда поговорим. А до тех пор – на хрен, рискни, допей свою газировку и будь на месте. Ясно?

- Нет.

Он прищуривает ледяные зеленые глаза.

- Киллиан поставил на кон свой зад ради тебя. Он верит в тебя, а это значит, что и я тоже. Не выставляй его дураком.

Из всего, что мог сказать Джакс, чтобы связать меня узами страха, это было как раз в точку. И я вроде как ненавижу его за то, что он так легко отыскал мое слабое место. Так что всё, что я могу сделать, это отсалютовать, не в силах противиться желанию выставить средний палец выше остальных.

- Ясно.

- Хорошо. Двадцать минут!

Ага. Я вот-вот умру.

Мое тело вибрирует, когда я заканчиваю петь и отступаю назад, чтобы глотнуть воды. Руки немного дрожат. Я нервничаю. Не из-за себя. Из-за нее.