Полоса пляжа возле дома довольно узкая, но переходит в дикие дюны. Я стелю одеяло, устанавливаю зонтик и кресло, пока Киллиан в полной растерянности осматривается.

- Выглядит так, словно ты собираешься разбить здесь лагерь, - говорит он мне, когда я беру из его рук переносной холодильник и ставлю его в тени за пляжным креслом. - Дальше собираешься вытянуть надувной матрас? Или кухонную раковину?

- Мне нравятся удобства. И я предпочитаю не сгореть на солнце, как картофельные чипсы.

Киллиан фыркает.

- Я буду картошкой.

Я стягиваю с себя футболку и освобождаюсь от джинсовых шорт.

- Делай, что хочешь. Но не приходи ко мне поплакаться, когда сгоришь. Я не стану втирать алоэ в твою спину.

Ложь. Я была бы крайне рада втереть в него что-то.

- Станешь, Либс, - его голос подозрительно тихий, отвлеченный. - Ты всё брешешь, детка.

- Детка? Так ты не заставишь меня... - я поднимаю взгляд и обнаруживаю, что он наблюдает за мной. Не искоса, а прямо.

И у меня возникает желание надеть футболку обратно. Мой черный бикини выбран с точки зрения комфорта, а не сексуальности, и он прикрывает больше, чем простой лифчик и трусики. Но я не привыкла, чтобы мужчина видел так много моего тела. Я не стыжусь себя - хотя не буду рыдать, если моя задница вдруг станет меньше, а грудь побольше. У меня второй размер груди, так что приходится носить лифчик каждый день, и я не возмущаюсь на сей счет. Что-то подсказывает мне, что Киллиан видел за свою жизнь приличную долю впечатляющих сисек. И меня раздражает то, что я боюсь показаться слишком плоскогрудой.

Наши взгляды встречаются, и, кажется, воздух между нами замирает. Темные глаза Киллиана прищуриваются, а выражение его лица становится непроницаемым. Интересно, о чем, черт возьми, он думает. Мое сердце начинает колотиться, а небольшой поток тепла разливается внизу живота.

Не знаю, как долго мы так стоим, глядя друг на друга, словно чужаки, которые наткнулись друг на друга на этом пляже. Вероятно, несколько секунд, но они кажутся вечностью. А затем он моргает, прерывая эту связь, и притворно спокойно осматривает весь пляж. Мы здесь одни. Хотя на приличном расстоянии от нас видно очертания нескольких людей, идущих вдоль берега.

- Я схожу поплавать, - говорит он. - Хочешь со мной?

- Ты не хочешь сперва съесть сендвич? - что-то в груди сжимается сильнее, потому что сейчас парень вроде как нервничает, словно жаждет отделаться от меня.

Киллиан смотрит на сумку-холодильник и шумно выдыхает.

- Верно. Забыл об этом.

Он приземляется рядом со мной на пляжное одеяло, достаточно близко, чтобы его бедро почти задело мое, и я почувствовала тепло его тела. У парня отличные ноги, мускулистые и с темными волосками, его кожа уже довольно загорелая.

Мне не следует разглядывать его ноги. Не стоит суетиться с тарелками.

- Ты часто сюда приходишь? - спрашивает он.

- Почти каждый день.

- С друзьями?

Я вытираю руки о бедра.

- Нет. Одна.

Он откусывает кусочек сендвича, глядя при этом на море.

- Нет друзей?

Боже, этот мужчина - ищейка. Или раздражительная крыса, сующая свой нос во все мои слабые места. С этим прекрасным образом перед глазами я кладу свой сендвич.

- Здесь не очень-то развита социальная жизнь. Большинство моих друзей в интернете.

И когда в последний раз я говорила с кем-то из них? В шоке я осознаю, что не писала никому в течение нескольких месяцев. И никто не писал мне тоже.

Я не стеснительна. Но всё же интроверт. Гулянки и тусовки - это не мое. Но когда я стала такой изолированной? Почему сама не заметила? Или почему меня это не заботило?

- В любом случае, мне нравится приватность, люблю заниматься собственными делами... - моя шея напрягается, и я делаю большой глоток лимонада.

Не представляю, что думает Киллиан. Он просто кивает и ест сендвич, аккуратно откусывая большие куски булочки. Вздох удовлетворения покидает его, прежде чем он опускает сверток бумаги в холодильник и немного хмурит брови.

- Держи, - я даю ему еще один сендвич. - Я сделала тебе три штуки.

Его усмешка мимолетная и широкая.

- Я знал это. Всё брешешь.

Я не улыбнусь. Не-а.

- Ешь свой обед.

- Я вижу эту улыбку, Либс.

- Я могу забрать еду.

Он хватает третий сендвич и кладет себе на колени, скрючившись и прикрывая его грудью, пока поглощает второй.

- Ты выросла здесь? - спрашивает он, после того как проглатывает огромный кусок еды.

- Нет. Я выросла в Уилмингтоне. Это дом моей бабушки. Она оставила его моим родителям, когда умерла, а они оставили его мне, - вот. Я произнесла это. И ощутила лишь капельку боли. Тупой боли, что как валун дробит мои ребра. - Я жила в Саванне, но после... Ну, я просто захотела уехать домой. Это было ближайшее место для меня.

Киллиан хмурится, но его голос нежен.

- Когда они умерли, Либби?

Я не хочу отвечать. Но молчание еще хуже.

- Чуть больше года назад, - я делаю вдох. - Мои мама и папа поехали на ужин. Папа напился, но всё равно сел за руль.

Я не говорю ему, что папа всегда был пьян в конце дня, отдаваясь тому образу жизни, от которого обещал отказаться, когда родилась я. Была ли я виной его пагубного выбора? Нет. Но в некоторые дни казалось, что так. Я напряженно сглатываю.

- Он врезался в семейный минивен. Убил мать в минивене, себя и мою маму заодно.

- Ебаный ад.

Я пытаюсь пожать плечами, но ничего не выходит.

- Что есть, то есть.

- Это отстойно, сладкая.

Кивая, я тянусь к холодильнику за еще одной порцией лимонада.

- Либерти?

Его голос такой нежный и осторожный, что я сразу же замираю и поднимаю голову.

Киллиан сжимает свой затылок рукой, его челюсть стиснута. Но он не отводит взгляда, хотя очевидно, хочет это сделать.

- Я... Блядство... - он делает еще один вдох. - Прости меня. За то, как мы познакомились. За то, что меня вырвало на тебя, и я испортил твой газон, - его щеки краснеют, что даже немного мило. - Но больше всего за то, что заставил тебя заботиться о пьяном водителе.

Он стряхивает несколько песчинок с колен.

- Это было отстойно. И я не такой парень, - его темные глаза округляются, и в них мерцают призраки. - Или я не был таким до недавнего времени. У меня просто... в последнее время трудный период, - заканчивает он, бормоча и хмуро глядя на море.

- И ты обратился к бутылке, - не мне его критиковать. И я пытаюсь смягчить свой голос. - Это никогда не помогает, знаешь ли.

Он фыркает.

- О, я знаю, - Киллиан снова бросает на меня взгляд, и его губы изгибаются в горькой улыбке. - Очевидно, что я провалил этот эксперимент.

- Если бы ты провалил его, - говорю я тихо, - то был бы мертв.

Киллиан бледнеет.

- Думаю, ты права, - говорит он очень тихо.

Мы молчим, слушая шум волн и крики чаек. Затем я передаю ему сендвич.

- Я рада, что ты не умер.

«Рада, что ты здесь. Со мной».

Но у меня не хватает смелости произнести это.

Он качает головой, словно смеется над самим собой, но когда встречается со мной взглядом, в его выражении появляется легкость.

- Я тоже рад, Либерти Белл, - Киллиан наклоняется вперед и глядит на меня. - Теперь мы в порядке?

Кажется, он переполнен надеждой - и немного неуверенностью - что разрушает остатки гнева, оставшегося во мне по отношению к парню. И это слишком пугает меня. Гнев - отличная стена, которую построила для своей защиты. Я знаю это. Чего я не знаю, так это того, как защитить себя от боли без гнева. Но хочу попытаться.

Так что я улыбаюсь.

- Мы в порядке.

Глава 5

Либби

Мы друзья. Не знаю, как так вышло. Я была настроена ненавидеть Киллиана, но он проделал путь мне под кожу, приложив при этом до неприличия мало усилий. Возможно, так вышло потому, что проходят дни, а парень не оставляет меня. Каким-то образом на следующее утро он завтракает со мной, затем мы проводим вместе весь день, аж до самой ночи. Или, быть может, так получилось потому, что я канула в типичное наслаждение его компанией, а затем стала ждать, когда он снова вернется ко мне. Клянусь, кажется, я жду его даже во сне, а мои мысли поглощены всем, что связано с Киллианом: чем он сейчас занят? О чем думает? Придет ли он снова?

Раздражает то, что до его появления я была удовлетворена абсолютно всем. Моя жизнь шла по плану, и это было удобно. Надежно. Теперь же от этого ничего не осталось. Всё движение запускает лишь ожидание его прихода.

Я говорю себе, что не по моей вине так вышло. Не думаю, что на Земле есть человек, способный противостоять этому мужчине. Киллиан словно павлин в мире воробьев. Он ловит мой взгляд и удерживает. Странно, но это даже не похоже на обычный взгляд. Черты лица Киллиана выразительные и сильные; он хорошо выглядит, конечно, но не уникально. И всё же он такой, потому что то, что бы ни делало Киллиана Киллианом, освещает парня изнутри и привлекает людей, будто свеча во тьме.

Неопровержимое доказательство в том, что я не одна такая. Сварливая старуха миссис Нилвуд на самом деле светится, когда видит Киллиана, словно он ее любимый внук. Даже несмотря на то, что он роется в ее магазине и очень шумит.

Киллиан оторвал меня от работы и притащил в город. Ненавижу ходить в город, но он скулил и дулся, а затем усмехнулся и стал тыкать пальцем мне в бок, пока я не согласилась подвезти его.

- Ты же не заставишь меня идти пешком всё это расстояние, верно, Либби? - сказал он, одарив меня однобокой улыбкой, той, от которой в уголках его темных глаз появляются морщинки. - Сколько там идти? Как минимум милю. Может, даже две.

- Ты здоровый молодой парень. Выживешь.

- Я здесь новичок. Могу потеряться. Следующее, что тебе стоит знать обо мне - это то, что я немного голоден, а в ослабленном состоянии меня могут съесть дикие, бешеные кролики.