«Я занимаюсь не своим делом», — подумала Джемма.

Она не в первый раз признавалась себе в этом, но только сейчас до конца осознала свою правоту. Она играет главную роль в экранизации обожаемого ею романа, с мужчиной, в которого не один год безумно влюблена, и все-таки не может назвать себя счастливой.

Джемма прислонилась к холодной громаде Кобба и стала смотреть на море. Всю свою жизнь — начиная с трехлетнего возраста, когда мать отвела ее на прослушивание для рекламного ролика какого-то сериала, — она посвятила актерской игре. Те пробы Джемма провалила — она проплакала все время, пока они шли. Наверное, нужно было догадаться, что это недоброе предзнаменование, но ее мать не хотела сдаваться. За первым прослушиванием последовала еще целая череда проб, и в шесть лет ее наконец выбрали лицом фирмы «Спаркс Найтон» — элитного аналога «Мадеркэр»[11]. Джемму сфотографировали в джинсовых и вельветовых костюмчиках, в платьицах в полоску и цветочек и разместили огромные фотографии в универмагах, на обложках журналов и автобусах. Ее мать страшно этим гордилась, но сама Джемма цепенела при взгляде на эти портреты. На улице на нее показывали пальцем, а Джемма этого очень не любила. Так что же, в самом деле, заставило ее выбрать актерскую профессию? Конечно, ее направляла мать, и Джемма, без сомнения, отчасти унаследовала ее талант, так как легко поступила в школу-студию и училась без особого труда. Но изнутри ее все время точил червь сомнения, что все это по большому счету не для нее. Она понимала, что волнение перед спектаклем, особенно перед премьерой, в порядке вещей. Именно оно придает игре актеров остроту, и на нем держится все действо. Но Джемма ощущала его постоянно, даже в самых пустяковых учебных сценках, где ей нужно было всего-навсего пройти через сцену и обменяться с партнером парой реплик.

Однажды она спросила об этом мать, но та лишь покачала головой.

«Придется смириться, — посоветовала она. — А чем иначе ты будешь заниматься?»

В этом-то и была проблема. Что оставалось делать Джемме? У нее не было другой профессии, кроме актерской, и теперь, наверное, уже поздно что-то менять.

Она побрела назад, пока Тереза не послала за ней. С приближением к месту съемки в ушах снова зазвенел истерический голос Бет, разносившийся по всей бухте.

— Все равно чешется! — кричала она. — Из чего, скажите на милость, делаются эти парики? Из ершиков для кастрюль, что ли?

Джемма закатила глаза.

— У этой точно клиника, — произнес рядом мужской голос.

Она обернулась и увидела черноволосого парня с веселыми глазами — того самого, который недавно рассматривал ее грудь.

— У этой Бет, — кивнул он в сторону площадки.

— О да! — согласилась Джемма.

— Хоть одна, да попадется, — заметил он. — Знаю по опыту.

— То есть?

— С клиникой, — пояснил он. — На каждых съемках гарантированно есть хоть один человек, больной на голову.

Джемма невольно улыбнулась и сразу пожалела об этом. Должна же между актрисами быть хоть какая-то солидарность, вот только с Бет она не чувствовала абсолютно ничего общего, поэтому вынуждена была согласиться.

— Мне кажется, ей просто нравится привлекать к себе внимание, — предположила Джемма.

— Как большинству актрис? — уточнил парень.

Глаза его лукаво поблескивали, как будто вопрос был риторический.

— Мы, знаешь ли, не все одинаковые, — заметила Джемма.

— Надеюсь, — откликнулся парень. — Ты вот спокойная?

Джемма прищурилась, соображая, как лучше ответить.

— Я хотел сказать, мне попадалось немало спокойных актеров. С ними отлично работается. Они приходят на площадку и играют свой эпизод без суеты, без нервов.

— Надеюсь, со мной нервов не будет, — сказала Джемма как можно искреннее.

Парень покачал головой:

— Абсолютно никаких! Даже наоборот, я бы сказал…

Джемма улыбнулась, ломая голову, кто он такой.

— Ах да! — спохватился вдруг парень. — Я Роб.

— Джемма.

— Я знаю, — сказал он с полуулыбкой. — Никак нам с тобой не встретиться…

— Почему? — удивилась она.

— График постоянно не совпадает, — пояснил Роб. — А я все хотел с тобой поболтать…

Джемма вспомнила, как встретилась с ним взглядом в баре отеля и как они случайно встретились у Кобба.

— Это ведь наш второй совместный фильм.

— Правда? Ты имеешь в виду «На ночь»?

— Угу.

— Я и не знала… Извини.

— Ерунда, — отмахнулся Роб. — Я обычно маскируюсь на заднем плане.

— А чем ты занимаешься?

— Вожусь с освещением. Можно сказать, от меня везде светло, куда бы я ни приехал.

Джемма улыбнулась и, заметив веселые искорки в его глазах, вдруг подумала, что так оно и есть.


Припарковывая машину у съемочной площадки, Адам все еще думал о том, что сказала Нана. Утром он встал пораньше, чтобы перед отъездом в Лайм купить продукты и отвезти бабушке.

Нана Крейг, как и большинство пожилых людей, вставала чуть свет, хотя ничего особенного делать не собиралась. Подъехав к ее дому, Адам увидел, что она копается в огороде, склонившись над цветочными горшками в три погибели, так что он даже немного встревожился.

— Нана, тебе непременно нужно этим заниматься? — спросил он, подходя к ней по дорожке, ведущей к дому.

— Что-то не нравятся мне эти черные пятна, — откликнулась она. — Взгляни-ка!

Адам послушно нагнулся к растениям:

— Что это?

— Не знаю, но добра не жди. Надо будет как-то от них избавиться.

— Не беспокойся. Предоставь это мне. Я же просил работу в саду оставить за мной.

Нана осуждающе поцокала языком:

— Если ты решил их выбросить, лучше сразу пристрели меня.

— Отнесем покупки в дом, пока мороженое не растаяло, — перебил ее Адам, не желая с самого утра ругаться из-за огорода.

— С малиновым сиропом? — спросила она, следуя за ним на кухню.

— Нет, с мятой и шоколадом.

Нана недовольно надула губы.

— Конечно с сиропом! С малиновым!

Нана снова заулыбалась:

— Угостимся?

— Но еще нет и девяти!

— Угу, — согласилась Нана.

— Мне в любом случае пора. В Лайме сегодня снимают эпизод на Коббе. Поедешь со мной?

Нана покачала головой:

— Это все не для меня, мой милый. В Лайме теперь столько суеты, к тому же я не хочу путаться под ногами.

— Ты и не будешь путаться.

— Но ведь ты встретишься с той милой девушкой!

— Кого ты имеешь в виду? — насупился Адам.

Нана Крейг хлопнула в ладоши:

— Сам знаешь! С той милой девушкой, которую ты привозил ко мне.

— Кей? Да, она, возможно, тоже там появится…

— Вот! Ты заболтаешься с ней, и тебе некогда будет приглядывать за старенькой бабушкой.

Адам удрученно покачал головой:

— Боюсь, она на меня и смотреть не станет. Если и придет, то ради совсем другого человека…

— Значит, твоя задача — добиться, чтобы она смотрела только на тебя! — заявила Нана.

Адам помог ей распаковать покупки, положил малиновое мороженое в крохотную морозилку, банки расставил по полкам буфета, предварительно ослабив на них крышки, чтобы бабушке в его отсутствие удалось их открыть.

— И как же мне этого добиться? — поинтересовался он, отпрянув от банки с консервированной свеклой, брызнувшей ему на руку бордовым соком.

Нана сунула руки в карманы лимонно-фиолетового кардигана:

— Она тебе нравится?

— Конечно нравится!

— Очень?

— Не понял…

— Она тебе очень нравится?

— Очень! — не выдержал Адам. — Очень-преочень!

— Вот и хорошо. Значит, придумай как. У мужчин обычно получается добиться своей цели, хотя ты, скажу честно, любишь тянуть резину. Только не тяни до того, что тебя кто-нибудь опередит.

Адам вытаращил на нее глаза, но Нана была непоколебима:

— Вот тебе мое мнение.

Припарковывая машину в Лайме, Адам вспомнил ее предостережение. Бабушка права — он сам это знал, но что поделать, если Оли уже вскружил Кей голову? Мало того, она почему-то решила, будто сам он неравнодушен к Джемме!

Приближаясь к Коббу, Адам увидел всю съемочную группу, собравшуюся вокруг актеров, а поодаль — толпу зевак.

«Как же! Оли Уйэд Оуэн приехал! Слухи мигом облетели весь Лайм», — с досадой думал он, проталкиваясь мимо визжащих девиц, которые фотографировали на телефон все, что происходило на молу.

А потом он увидел ее. Она стояла у самого Кобба и наблюдала за актерами. Ее длинные волосы медового оттенка развевались по ветру, а на губах играла восхищенная улыбка.

«Только не тяни до того, что тебя кто-нибудь опередит». Адам словно наяву услышал предупреждение Наны, вздохнул поглубже и направился к Кей:

— Здравствуй.

Она взглянула на него — «Привет!» — и тут же отвернулась. Адаму не обязательно было следить за направлением ее взгляда — он и так знал, на ком сосредоточено ее внимание.

— Как здесь интересно! — воскликнула Кей.

Ее глаза возбужденно поблескивали.

— Поверить не могу, что это правда! Это один из моих любимых эпизодов!

Адам заметил, что она в летнем платье с короткими рукавчиками и вся дрожит.

— Ты замерзла.

— Ерунда! Я даже не замечаю холода. Тут слегка продувает…

Адам, не раздумывая, снял куртку:

— Вот, держи.

Кей оглянулась.

— О! — удивилась она. — А я думала, что мужчины уже разучились так поступать!

— Я не разучился.

Адаму хотелось как можно дольше удержать на себе взгляд ее чудесных глаз.

— Спасибо, — обронила она, быстро сунула руки в рукава и снова переключилась на Оли.

«Ну, что ты скажешь о моих успехах, Нана?» — подавив вздох, подумал Адам.