Взглянув на него изпод ресниц, Порция вдруг ощутила произошедшую в ней перемену — желание доставить ему такое же наслаждение, которое он дарил ей. Может, именно так все и происходит? Иначе почему вдруг вполне здравые женщины принимают решение пойти навстречу потребности мужчины, а затем потворствовать ей?

Ответить на этот вопрос сейчас Порция не могла и позволила ему свободно ускользнуть.

Саймон смотрел на ее обнаженные груди, его ладони тихонько их ласкали. Буря эмоций накатила на Порцию. Она улыбнулась, сделав это сознательно, и так же сознательно потянулась к нему, игнорируя тот факт, что ее груди вдавливаются в его ладони, чтобы поцеловать его в губы. Она почувствовала, что он замер, затаил дыхание… затем пошевелился, вернул ее в прежнее положение и повернулся для того, чтобы лечь рядом с ней. Одна его рука осталась на ее груди, другая как бы обрамляла ей лицо. Он жарко поцеловал ее, снова возбудив в ней бурю эмоций, затем медленно, постепенно отодвинул ее от себя.

Когда Саймон поднял голову, они оба дышали часто и прерывисто, губы их подергивались. Они некоторое время не двигались, прислушиваясь к гулкому перестуку сердец…

Критический момент миновал.

Медленно, совсем медленно Саймон нагнул голову, и их губы слились в нежном, успокаивающем поцелуе. Его рука оторвалась от ее обнаженной груди, он запахнул лиф и целомудренно обнял Порцию за талию.


Чуть позже, когда они собирались уходить, Порция окинула взглядом комнату. Кушетка была, как и до их прихода, закрыта чехлом, ничто не говорило о том, какие драматические события совсем недавно происходили в этой комнате.

И все же чтото изменилось.

Или, возможно, сделалось явным.

Саймон вывел Порцию из комнаты и закрыл дверь. Она ничего не могла прочитать по его лицу, однако знала, что он испытывает те же самые чувства. Когда он взял ее под руку, они на мгновение посмотрелидруг другу в глаза, а затем зашагали в сторону галереи.


Ей нужно было все обдумать, но обеденный стол и окружающая компания отнюдь не располагали к этому.

— Я слышала, что у нас завтра будет грандиозный обед.

Сидевший рядом с Порцией Чарли поднял брови и скосил взгляд на Китти.

— Очевидно, она это и устроила.

В его голосе прозвучало недоверие, чтобы не сказать — подозрение.

— Не накликайте неприятностей, — посоветовала Порция. — Сегодня она во время завтрака ведет себя вполне разумно. Кто знает, может быть, она только вечером…

— Превращается в роковую женщину, притом такую глупую?

Порция поперхнулась, поднесла к губам салфетку и хмуро посмотрела на Чарли.

Нимало не смутившись, Чарли ухмыльнулся, хотя его жест отнюдь не свидетельствовал о том, что он настроен шутить.

— Я вынужден разочаровать вас, моя дорогая, но Китти способна вести себя безобразно в любое время дня и ночи. — Он снова бросил взгляд через стол. — Похоже, ее поведение зависит от ее капризов.

Порция нахмурилась:

— Джеймс говорит, что она стала еще хуже, чем была раньше.

Подумав, Чарли кивнул:

— Да, это верно.

Китти начала вечер плохо, откровенно флиртуя, или пытаясь флиртовать, с Джеймсом в гостиной. Чарли пытался вмешаться, вызвав тем самым на себя страшный гнев Китти. Подошел Генри и попытался уладить дело. В результате это закончилось тем, что Китти надулась и ушла.

Она и миссис Арчер пришли в столовую весьма возбужденные, и создавалось впечатление, что у Китти сдают нервы. Другие тоже демонстрировали признаки смятения и понимания ситуации, пытаясь это скрыть напускной непринужденностью, как положено у хорошо воспитанных людей.

Порция подумала, что дамы отправились в гостиную, чтобы хоть както восстановить фасад благопристойности, который давал трещину на этом рауте. Он пока что не обрушился, но не замечать вызывающего поведения Китти для некоторых было весьма непростым делом.

Как, например, для девиц Хэммонд. Сбитые с толку происходящим, они оставались возле Порции, стараясь говорить лишь о приятных вещах. Даже Люси Бакетед, обладавшая гораздо большим опытом и уверенностью в себе, выглядела несколько смущенной. Порция вынуждена была проявить к ним сочувствие. Она затеяла разговор о перспективах на завтрашний день, о том, приедут ли офицеры, с которыми они танцевали, на праздничный обед, а также о том, будет ли на обеде молодой красивый сосед Джордж Куиггин.

И хотя Порции удалось в какойто степени отвлечь Аннабелл, Сесилию и Люси, она не могла преодолеть раздражения, которое вызывала в ней Китти. Окинув взглядом комнату, девушка увидела, что Китти с беззаботным видом болтает с миссис Бакстед и леди Хэммонд. При этом Китти держала под постоянным контролем входную дверь.

Дверь, через которую будут проходить джентльмены.

Порция с трудом удержалась, чтобы не чертыхнуться. Казалось, от Китти исходила какаято опасность для общества. Определенно, ей пора было остановиться и хорошенько подумать.

— Простите меня… — Кивнув, Порция покинула трех девушек и направилась к застекленной двери, ведущей на террасу.

Не глядя по сторонам, она ринулась вперед, в прохладу ночи.

Дойдя туда, куда свет от застекленной двери уже не доходил, Порция остановилась и всей грудью вдохнула свежего воздуха — удивительно пахло свежестью, создавалось такое впечатление, будто ей впервые за много часов удалось понастоящему подышать. Раздражение покинуло ее, соскользнуло, словно плащ с плеч. Она спустилась по ступенькам террасы и шагнула на газон.

Ноги сами вели ее к озеру. Порция вряд ли пошла бы туда, но молодая луна плыла высоко в небе, газоны купались в серебристом свете. Было еще не слишком поздно, и прогулка выглядела вполне безопасной.

Ей нужно было обдумать то, чему она научилась, что может ей пригодиться. Часы, которые она провела с Саймоном, определенно открыли ей глаза. То, с чем она познакомилась, значительно отличалось от того, что она ожидала. Она полагала, что влечение, физическая связь между мужчиной и женщиной будут напоминать шоколад — иметь достаточно приятный вкус, чтобы привлекать, когда последует предложение, но никак не думала о существовании непреодолимого влечения. Того самого, которое она испытывала к Саймону.

Порция почувствовала озноб, хотя воздух был спокойный и теплый. Опустив голову и глядя на подстриженную траву, она попыталась найти слова, чтобы описать то, что чувствовала. Можно ли это назвать страстью — желание повторить, идти дальше? Притом гораздо дальше.

Возможно, что так. Однако Порция знала себя, знала, что наряду со страстью в ней уживается также немалая толика любопытства, присущего ей стремления к познанию. И это наряду с чувственным желанием, которое тоже возрастало. Она не сможет остановиться до тех пор, пока не познает все полностью до конца.

Между ней и Саймоном чтото происходило — нечто совершенно неожиданное.

Медленно шагая по лужайке. Порция обдумывала этот свой вывод и не находила в нем ошибки. Хотя в этой сфере она не имела никакого опыта, но доверяла своей интуиции.

Но что представляет собой это нечто?..

Этого она не знала, даже не могла высказать никакой догадки.

Определенно, это не было нормальным состоянием для нее. А для него? Ведь он мог испытывать это с каждой женщиной.

Порция так не думала. Она достаточно хорошо знала Саймона, чтобы чувствовать его настроение. К концу их ласк на кушетке, когда она ощутила удивительную перемену в их взаимоотношениях, он испытывал не меньшее смятение, чем она.

Снова и снова возвращаясь в мыслях к этому эпизоду, Порция не могла вспомнить ничего необычного, что могло послужить причиной подобной перемены. Создавалось ощущение, будто они вдруг одновременно открыли глаза и обнаружили, что внезапно достигли такой точки, о которой и не помышляли. Они оба в одинаковой степени испытывали удовольствие, а не просто ктото уделял другому внимание и вел свою игру…

Это в самом деле было чтото из ряда вон выходящее, поскольку Саймон тоже не ожидал, что так получится. Совершенно определенно она должна пойти дальше, выяснить, что последует за этим. Выяснить, обнаружить, раскрыть. И надо начинать с того же самого места, с тех же самых ощущений.

К счастью, Порция имела некоторое представление, как туда вернуться. Они оба сосредоточились на приятных физических ощущениях; они вели себя как люди, хорошо знающие друг друга. Никто из них не усомнился в честности или порядочности партнера. Если он чтото собирался ей сообщить или сделать, она ему полностью доверяла. Саймон относился к ней именно так, как она это чувствовала.

Порция подошла к краю лужайки перед самым озером. Оно раскинулось в котловине внизу, темное и таинственное. Как бы Порция ни напрягала свое воображение, она не могла — ну никак не могла! — представить себе, что она способна была пережить подобные моменты с какимлибо другим мужчиной.

Она внезапно ощутила присутствие Саймона, его взгляд, словно ктото прикоснулся к ней. Повернувшись, она увидела, чторн идет по лужайке ей навстречу. Остановившись возле нее, он посмотрел на озеро.

— Вам не следует бродить здесь одной.

Порция встретила его взгляд.

— Я не одна.

Он отвернулся, но она успела заметить, как у него легонько дернулась губа.

— Как там, — она махнула рукой в сторону дома, — как там дела?

— Безобразно! Китти катается по слишком тонкому льду. Она, похоже, задалась целью прибрать к рукам Уинфилда. После небольшого скандальчика Генри отступил, делает вид, что не замечает. Миссис Арчер шокирована, но ничего сделать не может. Лорд и леди Глоссап выглядят все более смущенными. Некоторую разрядку внес лорд Недерфилд. Он сказал Китти, что ей пора повзрослеть.

Порция с трудом сдержалась, чтобы не фыркнуть самым вульгарным образом — все же не зря она так много общалась с леди О. После паузы Саймон сказал: