Она вынуждена были идти с ним, потому что он почти тащил ее. Никогда Порция не чувствовала себя такой беспомощной. Она почувствовала, как заполыхали ее щеки. Саймон распахнул дверь, вытолкнул ее наружу и отвел подальше от окон гостиной.

Впрочем, нельзя сказать, что они оказались вне пределов слышимости. Они заранее согласились, что играть сцену надо понастоящему.

Порция наконец перевела дыхание.

— Как вы смеете?! Вы… — Она запнулась.

Он отпустил ее, но она почувствовала его колебание в тот момент, когда его пальцы скользили по ее руке. Порция заглянула ему в глаза и увидела, что Саймон так же близок к тому, чтобы потерять самообладание, как и она сама.

— Как вы смеете упрекать меня? — Порция отступила на шаг, вспомнив отрепетированный сценарий, и вскинула подбородок. — Я не ваша собственность, чтобы вы могли мне диктовать, я вам не принадлежу!

Она не могла себе представить, чтобы выражение его лица могло сделаться таким жестким. Саймон шагнул к ней, сокращая расстояние между ними. Казалось, своими прищуренными голубыми глазами он способен был пронзить ее насквозь.

— А как же я? — Голос его завибрировал от ярости. — Я что — игрушка, которой можно поиграть, а затем за ненадобностью выбросить? Собачонка, которой вы оказываете милость, а потом отшвыриваете, когда вам наскучит?

Порция смотрела ему в глаза, и ее решимость вдруг пропала. У нее заныло сердце, когда она неожиданно поняла, что он озвучивает не вымышленные, а подлинные свои страхи.

У нее возникло острое желание, даже потребность успокоить его. Она вынуждена была призвать всю свою волю, чтобы выдержать его взгляд, поднять голову и резко ответить ему:

— Не моя вина, что вы неверно все поняли, что ваше никогда не ошибающееся мужское начало не могло поверить, что я отнюдь не ослеплена вашими чарами. — Ее голос зазвенел, в нем зазвучали презрительные и вызывающие нотки. — Я никогда и ничего вам не обещала!

— Ха! — хрипло засмеялся он. — Вы и ваши обещания…

Саймон посмотрел на нее, намеренно позволил взгляду скользнуть ниже, затем снова перевел глаза на ее лицо. Губы его скривились.

— Вы простонапросто высокородная провокаторша.

Глаза ее сверкнули, и она залепила ему пощечину. И хотя он намеренно пытался спровоцировать ее, она чувствовала себя шокированной.

— А вы — бесчувственный болван! — Голос ее задрожал от неподдельного гнева. — Зачем я только тратила на вас время! Не хочу больше никогда ни видеть вас, ни говорить с вами!

— И это время, когда мы с вами не обменяемся больше ни словом, с моей стороны наступит совсем скоро!

Она выдержала его взгляд. Они все еще продолжали играть, однако же… Сделав прерывистый вдох, Порция выпрямилась:

— Мне больше нечего вам сказать! Я не желаю вас больше видеть! Никогда!

Саймон стиснул зубы.

— Я счастлив обещать вам то же самое!

— Для меня это не меньшая радость! Прощайте!

Она круто повернулась и сбежала с террасы. Саймон сделал вдох и задержал воздух в легких, отчаянно борясь с желанием последовать за ней. Он знал, что при свете луны видна его тень на террасе и что все, кто наблюдал за сценой из гостиной, знают, что она ушла одна и что он за ней не последовал.

Порция добежала до газона и направилась в сторону тропинки, ведущей к озеру.

Повернувшись, он с террасы прошел через дверь в гостиную и, не глядя по сторонам, направился к конюшням.

Молясь о том, чтобы он успел обогнуть круг и присоединиться к ней раньше, чем это сделает убийца.

Глава 17

Порция быстрым шагом двигалась по газону по направлению к озеру. У нее все клокотало внутри, и сейчас ей было совсем несложно изображать смятение и шок.

Провокаторша? Этого не было в сценарии, который они репетировали. Так же как и пощечины с ее стороны. Саймон сделал это сознательно. Вероятно, она могла бы понять причину этого, но она не намерена была так легко ему прощать. Высказанное обвинение оскорбляло.

Порция чувствовала, что у нее до сих пор пылают щеки. Она приложила к ним ладони, пытаясь охладить. Попробовала также обратить мысли на тот факт, почему она здесь находится, во имя чего они затеяли эту кошмарную подтасовку.

Стоукс подчеркнул, что убийца подойдет к ней лишь в том случае, если будет уверен, что она одна и находится в таком месте, где он может убить ее и уйти незамеченным. Никто не поверил бы в то, что она может быть до такой степени неразумной, чтобы отправиться одной в густеющих сумерках в сад — если, разумеется, на то нет весьма веских причин.

Более того, никто не поверил бы, что Саймон позволит ей бродить одной — опять же если нет на то пресловутых веских причин. Должен произойти, как справедливо заметил Чарли, какойто катаклизм, который вынудит его снять за ней наблюдение.

Очевидно, его привычка, которую он, кстати, никогда и не скрывал, была всем хорошо известна. До того момента, пока Чарли об этом не упомянул, Порция никогда не задумывалась, каким в течение ряда лет поведение Саймона виделось другим. И удивилась, зная, что она делает в эту минуту, насколько же она была слепа раньше.

Внезапно вспомнила и ужаснулась, что должна быть настороже и не забывать об убийце. Если они преуспели в своей игре, он, вероятно, уже вышел и пытается найти ее.

Ее склонность к прогулкам к озеру, как утверждали Стоукс и Чарли, также хорошо всем известна, но они выбрали этот маршрут по другой причине: тропа полностью просматривалась на всем протяжении, и Стоуксу и Чарли было несложно здесь спрятаться и наблюдать за Порцией. Саймон также присоединится к ним, но чтобы избежать сбоя в их плане, было решено, что он зайдет вначале на конюшни, а оттуда кружным путем направится к месту сбора.

Бленкинсоп тоже был на страже — единственный представитель не из их компании. Саймон хотел усеять весь сад лакеями, стоящими словно статуи в тени деревьев, и лишь аргумент, что убийца может натолкнуться на когонибудь из них и вся их тяжелая работа пойдет насмарку, оказался решающим.

Бленкинсоп был человеком весьма надежным и, подобно всем хорошим слугам, почти незаметным. Он должен был следить из дома и засечь, кто из джентльменов направится в сторону озера.

Порция дошла до конца большого газона и повернула в сторону склона, спускавшегося к озеру. Подняв голову, она посмотрела на небо.

Погода, кажется, не слишком благоприятствовала. Набежали облака, темные и рваные, отчего сумерки сделались еще гуще.

Нервы у Порции были напряжены, и она вздрагивала при каждом звуке. Эмоции, вызванные их спором, все еще не улеглись, и она то и дело мысленно возвращалась к последнему диалогу…

Они решили, что, идя быстро, она успеет дойти до озера раньше убийцы… Она надеялась, что они ничего не упустили. Вдруг убийца уже давно прогуливался по садам и находится гораздо ближе?..

Впереди зашуршали кусты. Порция резко остановилась.

Изза кустов вышел мужчина.

Порция с удивлением отметила, что она даже не вскрикнула.

Поднеся руку к губам, она издала нечто вроде писка. Втянув в легкие воздух, она узнала мужчину. Увидела удивленное выражение на его лице.

Артуро поднял обе руки, как бы успокаивая Порцию, и отступил на два шага назад.

— Приношу извинения, мисс. Я не хотел вас напугать.

Порция выдохнула через сцепленные зубы.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она негромко. — Миссис Глоссап умерла, ты ведь знаешь об этом.

Он не выглядел напуганным. Нахмурившись, сказал:

— Я пришел повидаться с Рози.

— Рози?

— С горничной. Она моя… близкая подруга.

Порция заморгала.

— А до этого… ты приходил, чтобы встречаться с миссис Глоссап?

Он скривил губы.

— С этой путаной? Чего бы мне от нее было нужно?

— О! — Порция пыталась срочно перестроить свои мысли и сделать новые выводы. Она увидела, что он все еще хмуро смотрит на нее.

Распрямив плечи, ока сказала:

— Тебе лучше уйти отсюда. — И махнула в противоположную сторону.

Артуро нахмурился еще сильнее.

— Вам нельзя находиться одной. Здесь есть убийца — вы должны знать об этом.

Меньше всего ей сейчас нужен был еще один мужчинаопекун.

Он сделал шаг по направлению к ней. Порция еще выше подняла голову, прищурила глаза:

— Уходи! — Она повелительно указала на узкую тропинку. — Если ты не уйдешь, я закричу и всем скажу, что это ты убийца.

Артуро подумал, стоит ли назвать ее обманщицей, но затем нехотя отступил назад.

— Вы очень агрессивная женщина.

Этой ядовитой репликой дело и завершилось. С хмурым видом Артуро удалился, растаяв в кустах. Шаги его заглушила поросшая травой тропинка.

Порцию словно плащом накрыла тишина. Часто и прерывисто дыша, она двинулась дальше, до предела ускорив шаг. Тени становились плотнее и чернее. От одной из них она в испуге шарахнулась, но затем убедилась, что это и в самом деле была всего лишь тень.

Наконец она достигла гребня, от которого тропа шла непосредственно к озеру. Остановившись, чтобы перевести дыхание, Порция посмотрела на черную, словно чернила, гладь воды.

Она прислушалась, но услышала лишь слабый шелест листьев. Бриз был слишком слаб, чтобы возмутить поверхность озера.

Света понастоящему уже нигде не было, ей нужно было надеть платье более светлого оттенка — желтое или голубое. Ее темнозеленое платье сливалось с зеленью, и лишь ее обнаженные руки да шея выделялись в темноте.

Порция спустила с плеч тонкую шелковую шаль до локтей. Нет необходимости сейчас скрывать больше, чем это необходимо. Не дойдя до беседки, она повернула и пошла по кружной тропе.

Нервы ее напряглись и готовы были отреагировать на любое нападение. И Стоукс, и Чарли прятались гдето неподалеку, а с учетом того, что она потеряла несколько минут с Артуро, Саймон тоже должен быть уже близко.