Ольга Покровская - Идеальные любовники

И вот как раз туда-то мы и направились, влекомые предложением одного местного, но с европейскими корнями магната, предвкушая сказочный отдых, который он нам сулил. То есть цель поездки, с одной стороны, была самая деловая: выяснить, серьезны ли его намерения относительно вкладывания денег в наш телевизионный проект, а с другой – романтическая: отдохнуть и наплаваться вдоволь. Наше деловое предложение включало в себя все те же барханы, пальмы, женщин в черном. То есть в сценарии, который мы хотели протолкнуть, все это было. И мы с моей подругой на самом деле вознамерились заделаться продюсерами. Нам надоела наша неспокойная и непрогнозируемая актерская жизнь. Хотелось перебраться на качественно другой уровень, тоже окружить себя земными благами. Надоело трястись в метро. Это ведь только в сказках принцессы ездят на джипах, а на деле тихо и злобно подпрыгивают на ухабах в маршрутках, давятся в час пик в подземке, и мало кто может узнать в хмурых безликих особах тех, кого видели вчера по телевизору. И вот, влекомые интересными перспективами, мы приземлились в отлаченном, сверкающем чистотой и богатством аэропорту.

Я, признаться, всегда верила в дружбу. В то, что людей могут связывать не только меркантильные интересы. Мало того, я верила в возможность женской дружбы, и всю мою жизнь меня окружали близкие и преданные подруги, иногда, правда, исчезавшие в неизвестном направлении. Это происходило одновременно с появлением нового мужчины, свадьбой, рождением ребенка. Иногда новый мужчина был так богат, что не до меня становилось той, которая еще недавно делилась со мной всеми сокровенными тайнами. И она растворялась где-то вдали, сверкнув напоследок босоножкой от Маноло Бланик. Я всегда очень тяжело это переживала. Я не понимала, как это вообще возможно – сегодня ты самый лучший и важный человек, а завтра уже оставлена за ненадобностью. Но я не унывала. В моей жизни появлялись новые дружбы, иногда и с мужчинами, в основном с теми, которые остались в наследство от института. В общем, сложно, наверное, поверить в искренность отношений между актрисами, например, в то, что им нечего делить, в отсутствие борьбы амбиций и так далее. Но именно такие отношения были между нами, между мной и моей подругой, на тот момент, когда мы с Натальей ждали в аэропорту нашего арабского мецената.

Потом мы ехали в его просторном лимузине и наблюдали однообразный пейзаж за окном: верблюды, пустыня, барханы, перемежающиеся острыми шпилями небоскребов.

Восточный меценат почему-то не спешил обговаривать с нами условия контракта. Мы настаивали и наконец получили от него приглашение покататься на его яхте и обсудить там все вопросы, совместив приятное с полезным. Прибыв на яхту, мы спустились в каюту и приготовились излагать суть нашего делового предложения. Тут дверь отворилась, и на пороге появился наш приятель, абсолютно голый. Нагота его выглядела жалко, а заостренные кверху уши торчали в разные стороны. Мы завизжали, повскакивали с диванов и попытались удрать. Однако пылкий соблазнитель теснил нас от дверей, глухо урча что-то вроде:

– Зайчики мои! Черная и белая! Не бойтесь, нам будет так хорошо вместе.

Наташке удалось все-таки ударить его тонким каблуком по лодыжке. Буйноволосатый сатир, охнув, отпрянул, и мы выскочили на залитую солнцем палубу.

– Девочки, зачем вы так? – причитал он, выползая за нами следом. – Не думайте, я ради любви готов на все. Будут вам и контракт, и деньги…

Наталья отвела меня в сторону и прошептала:

– Отойди! Сейчас я устрою ему феерический оргазм.

Откуда было знать нашему маленькому гиганту арабского секса о том, что Наталья была некогда женой каскадера, который был тогда молод и весел и от горячего каскадерского сердца посоветовал влюбленной девушке пройти курс тренировок. Наталья так и не успела продемонстрировать мужу свое мастерство, потому что в первые месяцы они не вылезали из постели, а потом он сорвался на съемках со скалы.

Она застыла у борта и призывно протянула руки к приближавшемуся растлителю самых неприступных на свете актрис. Тот осклабился и попер на нее буром. Наталья ловко подсекла его ногой и с победным криком сопроводила в море.

Подержав нахала в воде некоторое время, мы сдались на мольбы не оставлять его на корм рыбам и помогли взобраться на яхту. Взамен потребовали доставить нас обратно в отель без всяких грязных инсинуаций. Яхтовладелец выполнил обещание, обиженно попрощался с нами на берегу и исчез. Пропал с концами.

Поначалу мы радовались. Однако продолжалось наше счастье недолго, ровно до дня отъезда, того дня, когда сладко улыбающийся портье предъявил нам четырехзначный счет за номера в отеле. Мы начали было протестовать, заявляя, что мы гости важного местного деятеля, что он нас пригласил и оплатил номера заранее. Однако вызванный для переговоров менеджер попытался донести до нас, что названный нами субъект действительно забронировал номера, объяснив, что мы заплатим при выезде. Что он, помимо прочего, арендовал у отеля на сутки суперсовременную яхту, опять-таки попросив включить эту услугу в наш счет. Что, если мы откажемся платить, он вынужден будет вызвать полицию, которая непременно препроводит нас в местную долговую тюрьму, где мы и проведем остаток дней, если только какая-нибудь добрая душа не согласится выкупить нас…

Я совершенно потерялась от всех этих неминуемых кар и готова была уже сдаться полиции, ехать в тюрьму, и будь что будет. Вдобавок именно в этот день на меня напал какой-то неизвестный вирус арабского гриппа. Перед глазами все плыло – и портье за стойкой двоился и даже троился.

Но Наталью ничто не могло сломить. Ведь талантливый человек талантлив во всем! Оценив ситуацию и подхватив меня под руку, она двинулась к выходу. Подметая пол своей белой хламидой, нам наперерез кинулся портье.

– Слушай, дорогой, ду ю спик инглиш, мистер, йес? – начала наступать Наталья. – Мы сейчас гоу то ломбард. Ты понял – ломард, ты, чучело! И вернемся с деньгами, кам бэк с баблом. Понял, йес?

Араб отступил. Наталья умудрилась за считаные часы найти в окрестностях ювелирную лавку, куда мы и отнесли все наши золотые украшения, включая обручальное кольцо, оставшееся мне от моего недолгого замужества с золотопромышленником. Там же, в лавке, остался и подаренный Наталье погибшим мужем золотой кулон с бриллиантами, с которым она не расставалась никогда. Этот кулон и решил нашу судьбу. Конечно, Наталья могла бы этого не делать, и когда-нибудь наши близкие вытащили бы нас из Арабии. Но, приложив ладонь к моему горячему лбу и мгновенно сделав вывод, что вынужденное пребывание здесь обернется для меня самыми неприятными последствиями, Наталья сняла кулон с шеи. Сделать это ей было, наверное, тяжело, память о муже была очень дорога ей…

В общем, кое-как мы наскребли нужную сумму, расплатились с отелем и отправились в аэропорт. Денег на такси у нас, конечно, не осталось, и мы несколько часов тряслись в дребезжащем автобусе под удивленными взглядами случайных попутчиков – женщин в чадрах и темнобородых важных мужчин.

Дорогой Наталья вещала:

– Ну вот все и закончилось. Бабло побеждает зло! Но каков красавец-то оказался, а? В Москве расскажем, засмеют. – И она заливисто хохотала.

Через час мы были в аэропорту, а через пять часов ступили на родную землю.

Самое удивительное, самое странное и немыслимое, а может, напротив, самое естественное и реальное, что всего через пару лет после нашего дружеского альянса мы с Натальей по самому пошлому поводу разругались до мальчиков кровавых в глазах. Хитросплетения женской дружбы, извечная сущность коварного Адамова ребра.

И так всегда, люди мелькают, сменяют друг друга, оставляя за собой лишь обрывочные воспоминания, яркие, блестящие и пустые, словно конфетные фантики. И остается лишь грезить о них наяву, сидя в гримвагене и наблюдая, как за окном мечутся осветители, устанавливающие кинофло.

Хочу все-таки извиниться. Разумеется, все это я пишу не просто так, графоманского порыва ради, вне всякого сомнения, я имею определенную цель.

Большую роль в моей жизни всегда играли сны. Поразительно воздействие их на мою острую интуицию. Более всего я доверяю им, гораздо больше собственного трезвого ума или расчета. Во сне мне приходят совершенно правильные решения, казалось бы, неразрешимых проблем или даже образы людей, которые попытались или попытаются эти проблемы сотворить.

Однажды во сне пришел ко мне один человек, некогда близкий мой друг, впоследствии зверски убитый. Человека этого я в прямом смысле слова обожала и втайне от себя самой жалела, что мне он не достанется ни в каком виде и никогда. Думаю, именно в ночь его убийства я разом повзрослела и осознала, что с детством покончено раз и навсегда, ведь детство – сказочная страна, где никто не умирает.

И вот он пришел ко мне во сне и уверял, что не умер и что мне надо обязательно его навестить. Навещать его я пошла на Даниловское кладбище, еле отыскав могилу. И там, размазывая хлынувшие потоком по загримированному лицу слезы, поняла одно: он позвал меня не просто так. Он благословил меня на будущее творчество. Ведь он сам был замечательный писатель. Я его услышала. И первая моя книга целиком и полностью посвящена ему.

Он был доктором, пластическим хирургом. Есть в этой профессии что-то дьявольское – корректировщики божьего замысла, творцы идеально прекрасных гомункулов. Я, если говорить пафосно и красиво, взялась за перо и принялась за любимое дело – лгать, мистифицировать, сочинять и додумывать. И впоследствии мне уже трудно было понять, где кончается реальный, ушедший уже человек и начинается выдуманный персонаж – пластический хирург, запутавшийся в жизни, терзаемый кошмарами об атаках сотворенных его рукой клонов, где кончаются монологи моей героини и начинаются мои собственные воспоминания.

Я пила отвратительный казенный кофе и понимала – вот и все. Случилось наконец то, чего я так долго боялась и наверняка ждала, как, видимо, приговоренный к высшей мере ждет своего часа, чтобы отмучиться и уснуть на веки вечные. Ибо самая безжалостная, самая растянутая во времени кара – это ожидание.