Мэри Бэлоу - Идеальный брак

– Наконец-то, – сказал Борис, накладывая себе в тарелку яйца, почки, тосты и усаживаясь за стол. – Эбби?

Сестра лучезарно улыбнулась ему.

– Надеюсь, ты больше не пытаешься свести Лору Сеймур и Стэплтона? – поинтересовался он.

– Они красивая пара, тебе не кажется? – невинно заметила Эбби.

– Возможно, – протянул Борис. – А ты не думаешь, что мы с ней будем еще более красивой парой?

– Ты и Лора? – Глаза Эбби расширились. – Она никогда не станет твоей женой, Борис.

– Думаю, станет, – уверенно сказал Борис. – Это ненамного хуже, чем быть гувернанткой в доме этих противных Гиллов. К тому же она испытывает ко мне симпатию. В любом случае днем я собираюсь сделать ей предложение. Ты не против?

– Против? Не против ли я? Я сейчас покажу тебе, насколько я против.

Граф Северн чуть не уронил чашку кофе и поспешно заслонил глаза ладонью, потому что его жена вдруг запрокинула голову и оглушительно закричала.

– Господи, – только и сказал Борис, отправляя в рот целую почку, – давненько я такого не слышал. Я так понимаю, ты довольна. – Довольна? – переспросила Абигайль. – Довольна? Я покажу тебе…

Граф накрыл ее руку своей,

– Достаточно сказать, Борис, – спокойно заметил он, – что мы оба переполнены восторгом. Не правда ли, Эбби? Скажи просто «да» или «нет».

– Да, – ответила она, – мы очень счастливы.

Они сидели, держась за руки, в городской карете графа.

– Скоро все закончится, Эбби, все пройдет, – успокаивающе произнес лорд Северн. – Хочешь, я сам поговорю с ней?

– Нет, – возразила Абигайль, – я сама должна это сделать. Лучше я пойду одна, Майлз. Посидишь в карете?

– Я запретил тебе идти туда одной, – напомнил граф, – и я не передумал. Ты любила ее?

– Я всегда немного ее жалела, – сказала Эбби. – Она была своевольной и безумно красивой, когда они с отцом поженились. Она сделала это, разозлившись на весь мир, а особенно на своего отца. Думаю, она хотела доказать всему обществу, что способна изменить характер папы. Конечно, она жестоко ошибалась, а отец не принял ее обратно, когда Рейчел впервые попробовала вернуться после того, как муж поколотил ее. В тот период она была беременна Беатрис. Да, все-таки я любила ее, потому что всеми силами старалась ее защитить. Граф поднес руку жены к губам.

– Но сейчас она пошла по иному пути, – заметил он, – и ты не в силах изменить мир. Буду откровенен с тобой, Эбби, мне не нравится то, как она с тобой поступила. Я могу понять, что обстоятельства заставили ее вести такой образ жизни, но это не оправдывает ее неблагодарность по отношению к тебе.

Абигайль промолчала.

– И, говоря о защите и перевоспитании, – спросил граф, – ты не будешь против, если я отправлю твою маленькую беспризорницу в Северн-Парк вместе с Партоном?

– С твоим управляющим? – воскликнула Эбби. – Нет, конечно, Майлз. Эдна очень обрадовалась, узнав, что будет работать за городом в большом поместье. Она никогда не бывала за пределами Лондона. Ты не рассердился на меня из-за нее?

– За то, что ты привела ее к нам в дом? – уточнил граф, крепче сжимая ее ладонь. – Честно говоря, Эбби, я ничего другого от тебя и не ожидал. Бедняжка, слугам приходится очень трудно, окажись они в подобной ситуации, не так ли? Не беспокойся, я сделаю все, чтобы Хэмфри Гилл ответил за свой поступок.

– Что, если она забеременела? – спросила Эбби. Муж взглянул на нее.

– Тогда она будет воспитывать этого малыша в довольстве и комфорте в Северн-Парке, – спокойно проговорил он, – и, если она захочет, я подыщу человека, который согласится жениться на ней. Хорошо?

Абигайль улыбнулась мужу.

– Первое, что она сказала, признавшись во всем это то, что она никогда уже не сможет найти мужа. Думаю, ей понравится твоя идея, Майлз.

– Посмотрим, что я смогу сделать, – пообещал граф. – Сообщу об этом Партону в моем следующем письме, может быть, он кого-нибудь посоветует. Или Эдна проявит себя с наилучшей стороны и подыщет кого-нибудь еще до отъезда. А ты сама-то хочешь поехать?

– Да, – просто ответила она.

– По-моему, наш брак начался несколько странно и напряженно, – заметил лорд Северн, – но через час или даже раньше последняя преграда между нами будет устранена, и мы сможем жить долго и счастливо, правда?

– Да.

– Ты не жалеешь, Эбби? – Граф снова сжал ее ладонь. – Ты не раскаиваешься в том, что поступила так импульсивно, согласившись выйти за меня замуж?

Абигайль покачала головой, рассматривая лежащую на коленях свободную руку.

– Я тоже поддался порыву, – продолжал граф, – но я ни капельки не сожалею. Я настолько в этом уверен, что мне даже смешно.

Эбби смахнула с колен невидимую пылинку.

– Я кое-что говорил тебе вчера и позавчера ночью после занятий любовью, но ты ни разу не ответила. Ты не испытываешь ко мне такого же чувства, Эбби? Я могу надеяться, что когда-нибудь оно придет к тебе?

Она высвободила свою ладонь и отвернулась к окну.

– Это глупый разговор, – сказала она, – люди женятся не поэтому. Брак существует для того, чтобы люди поддерживали и утешали друг друга. А еще для детей. Все остальное – чепуха, игра воображения. Ты говоришь ерунду. А вот и дом Рейчел. О, твой кучер знает, где надо остановиться!

– Да, – тихо ответил граф. – Ты готова? Абигайль откинулась на спинку сиденья.

– Да.

Она подождала, пока кучер не опустит ступеньки кареты и пока муж не выйдет и не подаст ей руку.

– Ты готова, Эбби? – повторил свой вопрос Майлз.

– Да.

– Эбби? – снова позвал он, потому что она не двинулась и продолжала машинально комкать платье у себя на коленях.

– Эбби? – Граф заглянул внутрь кареты и потрепал жену по колену. – Может, я схожу один, любовь моя? Так будет лучше всего.

Абигайль взглянула в глаза мужу, в его синие глаза, под взглядом которых ей всегда становилось трудно дышать. Сейчас ей было трудно смотреть на него по другой причине.

– Майлз, – прошептала она, – пожалуйста, забери меня отсюда. Поедем домой. – Она с силой закусила нижнюю губу.

Он отвернулся, чтобы отдать приказ кучеру, и через секунду уже был в карете, снова крепко сжимая ее руку.

Абигайль закрыла глаза. По дороге домой в карете царила полная тишина.

Она вошла в дом, опираясь на руку мужа и не говоря ни слова, а когда Уотсон подал ему доставленную полчаса назад записку, она высвободила руку и бросилась наверх.

Записка была от матери Майлза, которая приглашала их к себе на ужин перед балом Уорчестера. Граф прошел в кабинет, написал короткий ответ и отправил его матери с одним из слуг.

Эбби, наверное, уже приказала подать чай, думал он, взбегая вверх по лестнице. Граф собирался снова поговорить с женой. Она явно скрывала что-то еще, и пока она этого не откроет, им нечего надеяться на счастливый брак.

В кабинете Абигайль не оказалось, не было ее и в гардеробной. Граф нашел ее в спальне. Она лежала на животе, уткнувшись лицом в покрывало. Граф медленно пересек комнату и опустил ладонь на ее затылок.

– Эбби, – мягко произнес он.

Не дождавшись ответа, граф пододвинул к кровати стул и сел на него верхом, сложив руки на спинке. Он ждал.

– Я внебрачный ребенок, – глухим голосом проговорила она наконец, продолжая лежать неподвижно.

Майлз подавил неуместное желание рассмеяться, он решил, что Эбби употребила это выражение в переносном смысле.

– Расскажи мне об этом, – попросил он.

– Я внебрачная дочь, – начала она слегка окрепшим голосом, – я не дочь моего отца. Я не твоя родственница. Я обратилась к тебе за помощью, не имея на то никакого права.

– Ты моя родственница, – поправил граф, – ты моя жена.

Она что-то пробормотала в подушку.

– Эбби, может, повернешься? Мне тебя не слышно.

Когда она повернулась, взгляду графа предстало раскрасневшееся лицо и подозрительно блестящие глаза в обрамлении довольно растрепанных коротких кудряшек.

– Я бы не стала твоей женой, если бы с самого начала сказала правду. Ты, конечно, жалеешь о том, что поступил так опрометчиво. Думаю, ты получишь развод, если сообщишь в суде, как я тебя обманула и что я всего лишь бастард.

– Это некрасивое слово, Эбби, – проговорил граф. – Твоя мать родила тебя от другого мужчины?

– Я даже не знаю, от кого именно. Мама никогда мне не говорила, да и отец вряд ли знал. Но именно поэтому она и вышла за отца. Она говорила, что в жизни не опустилась бы до брака с ним, если бы не подобные обстоятельства. Мой доблестный отец, я имею в виду настоящего, бросил маму, а мистер Гардинер давно ухаживал за ней. Она вышла замуж, ничего ему не сказав, хотя была уже на четвертом месяце.

Граф опустил голову на руки.

– Семья, в которую вошла моя мать, оказалась настоящим крысиным логовом, – высоким голосом продолжала Эбби. – Хотя иногда мне приходила в голову мысль о том, что, может быть, отец был бы другим, не поступи с ним мама так подло. Моей матери не пришлось выбирать семью. Она всегда была такой правильной, настоящей леди. Она всегда презирала отца, даже после рождения Бориса. И она всегда любила меня больше, чем его. Думаю, она хранила в сердце любовь к моему настоящему отцу. Не знаю. Вот она, правда: я бастард. Ты женился на внебрачной дочери, Майлз.

– Твой отец признал тебя, дал тебе свое имя. Он позволил тебе жить в своем доме вместе с собственными детьми даже после смерти матери. Он удочерил тебя, Эбби. Полагаю, именно поэтому ты и любила его, несмотря ни на что.

Она поспешно сползла с кровати и, подойдя к туалетному столику, начала расставлять лежавшие на нем принадлежности.

– Рыбак рыбака видит издалека, – ответила она, – плохая кровь смешалась с плохой кровью. Не думаю, что я на самом деле любила его. Он просто нуждался в моей помощи, вот и все. Отец был болен. Я знаю, что многие люди презирают алкоголиков и думают, что те могут наладить свою жизнь, стоит только захотеть. Но это не так. Мой отец был в том же состоянии, как если бы у него был туберкулез или рак. Он болел, нуждался во мне, и я ухаживала за ним. Все предельно просто.