– Моя дорогая мисс Святоша, сильно подозреваю, что вам нужно благодарить за это не меня, а мою невестку Девон. Она давно уже вбила в свою хорошенькую романтическую головку, что только жена сможет немного обуздать мой буйный нрав.

– Ни одна порядочная женщина не согласится стать вашей женой!

Итак, она презирает его. Впрочем, разве это не очевидно? Джастин мог бы поклясться, что услышал, как она заскрежетала зубами. Только невероятным усилием воли он смог не выдать овладевшего им гнева.

– Да, – с приятной улыбкой согласился он. – Впрочем, мне кажется, что на этот счет вы уже высказались накануне. И достаточно откровенно.

Но внутренне Джастин кипел. Презрение Арабеллы больно ранило его душу. Но теперь перчатка брошена... вызов сделан. Она ясно дала понять, что ему нечего рассчитывать на снисхождение. Что ж... тогда пусть и сама на него не надеется.

Черная ярость затопила его. В таком состоянии ему море было по колено. И плевать ему на то, что они сидят за обеденным столом и вокруг полным-полно гостей. И пока общий разговор за столом непринужденно порхал вокруг последней театральной премьеры, погоды и ужасного состояния дорог между поместьем и Лондоном, он позволил себе вытянуть ноги и как бы невзначай коснулся бедра Арабеллы. Потом еще раз. Он заметил, как она насторожилась. Когда Арабелла попросила лакея налить ей вина, Джастин самолично наполнил ее бокал. Ей ничего не оставалось, как взять бокал из его руки. Улучив момент, Джастин украдкой скользнул кончиком пальца по ее ладони.

Краем глаза он успел заметить, как на скулах ее вспыхнул румянец. Очаровательно... просто прелестно, удовлетворенно подумал он, и так соответствует персиковому оттенку ее платья! Впрочем, платье это понравилось ему сразу же, как только он заметил ее появление в гостиной, – фасон как нельзя лучше подчеркивал ее упругую, пышную грудь, а ткань мягкими складками струилась вниз, обрисовывая стройные бедра.

Вообще говоря, Джастин был не единственным, кто это заметил. Неприятное чувство ревнивого собственника вспыхнуло в нем, когда он обратил внимание, что взгляд Патрика Макелроя не отрывается от нее ни на минуту. Теперь Макелрой, к счастью, сидел довольно далеко. К тому же по одну с ними сторону стола. Он не мог видеть их, а они не могли видеть его, что как-никак более соответствовало планам Джастина.

Джастин начал закипать уже в тот момент, когда заметил, как Макелрой, выбравшись из кареты, непринужденно шествует к дому. И тут же накинулся на Себастьяна. Похоже, брат отправил приглашение отцу Макелроя, старому эрлу, – у него с ним были какие-то крупные финансовые дела, и Себастьян надеялся, что после обеда они смогут окончательно договориться. Но эрл ответил, что у него, к сожалению, уже есть какие-то планы, и предложил, чтобы его интересы во время заключения сделки представлял его сын Патрик. Себастьяну пришлось согласиться, хотя его собственное общение с Патриком Макелроем до сих пор ограничивалось исключительно краткими встречами в обществе.

Конечно, Патрик Макелрой своими учтивыми манерами и приятным обхождением мог одурачить кого угодно, но была и другая сторона его натуры, которая очень не нравилась Джастину. Когда хотел, Патрик мог быть очень грубым и даже вульгарным. А его гордыня поистине не имела пределов. Всего несколько месяцев назад Джастин был свидетелем, как во время матча по боксу Макелрой едва не убил своего соперника. И хотя бедняга уже сдался и истекал кровью, потребовалось вмешательство судей, чтобы не дать разъяренному Патрику забить его до смерти.

Но сейчас Макелрой, к счастью, сидел очень далеко от него – достаточно далеко, чтобы Джастин мог думать только о своей красавице соседке.

Между третьим и четвертым блюдами она уронила салфетку. Джастин быстро нагнулся, чтобы поднять ее, и воспользовался удобным случаем, чтобы погладить ее колено. Возможно, она уже трепещет? Он очень надеялся, что так и есть. Впрочем, он убедился в этом уже через минуту, когда близко склонился к ее уху, словно бы для того, чтобы шепнуть ей что-то тайком. Арабелла от неожиданности подпрыгнула как ужаленная.

Резко повернувшись к нему, она смерила его ледяным взглядом:

– Если вы намерены и дальше делать мне подобные авансы...

Он ответил ей хмурой улыбкой. Горячее дыхание Джастина обожгло розовую раковину ушка Арабеллы.

– Дорогая моя, – прошептал он, – если бы я делал вам авансы, вы бы уже это поняли!

Джастин не только увидел, но и услышал, как зардевшаяся Арабелла со свистом втянула в себя воздух.

Он опустил голову еще ниже. Теперь его губы почти касались ее виска.

– Или я что-то не так понял? Может, это вы пытаетесь заигрывать со мной?

– Конечно, нет! – Подбородок Арабеллы задрался вверх. – Скажите, вы когда-нибудь слышали об угрызениях совести, милорд?

– Конечно, нет! – ее же собственными словами ответил Джастин.

– Я так и думала. – Сверкнув в его сторону глазами, Арабелла уткнулась в тарелку.

Как ни странно, эта краткая перепалка заставила кровь в жилах Джастина петь от возбуждения. На душе у него неожиданно стало легко. А он еще боялся этого званого обеда! Терстон-Холл всегда был гордостью Себастьяна, он просто обожал отчий дом, тогда как Джастин ненавидел его всеми фибрами души. Он с удовольствием сровнял бы его с землей, если бы мог. Джастин приезжал только в тех редких случаях, когда того требовал престиж семьи, но при этом старался воспользоваться любой возможностью, чтобы сбежать. Терстон-Холл напоминал ему о... – словом, о том, что он рад был навсегда забыть. При одном только виде этой каменной громадины в душе Джастина вспыхивали гнев и возмущение... и великое множество других чувств, которые он предпочитал держать в самых дальних, самых тайных уголках души. Но теперь, когда тут Арабелла, ему по крайней мере не будет скучно. Чем черт не шутит, возможно, ему даже удастся повеселиться!

Конечно, с его стороны было жестоко мучить ее. Он здорово напугал ее в ту ночь на маскараде, с раскаянием подумал Джастин... а ведь он сам был напуган и при этом куда больше ее. Но Арабелла была явно не робкого десятка. Со свойственным ей прямодушием она говорила то, что было у нее на уме... а на уме у нее всегда всего было в избытке, с иронией добавил про себя Джастин. Но по правде сказать, ему это даже нравилось.

И Бог свидетель, при одном только взгляде на нее у Джастина перехватывало дыхание. Стоило ей появиться на пороге гостиной, как в нем вспыхнуло пламя. Она была такая теплая, такая яркая, что все эти утонченные и томные светские барышни рядом с ней разом блекли и казались зеленовато-бледными, словно медузы рядом с тропической бабочкой. А за ее прямолинейностью, которая приводила в ужас многих, чувствовалась пылкая, искренняя и щедрая натура, несколько необузданная, правда, но не ему ее судить – ведь необузданность и пылкость чувств были свойственны и ему тоже.

Обед между тем продолжался. Наконец Себастьян встал и объявил, что гостей в музыкальном салоне ожидает небольшой концерт.

– Могу заранее всех успокоить, – с широкой ухмылкой добавил он, – моя жена петь не будет.

Девон смешно наморщила нос.

Арабелла поспешно встала.

– Мне нужно отыскать мою шаль, – ледяным тоном заявила она. – Здесь довольно холодно.

И направилась к двери. Джастин немного помедлил, глядя, как она идет. Нет, она не скользила... и не плыла, как положено даме. Да уж, задумчиво отметил Джастин, изяществом тут и не пахнет. Высоко вскинув голову и горделиво расправив плечи, Арабелла шествовала, как королева, и Джастин мысленно зааплодировал ей. Конечно, она не могла уменьшиться в размерах, это было просто не в ее силах – однако, надо отдать ей должное, Арабелла даже свой гренадерский рост сумела обратить к своей выгоде.

Она ненадолго остановилась и что-то сказала тетке. Возле нее на стене ярко горели свечи. О, знала бы она, что за дивное зрелище представляет собой в эту минуту! Газовая ткань, из которой было сшито платье Арабеллы, была тонкой, как паутинка, и давала возможность полюбоваться ее длинными, стройными ногами. Джастину на миг представилось, как эти самые ноги обовьются вокруг его талии, и сердце у него замерло. Да, похоже, они с ней прекрасно подойдут друг другу...

Это какое-то безумие! С ума он, что ли, сошел, что мечтает об Арабелле?!

И однако, это зрелище долго стояло перед его мысленным взором – Арабелла с распущенными по плечам огненно-рыжими кудрями, кажущимися особенно яркими на фоне подушки, тяжелые веки томно опушены, словно в сладостном обещании, руками она обнимает его за шею...

Арабелла?! Обнимает его?! Нет, он точно спятил! Презрительно скривившись, Джастин встал и направился в музыкальный салон.

Каким-то чудом Арабелле удалось не заблудиться в череде коридоров, и в конце концов она даже умудрилась отыскать свою комнату. Захлопнув за собой дверь, она прижала к щекам холодные ладони. Арабелла вся пылала. Нет, ей не было холодно. И ей не нужна была шаль. Просто ей хотелось несколько минут побыть одной, чтобы прийти в себя. Нет, Джастин просто невозможен, подумала она. Он ведет себя возмутительно! Выходя из столовой, она украдкой покосилась на него через плечо. Тяжелый взгляд Джастина следовал за ней по пятам, и почему-то у Арабеллы внезапно появилось довольно-таки неприятное чувство, что тонкая ткань ее платья для него не преграда. Нет, каков наглец, снова вспыхнула она. Как он посмел предположить, что она заигрывает с ним?! Даже одна только мысль об этом показалась ей чудовищной!

Как будто у нее могла быть надежда окрутить этого повесу...

Как будто у нее вообще могла возникнуть мысль... или желание... связаться с таким волокитой!

Ехидный голосок тут же услужливо напомнил ей, что речь идет о самом, может быть, потрясающем, самом красивом мужчине, который когда-либо ступал по земле, но Арабелла тут же прикрикнула на него.

На один краткий миг, когда он почти вплотную приблизил свои губы к ее уху, в голове Арабеллы промелькнула безумная мысль, что он намерен поцеловать ее. При этом она напрочь забыла, где они находятся, что их окружают несколько десятков посторонних людей. Весь мир разом перестал для нее существовать. Арабелла забыла обо всем... даже о том, что он негодяй. Распутник. Она помнила лишь, как эти горячие губы властно впились в ее рот. Что-то подсказывало ей, что достаточно лишь слегка повернуть голову и... Что ни говори, соблазн был велик. К счастью, Арабелла разозлилась, и это ее спасло.