Восстановив дыхание, она отстранилась, глядя на Демпси снизу вверх. Она не знала, чего ожидает – улыбки, быть может, вызванной их безумным приключением в ванной, но точно не серьезности и нежности, которые заметила в его глазах.

Между ними установилась некая связь, обоюдное признание, что секс вышел за рамки просто приятного времяпрепровождения. Случилось нечто большее. Аделаида чувствовала это, как бы ни хотелось ей заявить обратное. А Демпси?

Возможно, и он испытывает схожие чувства. Тут он моргнул, разрушив волшебство момента, выражение его глаз сделалось непроницаемым.

Аделаида понимала: куда как мудрее и безопаснее притвориться, что этого мгновения не было вовсе. Не стоит усложнять отношения и продолжать складировать воспоминания, которые останутся, когда она уйдет, чтобы все начать заново – новую карьеру, новую жизнь.

Однако даже для того, чтобы просто улыбнуться, пришлось прикладывать невероятные усилия.

– Откуда взялось все это? – Она провела руками по его торсу, восхищаясь его силой.

Притягательным телом.

– Я скучал по тебе сегодня, – просто признался он. – Неправильно начинать день ссорой. – Он изменил положение и помог ей слезть с туалетного столика.

Они помылись, она последовала за ним в спальню, пристроилась рядом на огромной кровати и принялась вытаскивать шпильки из прически, складывая их на резную поверхность тумбочки.

– Ну, мне резко расхотелось ссориться после такого восхитительного ужина и всего остального. – Положив голову на грудь Демпси, она слушала, как бьется его сердце.

Подобных моментов ей будет недоставать еще острее, чем их страстных, срывай-скорее-одежду, занятий любовью. В порыве чувств она принялась целовать крепкие мышцы его груди.

Пока нахождение в его объятиях и вдыхание соснового аромата мыла – ее лучшее воспоминание.

– Я весь день только и думал, как бы скорее вернуться домой и помириться с тобой. – Демпси рассеянно вплетал пальцы ей в волосы.

Неужели он до сих пор ощущает близость, испытанную ими в ванной?

Она хорошо его знает. Всех прошлых любовниц, как только они начинали подбираться слишком близко и ожидать слишком многого, он тут же отталкивал. Будучи другом Демпси, Аделаида не пойдет по проторенной дорожке. Нужно придумать способ спасти их дружбу, когда роман подойдет к концу.

– У меня есть отличное средство для снятия стресса, от которого ты почувствуешь себя лучше. – Она села на постель, и ее волосы красивыми волнами заструились по плечам.

Их фигуры отбрасывали резкие тени в свете, просачивающемся из ванной. Ужинали они поздно. Аделаида понимала, что скоро Демпси надо смотреть запись игры.

– Я забыл о стрессе в ту самую минуту, как остался с тобой наедине. – От его хулиганской усмешки ее сердце совершило немыслимый кульбит в груди.

– Раздевайся и садись ко мне спиной, – скомандовала Аделаида, запуская пальцы ему под футболку.

– Слушаю, мэм, – нараспев произнес он, стягивая футболку. В его глазах светилась теплота.

– Считается, что шоколад оказывает благотворное влияние на душу. Слышал об этом? – Она придвинула горшочек с шоколадным соусом ближе к себе и окунула в него палец.

– А я думал, так говорится про книги, – отозвался Демпси, зарываясь лицом в подушку.

– Ну, в моем случае это точно шоколад. – Она провела пальцем по его позвоночнику, нарисовав сладкую линию, а потом слизала ее языком. – Думаю, и тебе тоже понравится.

Часом позже она доказала, что шоколад хорош абсолютно для всего. Потом Демпси искупал ее, нашептывая на ушко милые глупости, а она вымыла себе голову.

Когда он выскользнул из ее постели, чтобы посвятить несколько часов работе, она чувствовала себя пресыщенной и усталой. Ей не нравилось, что он не спит рядом с ней всю ночь, однако, возможно, это и к лучшему. Аделаида понимала, что ему нужно посвятить какое-то время работе. Возможно, от осознания этого дыра, оставленная им в сердце, станет чуть менее зияющей.


Демпси и на следующий день, прибыв в особняк Жэрве на встречу с братьями, продолжал думать об Аделаиде. Наливал себе выпивку из бара, а мысленно снова и снова прокручивал в голове события минувшей ночи.

Главным образом он вспоминал об электрическом шоке, который испытал, когда посмотрел в глаза Аделаиде и почувствовал, что земля уходит из-под ног. Демпси не мог с легкостью списать этот момент со счетов, потому что прежде не переживал ничего подобного ни с одной другой женщиной. К Аделаиде он питает искренние чувства, которые сильно затруднят ему жизнь.

– Приятель! – За спиной возник Жан-Пьер. – Ты уже большой мальчик и вполне можешь позволить себе спиртное. Мой редкий визит в город можно отпраздновать чем-нибудь покрепче, – и он поднял бутылку, чтобы прочесть этикетку, – кокосового молока. Пора уже перенять мужские привычки.

– Хорошо смеется тот, кто смеется последним, а я намерен тебя пережить. – Отставив стакан в сторону, Демпси легонько пнул брата кулаком в живот – именно так они приветствовали друг друга с тех пор, как были детьми.

Жан-Пьер ответил серией из двух коротких ударов, по большей части наигранных, тем не менее Демпси порадовался, что уделяет много времени укреплению мышц пресса. Из всех братьев Жан-Пьер был ему ближе, с ним одним он до сих пор мог в шутку устроить кулачный бой.

– Когда тебе исполнится сто пять лет, горько пожалеешь, что в молодости мало развлекался, – пошутил Жан-Пьер и потянулся к хрустальному графину со скотчем. – Я сегодня не за рулем, поэтому с удовольствием угощусь напитками, которые Жэрве обычно прячет в потайном уголке кабинета.

– Ты и понятия не имеешь, где я прячу то, что действительно мне дорого, – парировал Жэрве, выходя из медиазала, где во время регулярного сезона днем и ночью шли трансляции игр. – А вот пойло выставляю поближе, когда знаю, что в гости должны пожаловать любители заложить за воротник.

Жэрве обнял братьев.

– Кто-то произнес слово «пойло»? – Из медиазала выглянул Анри. Должно быть, он вместе с Жэрве просматривал запись игр. – Это мне по душе, если, конечно, не придется пить в обществе одного ханжеского игрочишки из Нью-Йорка.

Говоря это, он обнял Жан-Пьера. Эта парочка всегда состязалась вдвоем против остального мира, именно поэтому Демпси было больно сознавать, что на футбольном поле они непримиримые противники. Ему искренне хотелось видеть их обоих победителями, потому что оба являлись необычайно одаренными спортсменами, выделяющимися из толпы.

– Присаживайтесь, – приказал Жэрве. – Все мы заняты, поэтому давайте ценить те редкие мгновения, когда удалось собраться вместе. Предлагаю сразу разобраться с насущным вопросом, чтобы за ужином можно было расслабиться.

– Расслабиться? – Жан-Пьер развалился в одном из больших кожаных кресел, расставленных у камина. – Как мы можем расслабиться, когда дед с трудом припоминает, что у него есть внуки?

Настроение изменилось, как только все заняли места, к которым привыкли с детства, когда Тео вызывал их в кабинет для разговора. Правда, чаще всего они сами забирались сюда, играя в доме, пока отец находился в одной из своих многочисленных «командировок», иначе говоря, проводил время с очередной пассией.

Когда хозяевами особняка еще были Тео и Алессандра, большинство комнат выглядели безвкусными из-за бесконечных «дизайнерских дополнений». Например, стоило мальчикам затеять в доме игру в мяч, как они непременно разбивали один из низко висящих искусных хрустальных светильников, а во время потасовки, толкая друг друга на трехмерные художественные обои, которыми было оклеено большинство стен, они непременно обдирали кожу на руках.

Кабинет всегда был мужской территорией.

Демпси быстро пересказал свой разговор с Леоном, случившийся на мероприятии по сбору средств для фонда «Светлое будущее Нового Орлеана».

Братья замолчали, обдумывая, в самом ли деле у деда начальная стадия слабоумия.

– Ты действительно больше всех похож на отца. – Анри указал на Демпси пальцем.

Демпси тут же напрягся всем телом.

– Анри, – предупреждающе произнес Жэрве.

– Ну, в самом деле, он же вылитый отец. Даже походка такая же. Дедушка, должно быть…

– Ничуть я на отца не похож, – отрезал Демпси, отставляя в сторону хрустальный стакан из опасения разбить его.

С тех самых пор, как подростком попал в этот дом, он делал все возможное, чтобы ни в коем случае не походить на Тео. Выпитые им за год порции спиртного можно было пересчитать по пальцам одной руки. Что же касается женщин, то с каждой, за исключением Аделаиды, он заключал контракт и никогда не вступал сразу в несколько отношений. И у него не обнаружится незаконнорожденный сын, воспитываемый без его участия, оторванный от семьи Рейно.

– Знаю, приятель. Ладно, давай рассказывай, что там у тебя за скандал случился с моделью на той неделе, когда ты объявил о помолвке? Возможно, Леон просто немного смутился и…

Демпси подскочил к Анри и столкнул его ноги со стола, прежде чем тот успел договорить.

– Я. Не. Такой, – яростно чеканя каждое слово, произнес он.

– Да ну? – Анри отставил стакан. – На драку нарываешься? Не хочу, чтобы меня выгнали из команды за дурацкую потасовку, но, если понадобится как следует тебе накостылять, за мной дело не станет.

Демпси, кипя праведным гневом, жаждал возмездия, но тут вмешался Жэрве.

– Анри просто не может смириться с тем фактом, что Леон вовсе не непотопляемый, – примирительно кладя Демпси руку на плечо, произнес он. – Нужно сделать на это скидку.

И вероятно, правильно.

Неприятно думать, что дедушка тронулся рассудком. Они все любят старика.

– Я никогда не дисквалифицирую тебя за драку в кабинете, – ответил Демпси, решивший избрать мирный путь. – А задницу все же надеру.

– Не стану я с тобой связываться. – Анри снова положил ноги на стол. – Значит, никто не считает, что у Леона случилось кратковременное помутнение рассудка? Что ж, теперь всем, кто разок обознался, болезнь Альцгеймера диагностировать?