Искренность его тона смягчила настороженность и тронула Порцию. Этого было достаточно на сей момент — достаточно заверений, достаточно приглашений для испытания и его, и ее.

— Очень хорошо. Давай попробуем и посмотрим, насколько мы преуспеем.

Его руки, большие, могучие, сильные, остались пассивно лежать по бокам от нее. Они не гладили, не ласкали… они выжидали.

Порция улыбнулась, наклонилась и прижалась ртом к его губам. Она почувствовала, как его руки напряглись, напружинились, и отодвинулась. Остудила его взглядом.

И взялась за его галстук. Отцепила бриллиантовую булавку, затем стала развязывать узел. Когда галстук свесился с ее руки, она помедлила, продумывая возможности, затем улыбнулась.

Взяла галстук в обе руки, как бы образовав из него повязку для глаз.

Выражение лица у Саймона сделалось весьма забавным, однако он без возражений приподнялся на локтях и подставил Порции голову.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — пробурчал он.

— Надеюсь, что я справлюсь.

Сейчас, когда Саймон ничего не видел, она могла не следить за выражением своего лица, полностью сосредоточиться на Саймоне и на том, что она хотела от него получить.

Положив руки ему на плечи, она заставила его снова лечь. Луна светила теперь достаточно ярко, и Порции было хорошо видно Саймона.

И она стала готовить сцену, которую задумала и которая должна была стать для него испытанием.

Глава 12

Идея была слишком интригующая, чтобы от нее отказаться. Широко распахнув полы его жилета, она принудила Саймона приподняться, и в итоге жилет полетел на пол.

Саймон снова опустился на спину; Порция принялась расстегивать пуговицы на его рубашке, наблюдая при этом за выражением его лица. Изза повязки на глазах он не мог видеть, что она за ним наблюдает, поэтому не столь бдительно контролировал выражение собственного лица. Порция догадалась, что он по крайней мере частично понял ее намерения, однако не была уверена в том, что он чувствовал.

Она лукаво улыбнулась, когда расстегнула последнюю пуговицу и выдернула полы его рубашки изза пояса. Он вынужден был изобразить улыбку и терпеть это.

— Думай об Англии, — сказала она и распластала ладони на его груди.

Ее пальцы блуждали, наслаждаясь упругостью кожи и жесткостью кудрявых волос, ощупывали тугие мышцы, в которых дремала скрытая сила.

Саймон пошевелился:

— Я выживу.

Улыбка Порции сделалась озорной. Она сдернула с него рубашку, отбросила ее, затем наклонилась и дотронулась кончиком языка до его ключицы. Саймон судорожно вздохнул, хотя и попытался сделать это как можно незаметнее. Судя по вбему, Порция решила полностью сосредоточиться на его обнаженной груди, собираясь его основательно подразнить и помучить.

Она лизала и сжимала губами тугие бутоны его сосков, покусывала их зубами и даже посасывала. И проделывала это до тех пор, пока его руки, пассивно лежавшие на ее бедрах, не напряглись.

Лизнув напоследок сосок, Порция выпрямилась, встала на колени, откинулась назад, выдернула изпод себя юбки и задрала их, после чего села верхом на его крепкие бедра.

После этого она снова положила ладони ему на грудь и стала медленно двигать их вниз. К мускулистому животу. К талии. Мышцы шевелились у нее под руками. Напрягались.

Затем Порция удовлетворенно откинулась, подождала. Увидела, что он расслабился, и протянула руку к поясу его брюк. Она расстегнула его, откинула клапан и накрыла обеими руками мужскую плоть.

Теперь он весь напрягся, каждый мускул в его теле сделался жестким… С самой первой минуты, когда она ослабила хватку, а потом снова сжала плоть и стала ее ласкать и исследовать, он не дышал.

Наконец, сделав неглубокий вдох, сказал:

— Могу я коечто предложить?

Порция подумала, затем весьма темпераментно позволила:

— Давай выкладывай!

Саймон оторвал руки от покрывала, где они до этого лежали без движения, положил их на ее руки и научил тому, что она хотела знать. Как его трогать, как ласкать, как доставить ему такое удовольствие, от которого у него перехватит в горле.

Наконец он оттолкнул ее руки и сделал попытку снять брюки.

Порция приподнялась с его ног и стянула их с него.

Он лежал обнаженный на спине с одной лишь повязкой из галстука на глазах. При виде подобного зрелища у нее захватило дух.

Все это принадлежало ей.

Если бы она посмела заявить на это право…

Она облизала губы, затем на коленях передвинулась вдоль его ног назад. Она приподняла и встряхнула юбки таким образом, что они образовали колокол вокруг нее, чтобы Саймон мог ощущать их своим обнаженным телом, одновременно чувствуя жар, исходящий из сокровенного места между ее бедрами, которое ныло, пульсировало и жаждало прикосновений. Она опустилась на его бедра, внимательно наблюдая за выражением его лица.

Затем Порция приподняла свою нижнюю рубашку, чтобы собственным телом ощутить его тело, и сомкнула ладонь вокруг напряженного ствола.

По нему пробежала волна дрожи, которую Саймон был не в силах сдержать, его дыхание сделалось прерывистым. Порция улыбнулась; ведь это было лишь началом.

Она любовалась призом, который в эту минуту находился в ее ладонях, потом наклонилась и прикоснулась губами к горячей, подетски нежной кожице. Саймон дернулся и застонал.

Порция любовно водила губами вокруг головки, затем двинулась вниз вдоль ствола, не переставая наблюдать за выражением его лица, за тем, как он стискивает челюсти и пытается сдержать дыхание.

И тогда Порция, проявив неожиданную для себя бесстыдную дерзость, взяла головку в рот. Саймон издал приглушенный стон и вцепился пальцами в ее волосы.

— Нет… не надо…

Порция выпустила изо рта головку, пристально вгляделась в его лицо.

— Но почему? Ведь тебе это нравится.

— Дело не в этом, — с трудом пробормотал Саймон. — По крайней мере не сейчас…

— Гм… — Порции нравился вкус головки, нравилось ощущать ее во рту.

— Ради Бога, будь милосердна. — Саймон попытался руками оторвать ее от себя. — Какнибудь в другой раз.

— Обещаешь? — лукаво улыбнулась Порция.

— Слово Кинстера.

Порция рассмеялась. Приподнявшись на колени, она продвинулась вперед и присела над его бедрами. Теперь лишь несколько дюймов отделяли его напряженный ствол от ее ноющей, жаждущей женской плоти. Она услышала, как Саймон затаил дыхание.

— Ты понимаешь, что делаешь? — спросил он. Порция не была столь уж невинна. В библиотеке КэлвертонЧейза было много книг, которые ее брат Люк постоянно ставил на самую верхнюю полку. Он упорно не хотел переместить их вниз. В конце концов Порция и Пенелопа при первой же возможности забрались наверх и достали запретные тома. В книгах оказались рисунки, от которых глаза могли полезть на лоб. Порция никогда не забудет то, что она увидела в этих книгах.

— Я знаю, что это возможно. — Порция слегка отодвинулась назад. — Но ты всетаки расскажи мне. — Наклонившись, она медленно провела языком по тугому соску, ощутив вкус соли. — Как это конкретно работает?

Саймон хрипло рассмеялся, было такое впечатление, что он испытывает боль. Грудь его приподнялась.

— Очень просто. — Он обхватил ее за бедра. — Вот таким образом.

Даже несмотря на то, что он не мог видеть, он проделал весьма ловкие манипуляции с ее телом, и в конечном итоге его напряженный, вздыбленный ствол коснулся ее ноющего входа. Саймон приподнял свои бедра, толкнулся вперед и послушно остановился в ожидании ее приказа.

Порция улыбнулась:

— Полагаю, теперь я должна сесть… — Опираясь ладонями о его грудь, она выпрямилась. — Вот так…

Ответа ей не потребовалось. Она ощутила медленное вхождение в свое тело могучего ствола, и у нее перехватило дыхание. Словно судорога прошла по ее изнывающему телу. Она закрыла глаза, продолжая медленно, дюйм за дюймом, опускаться все ниже, вбирая в себя могучую мужскую плоть. Ощущения были ошеломляющие и всепоглощающие. Сделав выдох, Порция развела колени пошире, чтобы опуститься как можно ниже и принять вздыбленный жезл до конца, до самого его основания.

Затем крепко его сжала.

— О Боже! — Пальцы Саймона впились в ее бедра, чтобы удержать их на месте. — Побудь в покое хотя бы минуту.

Его голос едва не сорвался.

Порция посмотрела на его лицо, искаженное страстью, и подарила ему эту минуту, сама же она использовала ее для того, чтобы осознать и ощутить присутствие мужского естества внутри, понять, что он заполнил ее лоно до отказа и что ее тело приветствует это вторжение. Она вся была нацелена на то, что должно было произойти вслед за этим.

Саймон лежал под ней, впившись в нее ногтями. Он сказал, что выживет, но сейчас, похоже, не был в этом уверен. Его ствол вогнали в нежнейшую пылающую женскую плоть, причем он не мог этого видеть, лишь знал, что Порция полностью одета, лишь ощущал дуновение воздуха, чувствуя, как затянутые чулками округлые бедра охватывают его бока… зная, что она намерена скакать на нем до тех пор, пока он не впадет в забытье, и в то же время не имея понятия, что она собирается делать после этого.

Повидимому, его время вышло, Порция схватила его за запястья и оторвала его руки от своих бедер. Переплетя свои пальцы с его пальцами, она оперлась на его руки и стала медленно, сжимая внутренние мышцы и лаская его, приподниматься.

Все выше и выше.

Но перед тем как его ствол должен был покинуть ее, она изменила направление движения.

И стала еще медленнее опускаться, насаживаясь на него.

Саймон стиснул челюсти и сцепил зубы. Ее влагалище было настолько тесным, что можно было удивляться, как от трения двух тел не вспыхнуло пламя. Его бедра непроизвольно дернулись, когда она опустилась на последний дюйм.