Кэгни говорит, не оборачиваясь к Кристиану и не сбавляя шага.

–Если хочешь, могу прямо сейчас развернуться и пойти домой. Поверь, в пятницу вечером у меня найдется целая тысяча других дел.

Кристиан останавливается, пытаясь показать, что он не шутит. Кэгни делает еще пару шагов и тоже останавливается, глядя перед собой.

–Прости. Я лишь хотел попросить, чтобы ты не ставил меня в глупое положение.

–Это ты можешь поставить меня в глупое положение, а не я тебя. Лично я прекрасно умею вести застольные беседы, а вот ты практически не общаешься с людьми. Те, с кем ты знаком больше десяти лет, не считаются.

–Давай не будем препираться, а? К твоему сведению, я умею разговаривать с людьми, когда надо. Не такой уж я отшельник.

Они идут дальше.

–Ты с людьми не разговариваешь, Кэгни. Ты говоришь им колкости. Ты относишься к людям с пренебрежением.

–Такой уж у меня характер.

–Характер, не характер, а ничего приятного в этом нет. Если хочешь понравиться девушке...

–Бога ради!

Кэгни повышает голос и останавливается, с гневом глядя на Кристиана, но последнего это ничуть не смущает. Кэгни понижает голос:

–Мне плевать, что она обо мне думает.

–Девушки ценят хорошее чувство юмора, – невозмутимо продолжает Кристиан. – Или хорошо накачанный пресс. Поскольку пресса у тебя нет, придется делать ставку на юмор.

–Во-первых, ты не видел, какой у меня пресс. Во- вторых, чем лучше знаешь человека, тем меньше его уважаешь.

–Признайся, Кэгни, ты запал на нашу прелестную Санни. Не пытайся спрятать чувства за притворной холодностью, не поможет. Кстати, что за чудесное у нее имя – Санни.

–Ни на кого я не западал. И имя у нее дурацкое.

–Кто бы говорил про дурацкие имена! Если что-то выбивает человека из равновесия, Кэгни, он всегда это чувствует. Тебя явно что-то выбило из равновесия, поэтому ты в таком дурном расположении духа.

–Кристиан, я почему-то думал, что после стольких лет знакомства ты должен понимать – мне гораздо лучше, когда я один. Мне никто не нужен.

–Не обманывайся. Ты притворяешься, что обрекать самого себя на одиночество круто и весело. Одиночество – это глупо и неразумно. Мужчине нельзя долго быть одному.


–Что-то я не вижу, чтобы ты сам собирался завести семью.

–Если ты присмотришься повнимательнее, то заметишь, что я пытаюсь. Мне уже сорок, Кэгни. Я хочу остепениться, завести постоянного партнера. Нельзя всю жизнь валять дурака, даже если хочется. Я живу один лишь потому, что пока не встретил мужчину своей мечты. Запомни, Кэгни, храбрый человек ищет счастье, а не прячется от него.

Кэгни открывает рот, чтобы ответить, и тут же закрывает, не сказав ни слова.

–Нет ничего страшного в том, чтобы быть самим собой, Кэгни. Нет ничего страшного в том, чтобы быть обыкновенным. Если встречаешь человека, который тебе нравится, нечего строить из себя злобного нелюдима.

–Мне ничего строить не приходится. Все уже давно построено, причем не мной.

–Господи, Кэгни! Мы что, не можем просто поговорить? Нельзя ненадолго обойтись без твоих дурацких шуточек? Перестань лицемерить. Ты хоть раз в жизни признавался кому-нибудь, что ты чувствуешь на самом деле? Я же вижу, тебе самому это нужно, черт побери! Ты вовсе не такой унылый и раздражительный, каким хочешь казаться. Ты абсолютно нормальный парень, даже симпатичный. Не думай, что только внешность делает тебя интересным. Если бы ты позволял людям узнать себя поближе, они относились бы к тебе гораздо лучше. Не отталкивай их от себя. Особенно Санни Уэстон...

Кристиан говорит, энергично размахивая на ходу руками и сбивая увядшие цветы с веток неопрятно растрепанных кустарников. Мостовая по всему пути его движения усыпана опавшими лепестками. Кэгни руками зря не жестикулирует, а размахивает ими в такт ходьбе, как хорошо тренированный солдат.

–Что ты вообще о ней знаешь? – спрашивает он Кристиана. – Какие фильмы она берет в прокат? По-моему, она весьма ограниченная особа. Пустышка, помешанная на идиотских диетах! Поверхностная и глупая как пробка.

–Поверхностная? Подумайте только! И с каких же пор вы сами, месье Джеймс, стали образцом глубокомысленности? Если человек строит из себя умника, не факт, что он является таковым на самом деле. Любой мужик может засунуть себе в трусы свернутый носок, Кэгни. Это еще не значит, что у него член длиной двадцать пять сантиметров.

–Черт побери! Неужели у вас, ребята, все разговоры сводятся к сексу?

Кэгни тут же морщится от собственной бестактности.

–Я использовал невинное сравнение, – отвечает Кристиан. – А слова «у вас, ребята» недостойны приличного человека.

–Чего ты от меня хочешь, Кристиан? Чтобы я смеялся над ее шутками? Чтобы плакал, если она начнет вспоминать старые добрые деньки? Или очаровывал ее своей чувствительностью? Что за ерунда!

–Ну, одной только внешностью ты ее сердце не завоюешь, Кэгни. У нее наверняка широкий выбор. Вот в прошлом году ты заполучил бы мисс Уэстон без особых усилий – хватило бы чуть приподнятой брови. Сейчас совсем другое дело. Девушки с такими фигурками долго в одиночестве не остаются. У вас с ней особые отношения, вот и воспользуйся преимуществом, пока не поздно. Иначе ее завоюет какой-нибудь другой парень, гораздо менее достойный, чем ты. Поговори с ней, Кэгни, не робей. Тебя не убудет.

Кэгни, сам того не желая, улыбается. Кристиан очень хорошо его знает. Чересчур хорошо.

–Красноречиво с тобой разговаривать буду бровями, будут нам речь заменять пальцы и чаши с вином.

– Ну и кого ты мне тут процитировал? – с улыбкой спрашивает Кристиан.

–Овидия.

–По крайней мере хоть что-то эротическое в тебе осталось, пусть только поэзия. Но имей в виду, что со времен Овидия в любви многое изменилось. Теперь в этом деле требуются храбрость и инициатива. Если хочешь, чтобы тебя заметили, нельзя скромно держаться в сторонке.

–Очень жаль, Кристиан, потому что для меня нет ничего хуже, чем лезть незнакомому человеку в душу, как в ванну.

–Теперь так принято! – восклицает Кристиан и, взмахнув рукой, задевает ветку гибискуса. Воздух тут же наполняется сладковатым лавандовым ароматом.

–Гадость какая, – морщится Кэгни, отгоняя от себя осу.

Выйдя из парка, друзья останавливаются перед трехэтажным домом – большим и добротным, хотя и немного запущенным. Взглянув на оконные рамы с облупленной краской и покосившуюся табличку на двери, Кэгни сразу понимает, что хозяин дома из тех, кто головой работает гораздо лучше, чем руками. Все его попытки сделать какую-то работу по хозяйству наверняка заканчивались отбитыми пальцами и уязвленным самолюбием. С другой стороны, у хозяев не хватает времени или желания пригласить специалистов, которые починили бы и покрасили все, что нужно починить и покрасить в их чересчур большом семейном гнезде. Представители среднего класса нередко запускают свои дома. Большинству местных жителей, не обделенных ни деньгами, ни интеллектом, явно недостает практичности и обычного здравого смысла.

Кэгни и Кристиан стоят перед покосившейся калиткой, не спеша входить в маленький садик, заросший цветущими сорняками, зато с красивой дорожкой посередине.

–Нельзя затащить девушку в постель, для начала с ней хоть немного не поговорив, – назидательно объявляет Кристиан.

–Я не собираюсь... – Кэгни внезапно умолкает. – Чушь! Я ждал Лидию целый год.

–Ты уже рассказывал. Ну ждал ты ее, и что в итоге? Столько времени зря потратил!.. Ладно, Кэгни, хватит болтать. Пора.

Кэгни совсем не тянет идти в дом.

–Неправда! Мои родители прожили вместе пятьдесят лет только потому, что сдерживались, не позволяли себе распускаться. Они обращались друге другом очень бережно. Улыбались. Разговаривали. Каждый день совместной жизни узнавали друг о друге что-то новое. Но я готов поспорить на тысячу фунтов, что, когда мама умерла, отец не смог бы сказать, какой у нее был знак зодиака. И правильно! Нечего вываливать на людей всякую чепуху!

–Кэгни, ты очень старался устроить свою личную жизнь, и у тебя ничего не вышло, но мы оба знаем, что предыдущие жены просто не подходили тебе. Идем, нам пора.

Кристиан открывает калитку, однако Кэгни хватает его за руку и не дает войти.

–У меня ничего не вышло?! А тебе не кажется, что это чересчур мягко сказано, черт подери?!

–Ну ладно, ладно. Я признаю, что ты очень сильно пострадал от женщин. Что дальше? На нас из окон смотрят дети!


Кристиан кивает головой в сторону окна, в котором из-за тяжелых занавесок появились два детских личика. Малышня с интересом наблюдает за тем, как перед их домом спорят два высоких незнакомых человека.

– К черту детей! Я уже три раза разводился! Три совершенно разные женщины, у которых не было друг с другом ничего общего, бросили меня в течение первого года нашей совместной жизни! Энни вообще подала на развод всего через три недели после свадьбы!

– Ну что ж, не повезло тебе, Кэгни. Такое бывает.

Кристиан поворачивается к детям и, беззвучно сказав им: «Мы сейчас придем», озорно показывает язык.

– Не повезло?! Это было не невезение, а настоящее безумие!.. Хотя нет! Настоящим безумием была бы попытка начать все с самого начала!

– Нет, Кэгни, безумие – заботиться только о самом себе.

– Я не дурак, Кристиан.

– Конечно, не дурак, но ты всегда западаешь на один и тот же тип женщин. Вспомни, и Грейси, и Ли- дня, и Энни – все на одно лицо. Я видел их фотографии. Господи! Они даже волосы красили в один и тот же цвет – арктический блондин. Тебе нужно найти милую умную девушку, а не очередную снежную королеву, которая тобой попользуется, а потом подотрется! Тебе нужна девушка с головой на плечах! С характером! Такая, как Санни Уэстон, например.