Виктория Коннелли - Идеальный герой

— Увижу его — убью, — пообещала Джемма.

— Не надо! — в ужасе воскликнула Кей. — И ничего ему не говори!

— Но ведь он тебя так обидел!

Кей тяжело вздохнула:

— Я сама виновата. Позволила себе в него влюбиться. Напридумывала, чего не было. Оли меня не обманывал.

— Но он переспал с тобой!

— Ну и что… Он ведь мне ничего не обещал.

Они помолчали.

— Ненавижу мужчин, — сказала Джемма. — Всех, кроме Роба.

— Того парня, который был здесь?

Кей нахмурилась, но Джемма, глядя на нее, улыбалась.

— А я-то думала, ты с Адамом…

Джемма на мгновение замялась.

— Думаю, меня с Адамом никогда и не было, — сказала она наконец, окончательно сбивая Кей с толку.

— Не понимаю…

— Адам мне очень нравится, но только как друг, — призналась она.

— Но мне всегда казалось, что Адам в тебя влюблен!

— Вовсе нет, — покачала головой Джемма.

— Как все это странно! — сказала Кей. — Я была уверена… тогда, на пляже, он признался мне…

Она умолкла.

— В чем?

— Вернее, он хотел в чем-то признаться, но я не дослушала…

Кей вдруг осознала, что так и не дождалась тех слов, которые хотел сказать ей Адам, и сама перевела разговор на Джемму.

— Что же все-таки он хотел тогда мне сказать? О господи! Как все перепуталось! А я-то считала, что у меня талант к сватовству!

— Как у Эммы Вудхаус? — лукаво спросила Джемма.

— Да, а закончилось все такой же глупой неразберихой, как у нее, правда?

— Но ты же это делала с благими намерениями, — сочувственно сжала ей руку Джемма. — Ладно, пора возвращаться на площадку, пока меня не хватились. Ты как, справишься?

— Первым желанием у меня было сброситься с Золотого Шлема, но я все-таки не стану этого делать.

Кей проводила Джемму до дверей. Они обнялись.

— Знаешь, — сказала напоследок Джемма, — думаю, насчет Адама ты все же права.

— Как — права? Значит, он правда в тебя влюблен?

— Нет-нет, — поспешно возразила Джемма, — не в меня. Но, вполне возможно, он на кого-то положил глаз…

Она едва заметно улыбнулась и ушла, предоставив хозяйке ломать голову над ее словами. Но как только за Джеммой закрылась дверь, образ Адама мгновенно улетучился из мыслей Кей, потому что они целиком были поглощены Оли Уэйдом Оуэном. И поцелуем на молу. Давно ли они с Терезой влюблены друг в друга? Кей догадывалась, что их связывали отношения задолго до ее интрижки с Оли. Выходит, что для него Кей — развлечение? Временная передышка, пока Оли разбирался, где настоящее? Именно такое создалось у нее впечатление.

— Не надо об этом думать! — приказала она себе. — Нужно чем-то заняться. Нельзя терять голову.

Кей пошла на кухню, где в раковине ее дожидалась гора посуды, но видела она перед собой не грязные тарелки, а прекрасное лицо Оли в ореоле золотистых волос. Она отвернулась к двери — он стоял и там, терзая ее своей кривой ухмылкой. И вдруг ее осенила мысль: надо прибраться в его комнате, пока он не вернулся! Она, конечно, делала это и раньше, но ни разу с тех пор, как они провели вместе ночь. И ни разу после того, как он поцеловал Терезу…

Она пулей ринулась вверх по лестнице в номер Оли. Его кровать осталась незастланной, и Кей ощутила болезненный укол прямо в сердце: она знала, что он спал здесь всего полночи. Неожиданно ей стало не по себе; разумеется, она имела полное право находиться в этой комнате, но все-таки чувствовала себя незваной гостьей.

Впрочем, любопытство вскоре возобладало, и Кей стала обшаривать номер. Она пересмотрела ящики в тумбочке, заглянула в платяной шкаф и ощупала карманы висевших в нем пиджаков. Кей искала улику — что-нибудь, что доказало бы ей его влюбленность в Терезу, — любое свидетельство их связи.

Заметив в углу комнаты большой чемодан, Кей поначалу в нерешительности закусила губу. Чемодан был застегнут, но не заперт, и, опустившись возле него на колени, Кей не могла унять дрожь в руках.

«Так нельзя!» — убеждала она себя, понимая, однако, что не сможет уйти отсюда, пока хоть в чем-то не удостоверится.

В конце концов она расстегнула молнию и откинула крышку.

Стоило ли удивляться — в чемодане Оли она обнаружила то, что обычно хранят в чемоданах: пару аккуратно сложенных футболок, поношенные джинсы и две рубашки для регби. Кей на секунду прикрыла глаза. А чего она ожидала? Что надеялась найти, какую примету, которая говорила бы о перемене в его отношении к ней? Кей захлопнула чемодан и, сидя на ковре, вздохнула от безысходности.

И тут ей на глаза попался блокнот, на который она не обратила внимания. Он лежал на подоконнике, полуприкрытый шторой, и с пола был прекрасно виден.

«Какая-нибудь ерунда», — сказала она себе, вставая с ковра и отряхиваясь.

Тем не менее было бы глупо не заглянуть в него. Блокнот был совсем крошечный, листки крепились на спиральки — такой можно купить в любом магазине канцтоваров. Он был обтрепан по краям, как будто его постоянно клали то в карман, то в чемодан.

Кей раскрыла блокнот и увидела небрежный почерк Оли. На первой странице был список дел, и Кей с улыбкой стала читать: «Прачечная. Заказать поесть. Уложить сценарий!!! Позвонить маме. Сказать соседу, чтобы не перекормил рыбок. Позвонить Терезе».

Позвонить Терезе… Вполне возможно, имелся в виду обычный деловой звонок, но что-то подсказывало Кей обратное. Она перевернула страницу — там было выведено: «капитан Уэнтуорт». Интересно, какая мысль посетила тогда Оли, если он это записал? Может быть, думал о том, как будет воплощать на экране своего героя?

Она снова перевернула страницу, и оттуда что-то выпало на пол. Кей нагнулась и подобрала фотографию девочки на качелях. Малышке с белокурыми косичками было на снимке не больше четырех лет, и Кей сразу узнала ее.

— Энабел… — вымолвила она, без сил опускаясь на подоконник.

Могло быть только одно объяснение, почему Оли хранил эту фотографию: Энабел — его дочь.

Расставшись с Джеммой, Адам ненадолго заглянул на съемки у Кобба, но отправился домой еще до переполоха, вызванного поцелуем Терезы и Оли. На подъездной аллее он вдруг заметил, как из-за ворот показалось знакомое лицо.

— Нана! — воскликнул Адам, поспешно вылезая из машины. — Что ты здесь делаешь, скажи на милость!

— Пришла тебя навестить, — сказала бабушка, тяжело дыша. — Ты мне так и не перезвонил.

— Я звонил!

— Значит, плохо звонил, — возразила Нана. — Ну, выкладывай, что у тебя с этой девушкой из гостиницы?

— С Кей…

— Да, с Кей.

— Давай-ка для начала войдем и сядем. И как ты все-таки сюда добралась? Не пешком же пришла, надеюсь?

— Но ведь и не по воздуху прилетела, верно?

— Тебе нельзя ходить в такую даль!

Он только теперь оценил бабушкин наряд: алый джемпер, синие брюки в белый цветочек и бело-розовые резиновые сапоги.

— Ходить в такую даль! В свое время я могла идти милю за милей без роздыху — и подальше ходила, чем вы, молодежь, сейчас. К тому же моя палка при мне, и еще я чудно посидела у ручья на привале.

— И где же твоя палка? — недоверчиво спросил Адам.

Нана кивком указала на изгородь, к которой действительно была прислонена полосатая трость.

— Пойдем, — покачал головой Адам и повел бабушку в дом.

Он поставил чайник и полез в кухонный шкафчик за печеньем.

— Вот, — достал он жестянку с изображением Чарльза и Дианы. — Ты, наверное, умираешь с голоду.

Нана подозрительно заглянула в жестянку.

— Я-то думала, ты хранишь здесь сувениры со дня их свадьбы, — сказала она.

— Да ладно тебе! Я пополняю ее каждую неделю — ну почти.

Нана выбрала фруктовую шрусберийскую лепешку[24] и, прежде чем есть, с сомнением ее понюхала.

— Какое же срочное дело заставило тебя прошагать пол-Дорсета? — поинтересовался Адам, поставив две кружки с чаем на древний кухонный стол и выдвигая стулья для себя и для бабушки.

— Прогулка еще никому не вредила. Мне в моем возрасте надо больше двигаться, иначе я окостенею.

— Но все-таки глупо рисковать, когда в этом нет необходимости. Я же о тебе забочусь, — сказал Адам с укоризной, взяв ее за руку.

— А я о тебе, поэтому и пришла. И потом, приятно выбраться из дому и поболтать с кем-нибудь, пусть хоть даже с Сэром Уолтером, — заметила Нана, взглянув на кота, прошмыгнувшего в кухню, чтобы лишний раз напомнить о своем существовании. — Так что же у вас происходит?

— Я же тебе говорил, — вздохнул Адам. — Кей влюблена в актера…

— Да, но он мне совсем не понравился, — возразила Нана, запуская руку в жестянку и вытаскивая очередную лепешку.

— Боюсь, твои симпатии значения не имеют. Важно, кто нравится самой Кей.

— Значит, ты так ей и не признался, — заметила Нана с набитым ртом.

— Я тебе уже объяснял, что это абсолютно лишнее. Кей любит Оли Уэйда Оуэна.

— Это ей кажется, что она любит Оли Уэйда Оуэна, а кажется ей так, возможно, только потому, что у нее нет выбора!

Адам покачал головой, вникая в логику бабушки.

— Она же не знает, на что еще может рассчитывать, — продолжала Нана. — Взять хотя бы печенье в этой банке. Если бы в ней нашлось еще что-нибудь, кроме этих сыпучих лепешек, я бы, может быть, их и не выбрала!

— Думаю, не так все просто, — возразил Адам.

Но Нана упрямо помотала головой:

— Надо ей сказать, Адам! Другого выхода нет.

У Адама иссякли аргументы, чтобы убедить бабушку, но, к счастью, ему не пришлось этого делать, потому что зазвонил телефон.

— Алло?

— Адам? Это Джемма.

— Джемма! — воскликнул Адам. — Только не говори, что ты передумала насчет голливудского фильма!