Она всхлипнула и, задыхаясь, прошептала:

— Маркус, у него… пистолет.

Он посмотрел в окно, но ничего не увидел, кроме потоков дождя, струившихся по оконному стеклу. Такая погода едва ли подходила для того, чтобы прятаться в саду. Но все же…

Обнимая жену за плечи, Маркус вывел ее в коридор. И тотчас же увидел Дженкинса, появившегося из-за угла. За дворецким следовал слуга со свечой в руке. И оба были в ночных рубашках.

— Мы услышали крик, — сказал Дженкинс. — Что тут произошло?

— Изабель говорит, что увидела в саду человека с пистолетом.

Дворецкий и слуга обменялись выразительными взглядами. Маркус же заявил:

— Я сейчас выйду посмотреть…

— Нет-нет! — закричала Изабель. — Ведь он еще, наверное, не ушел!

Лицо Изабель было смертельно бледным, и Маркус опасался, что она вот-вот лишится чувств, несмотря на свои прежние заверения, что обморок ей не грозит.

— Дорогая, я хочу, чтобы вы подождали меня в библиотеке. — Он провел жену по коридору и завел в библиотеку, где усадил в кресло у письменного стола. Затем задернул на окнах занавески и, склонившись над Изабель, заглянул ей в лицо. — Не беспокойтесь, милая. Я выйду ненадолго. И, конечно же, я постараюсь принять все меры предосторожности. Ждите меня здесь, хорошо?

Изабель снова всхлипнула и молча кивнула, в ее распахнутых синих глазах застыл ужас. И сейчас она совсем не походила на ту порывистую, своевольную и отважную Изабель, которую он знал. Было совершенно очевидно: она увидела за окном что-то по-настоящему страшное…

Невольно вздохнув, Маркус вышел из комнаты. В холле его поджидал Дженкинс с плащом и шляпой. И дворецкий, и сопровождавший его слуга уже были полностью одеты.

Не произнося ни слова, Дженкинс вручил хозяину пистолет.

— Что ж, идемте, — сказал Маркус. — Изабель утверждает, что видела за окном человека. Поэтому мы обойдем вокруг дома.

Они вышли из дома, и минуту спустя все трое промокли до нитки. Осмотревшись у парадной двери, они стали медленно, глядя по сторонам, продвигаться вдоль стены. Дженкинс держал перед собой фонарь, а Маркус крепко сжимал в руке рукоять пистолета. Когда они добрались до сада, он заметил, что старый дуб сильно пострадал от удара молнии — одна из самых толстых веток была расколота пополам. Но за дубом никто не прятался. А если на земле какое-то время и оставались следы, то дождь давно уже их смыл.

А может, Изабель почудилось? Действительно, кто мог тут прятаться в такую погоду? Но с другой стороны, Изабель не из тех женщин, что склонны к истерии. Напротив, она обладала сильным характером, что и доказала, не упав в обморок, когда споткнулась о труп Данте. А ведь любая другая женщина в подобной ситуации тотчас же лишилась бы чувств. И, следовательно, ей нельзя не доверять.

Если Изабель говорит, что видела в саду преступника, значит, он и в самом деле там был.

Но почему этот человек явился сюда вооруженный?

Неужели убийце стало известно, что они обнаружили труп Данте? И не заподозрил ли Гэвинпорт, что они с Изабель догадались о его участии в этом деле? И если так, то этот преступник явился сюда по приказу маркиза, чтобы расправиться с ними. Или же, напротив, он пытался по какой-то причине предупредить их… Впрочем, нет, едва ли. Зачем ему их предупреждать?

— Здесь никого нет! — крикнул Маркус дворецкому, стараясь перекричать шум ветра.

Дженкинс кивнул, и все трое направились обратно к дому.

— Заприте двери и отправляйтесь спать, — приказал Маркус, когда они стащили с себя в холле мокрые плащи. — Я позабочусь о леди Изабель.

Открыв дверь библиотеки, он обнаружил Изабель в той же позе, в какой и оставил ее. Застывшая, как статуя, она сидела в кресле, глядя прямо перед собой. Лицо ее было смертельно бледным, длинные темные волосы рассыпались по плечам, и казалось, что она даже не слышала, как он вошел.

Приблизившись к жене, Маркус опустился перед ней на колени и сказал:

— Дорогая, мы обыскали все вокруг, однако не нашли никаких следов вторжения.

Она подняла на него свои огромные синие глаза.

— Но вы верите, что я его видела?

Он ответил, ни секунды не колеблясь:

— Да, верю. Пожалуйста, расскажите обо всем подробно. Как все это произошло?

— Я долго не могла уснуть и пошла в свою студию. По дороге увидела свет под дверью библиотеки, но мне не хотелось вас беспокоить и отрывать от работы. А в студии я принялась приводить в порядок мои краски, кисти и прочее… И я занималась этим, пока меня вдруг не отвлек удар грома. И я еще услышала треск ветки, когда молния угодила в старый дуб… Тогда я подошла к окну и увидела… этого страшного человека. И он, стоя под дождем, смотрел прямо на меня. Смотрел и ухмылялся. А потом вдруг вскинул пистолет и направил его на меня. Я закричала, а он мгновенно исчез в темноте. И знаете… мне кажется, он не хотел меня убивать, хотел только напугать.

— Почему вы так считаете?

— Если бы он хотел меня убить, то мог бы это сделать гораздо раньше. Ведь я долгое время ничего не знала о нем, даже не подозревала о том, что он стоит под окном.

Маркус молча кивнул. Следовало признать, что Изабель права.

— Дорогая, а почему вы не могли сегодня уснуть? — спросил ой наконец.

— Что?.. — Изабель взглянула на него с удивлением.

— Ну… вы сказали, что не могли уснуть и потому спустились в студию. Почему вы не могли уснуть?

— Маркус, неужели вы не понимаете? Меня мучили кошмары. Я думала о Данте.

Он тихо вздохнул и пробормотал:

— Да, конечно… Прошу прощения, дорогая. Послушайте, Изабель, а может быть, вам лучше уехать в Париж прямо сейчас? — спросил он неожиданно. — Я не хочу, чтобы вы тут подвергались опасности или страдали из-за меня.

Она резко вскинула голову и, глядя ему прямо в глаза, отчетливо проговорила:

— Нет, Маркус, я не согласна. Потому что у нас с вами — договоренность. Мы остаемся вместе на шесть месяцев, в течение которых я буду помогать вам в расследовании. Помните?

— Да, помню.

Она потянулась к нему и коснулась его руки.

— Маркус, вы не обнимете меня?

— Но, Изабель… — Он замер.

— Только подержите меня немного в объятиях, Маркус. Я так нуждаюсь… нуждаюсь в утешении.

— Но, дорогая, я весь промок под дождем. Хотите, я вызову вашу горничную?

— Нет-нет, мне нужны вы, а не Кейт!

В следующее мгновение она обвила руками его шею и привлекла к себе. Все еще стоя перед ней на коленях, Маркус прижался к ее груди и тотчас же почувствовал, что ее легкое ночное одеяние почти не представляло преграды — в своем полупрозрачном пеньюаре она казалась обнаженной.

— Пожалуйста, поцелуй меня, Маркус, — прошептала Изабель, целуя его в шею.

— Что?.. — Он отстранился от нее.

Поднявшись с кресла, Изабель опустилась на колени с ним рядом. Заглянув ему в глаза, она повторила:

— Пожалуйста, поцелуй меня.

— Дорогая, но как же наше соглашение? Изабель, неужели ты хочешь…

— Я не об этом, — перебила она. — Просто хочу забыться хоть ненадолго.

Он тяжко вздохнул.

— Поверь, Изабель, никакие поцелуи не отменят того, что сегодня произошло. Ты сейчас ищешь близости из-за своего страха. А когда успокоишься, то будешь испытывать сожаление и раскаиваться.

Она решительно покачала головой, и ее темные локоны разметались по плечам.

— Я прошу у тебя только поцелуя.

— Уверяю тебя, Изабель, это ничего не изменит.

— Да, возможно… — Она пожала плечами. — Но мы ведь ничего не потеряем, если попробуем, не так ли?

Маркус снова вздохнул; он чувствовал, что не может отвести глаз от ее губ.

— Хорошо, дорогая, но только один поцелуй, — прошептал он, привлекая к себе жену. — Только для утешения…

Его губы коснулись ее губ, а потом осторожно прижались к ним. «Только для утешения, — думал Маркус. — Только для того, чтобы избавить ее от страхов».

Тут губы Изабель раскрылись пошире, а руки ее коснулись его груди. В следующее мгновение она расстегнула верхнюю пуговицу его рубашки, а затем, прежде чем Маркус понял ее намерение, ее ловкие пальчики расстегнули и три другие пуговицы.

Маркус сжал ее руки и, прервав поцелуй, пробормотал:

— Дорогая, что ты…

Она пристально посмотрела ему в глаза:

— Пожалуйста, сними рубашку, Маркус.

На его щеке задергался мускул.

— Изабель, но я же мужчина… Я не смогу этого выдержать… То есть не смогу сдержаться.

— А я и не прошу тебя сдерживаться.

— Нет, Изабель, я должен уйти. Ты сейчас не можешь мыслить ясно.

Глядя на него все так же пристально, она проговорила:

— Поверь, с моей головой все в порядке. Просто я после произошедшего совсем недавно кое-что поняла. Знаешь, когда я увидела этого ужасного человека, этого убийцу, целившегося в меня… Знаешь, чего я в этот момент испугалась больше всего? Я подумала о том, что никогда не стану настоящей женщиной, никогда не узнаю тебя, Маркус. Да-да, я хочу быть с тобой — и ни с кем другим. И еще я поняла, что жизнь слишком коротка и что глупо не пользоваться всеми ее радостями.

Маркус замер в изумлении, затаив дыхание. Неужели Изабель действительно все это сказала? И ведь она сейчас выглядела совершенно естественно, а речь ее казалась вполне разумной. Да, она говорила так, как будто точно знала, чего хочет. А хотела она его, Маркуса. Хотела, чтобы он лег с ней в постель.

Тут она вдруг прижалась к нему и коснулась губами его губ. И в тот же миг, не в силах более сдерживаться, Маркус впился в ее губы страстным и яростным поцелуем. Теперь он уже целовал ее так, что у нее не могло возникнуть сомнений относительно его намерений. А она, отвечая на его поцелуй, принялась расстегивать следующую пуговицу на его рубашке, и на сей раз он не стал ее останавливать. Когда же Изабель провела ладонью по его груди, Маркус со стоном содрогнулся — никогда еще он не испытывал такого мучительного возбуждения.