Пока он говорил, двери снова отворились, и в помещение вошел лакей с подносом в руках, уставленным тарелками с бутербродами, паштетом, сливовым пирогом и печеньем. Еще один лакей принес вино и эль.

Себастьян посмотрел на приготовленное для них угощение.

– Очевидно, ждать нам придется довольно долго.

Джайлc взял бутерброд и с опаской посмотрел на дверь.

– До тех пор, пока эта дверь остается закрытой, и сюда не хлынули полчища матрон. – Он замолчал и прислушался. – Кажется, для простого чаепития там слишком шумно. Может, они там откупорили парочку бутылок, как ты думаешь?

– И угостили девочек, которым нет и пятнадцати? Вряд ли. – Себастьян нахмурившись, тоже прислушался. – Хотя ты прав, там действительно довольно шумно.

Они уже почти покончили с бутербродами и элем, когда раздался резкий, повелительный звук дверного звонка.

Мгновение спустя они услышали голос женщины, настойчиво что-то требовавшей. Джайлс поднял голову.

– Голос леди Элинор. Э-э... мне так кажется. – Он встал и вышел в холл. Себастьян последовал за ним.

Леди Элинор выражала дворецкому свое возмущение.

– У нас была договоренность, согласно которой девочки должны были вернуться около сорока пяти минут назад, но этого не произошло! Они немедленно должны возвратиться в приют!

Джайлс неторопливо прошел вперед.

– Добрый день, леди Элинор. Что за радость видеть вас! Какой чудный на вас наряд! Как называется этот цвет – возможно, серый? Восхитительно. Он делает вас совершен... нее. А этот чепец, по-настоящему по... трясающий, и все это так Ра-ци-о-наль-но. Ваша модистка – храбрейшее из созданий! Или, может, вы приобрели его вместе с одеждой для девочек? Я очарован. – Он схватил ее сжатую в кулак руку, очень галантно поцеловал, после чего продолжил с напускным удивлением: – Серые перчатки, ну надо же! Чертовски умное решение! Какой контраст, вот это мастерство!

Леди Элинор сердито вырвала у него руку и обратилась к Себастьяну:

– В это время девочки уже должны были быть на занятиях. – Она склонила голову набок. – Послушайте, что там за шум! Можно подумать, я приехала в Бедлам, а не в особняк джентльмена!

Она повернулась к дворецкому:

– Будьте так любезны передать мисс Мерридью, что леди Элинор Уайтлоу прибыла за сиротами. Немедленно.

Дворецкий, пыхтя, удалился.

– Не желаете ли бутерброд, леди Элинор? Бокал эля? Может быть, немного паштета, пирога?

– Джайлс, прекрати, – прервал Себастьян, понимая, что леди Элинор серьезно встревожена. – Нет никаких причин для беспокойства, леди Элинор. Девочки в целости и сохранности.

В ответ она фыркнула.

– Мисс Мерридью обещала вернуть их в определенное время – около часа назад, – но они не приехали. Один из самых важных принципов воспитания этих девочек – спокойная, не богатая событиями жизнь. Только так они могут порвать с прошлым!

– Немного чая, выход за пределы приюта и пара пирожных, – успокаивал ее Себастьян, – как этим можно навредить?

Пока он произносил это, над их головами раздался звонок колокольчика. Мисс Хоуп Мерридью, появившаяся на лестничной площадке, стояла и смотрела вниз на собравшихся в холле.

– Леди и джентльмены, – радостно объявила она, – передаю вам юных леди из «Заведения на Тотхилл Филдс для нуждающихся девочек». – Она повернулась и скомандовала: – Девочки, вперед!

И девочки попарно начали спускаться вниз по лестнице длинной аккуратной цепочкой, почти так же, как они входили в этот дом примерно три часа назад. Но на этом сходство заканчивалось. Старшие девочки шли первыми.

Леди Элинор начала задыхаться.

– Надо же! Вот это да, – пробормотал Джайлс.

Себастьян моргнул. Это были совсем другие девочки.

Скованные нервные лица теперь излучали волнение и гордость.

Волосы, зачесанные назад и затянутые в тугие узлы, сменились локонами и кудряшками, подпрыгивающими при движении, украшенными бантами, шелковыми цветами и прочими модными штучками для волос.

Себастьян понял, что девочки были одеты в те же серые платья, которые были на них по приезде, но теперь их одежда перестала быть бесформенной и скучной. Платья подогнали по фигуре каждой юной владелицы, и каждое из них по-своему украсили тесьмой и кружевом, цветными оборками, замысловатыми узорами из лент, и новыми яркими пуговицами. В некоторые наряды добавили вставки из материала другого цвета; в других подшили яркие оборки и кружевом отделали воротничок и манжеты. Мало того, что все платья теперь отличались одно от другого, они выглядели почти модными нарядами.

Каждая девочка была полна робкой гордости, подобно юной розе, только что раскрывшей свои первые лепестки.

Девочки не просто спускались по лестнице, казалось, они плыли по воздуху – так бережно придерживали они подолы юбок одной рукой, неся в другой свои шляпки. Их движение сопровождалось каким-то шелестящим звуком, который Себастьян не смог идентифицировать. Он нахмурился, пытаясь понять, что же это.

– Шелковые нижние юбки, – пробормотал Джайлс. – Если не ошибаюсь, все девочки теперь одеты в шелковые нижние юбки, которых у них не было до приезда сюда. Ничто не может дать женщине почувствовать себя женщиной больше, чем шелковое нижнее белье! Снимаю шляпу перед мисс Мерридью – это просто чудо! Никогда не видел такого превращения. Из серых мышек в...

– Райских пташек, – отрезала леди Элинор. – И это после всего, что нам удалось достичь, чтобы уберечь их от этого!

– Что за чушь, – возразил Джайлс. – Уберечь их от чего? От куска кружев и пары бантов?

– Это гораздо больше, чем просто какие-то бантики и кружева, это...

– Тихо, замолчите сейчас же! – прервал их Себастьян тоном, не допускающим возражений. – Если у вас возникли разногласия, то выяснять их вы будете в другом месте, но уж никак не перед этими девочками.

Старшие воспитанницы уже спустились в холл и собрались в кружок, бережно надевая шляпки поверх новых сложных причесок и поджидая младших. Хоуп опять позвонила в колокольчик, и вниз устремилась следующая партия девчушек, в возрасте от шести до десяти лет. Они спускались чуть более оживленно и чуть менее чинно, потряхивая только что завитыми локонами. Их наряды тоже претерпели изменения – прелестная тесьма и ленты освежили их серые платья и придали им яркости; шляпки были отделаны маргаритками, розовыми бутонами и сатиновыми ленточками, однако, было очевидно, что не новые детали одежды стали для них самым ярким событием дня.

Каждая девочка прижимала к груди что-то такое, что, видимо, считала для себя особенно дорогим, но Себастьян никак не мог разглядеть, что же это. Перед ним промелькнули шерсть, сатин, пена кружев, и вот уже последняя маленькая воспитанница, громко стуча каблуками слишком больших для нее ботинок, сошла с лестницы. Это была та самая девочка по имени Май, с которой разговаривала Хоуп в столовой приюта, тогда у нее как раз был так называемый день рождения.

Сегодня ее угловатое маленькое личико сияло от удовольствия. Май что-то крепко прижимала к своему худенькому тельцу, словно защищая свою собственность. И тут она увидела леди Элинор. В ее глазах засверкала нескрываемая радость.

– Посмотрите, миледи, посмотрите, что у меня есть! – воскликнула девочка.

И Себастьян наконец увидел, что она держала в руках, и что все остальные младшие воспитанницы с такой радостью и заботой прижимали к себе: куклу.

Он посмотрел вверх на лестничную площадку, где, улыбаясь, стояла и наблюдала за малышами мисс Хоуп Мерридью. Даже на таком расстоянии он смог разглядеть, что ее глаза блестят от слез.

Себастьян конвульсивно сглотнул.

Малышня бросилась к старшим девочкам, чтобы показать им своих кукол. К ужасу Джайлса, за ними в холл проследовала группа леди средних лет и леди постарше, которые обрадовано набросились на него:

– Джайлс, дорогой мальчик, как поживает твоя матушка? Ты видел нашу работу? Разве эти маленькие девчушки теперь не прелестны?

– Лопни мои глаза, если это не маленький Джайлс Бемертон! Боже, как ты вырос! Последний раз, когда я тебя видела, ты весь был покрыт сыпью, бедный малыш! – Элегантная ярко-рыжая пожилая леди подошла к нему и ущипнула за щеку. – Джайлс, юный негодник! Я и не знала, что ты имеешь к этому отношение. Получилось замечательно! Хотя, должна признаться, я никак не думала, что нам это под силу. Это заняло у нас весь день – но я уже и не припомню, когда так славно проводила время! Скажи мне, как поживает твоя дорогая матушка?

Джайлc поклонился, после чего попытался улыбнуться и ответить леди с некоторым подобием изящества. Довольно трудно оставаться утонченным джентльменом, когда тебя щиплют за щеку пожилые леди.

Себастьян, как мог, сохранял невозмутимый вид, размышляя о том, что выражение «загнанный олень»[46] прекрасно описывает ситуацию его друга.

Леди Августа прервала общее веселье под названием «Джайлс».

– Моди, ты помнишь Агату Пилтон? Это ее дочь, леди Элинор Уайтлоу.

Незамедлительно стая пожилых леди окружила леди Элинор и начала забрасывать ее вопросами. Судя по всему, становилось очевидным, что они открыли новую страсть в своей жизни – сироток.

Джайлc малодушно предоставил леди Элинор ее судьбе.

Он выбрался из окружения и, понизив голос, обратился к Себастьяну:

– Бас, нам пора. Давай отвезем детей в приют, пока не разразилась буря.

Себастьян посмотрел в окно на чистое ясное небо.

– Не такая буря, болван! – Джайлс мотнул подбородком в сторону толпы пожилых дам. – Леди Элинор. Сейчас она занята, пока отбивается от натиска матрон, но ты же видел ее лицо! Она не собирается молча стерпеть то, что тут произошло – похоже, леди Элинор потребует объяснений от мисс Мерридью. Так давай поскорее удалим публику из зала!