Элла встала и принялась расхаживать взад-вперед по комнате.

Дав ей время на размышление, Майк спросил:

– Ма, в чем был тогда замешан Рекс?

Элла молчала.

– Ма, ты слышишь меня?

– Понимаешь, – заговорила наконец мать, – в то время я была полностью поглощена своей неожиданной беременностью и ужасной реакцией Рекса на это, а потом он и вовсе пропал… Это правда, – она нервно сжимала и разжимала кулаки, – могу тебе сказать одно наверняка: Рекс любил риск, он всегда ходил по краю.

– Совсем как я, – пробормотал Майк скорее самому себе, чем матери.

– Да, но ты никогда не ведешь рискованную игру на грани преступления. У Рекса были и хорошие черты, именно их ты унаследовал от него. Перестань мучить себя.

Майк сокрушенно покачал головой, лишь частично соглашаясь с матерью.

– Значит, я снова у точки отсчета, – сказал он. – Придется либо давить на отца, что я не могу сделать, поскольку он очень слаб, либо найти Рекса и получить все ответы от него.

Элла чуть покачнулась, словно теряя сознание.

Майк, чертыхнувшись, тут же подскочил к ней и крепко обнял за плечи.

– Тебе нужно сесть, – сказал он, подводя ее к дивану.

Элла послушно села.

– Постой! Сейчас я принесу тебе чего-нибудь попить.

Он пошел на кухню и принес оттуда стакан апельсинового сока.

– Вот! Выпей это.

Он сел рядом с матерью и с тревогой смотрел на нее, пока та пила сок.

– Спасибо, – тихо сказала она.

– Не за что. Извини, это все из-за меня.

Она покачала головой:

– Будь то по работе или нет, ты имеешь право задавать вопросы о своем отце.

Некоторое время они сидели молча, потом она взглянула на сына и погладила его по голове, ласково, как это делает только мать, проведя пальцами по слишком длинным волосам. Этот жест Майк помнил с детства.

– Знаешь, ты так похож на него…

Майк отвернулся. Он не хотел этого знать. Не хотел быть похожим на него.

– Жаль, у меня не сохранилось его фотографий. С моей стороны это было неразумно, но я была молода и не хотела, чтобы Саймон думал, что я все еще жду его. Ты меня понимаешь?

Майк кивнул.

– Значит, ты хочешь найти его? – спросила Элла.

– Хочу? – усмехнулся Майк. – Нет, не хочу, но это необходимо для расследования давнего нераскрытого дела.

– Я поддерживаю с ним отношения.

Эти слова были сказаны таким тихим шепотом, что Майку показалось, что он ослышался.

Вскинув голову, он посмотрел на мать:

– Повтори, что ты сказала.

– Я поддерживаю связь с Рексом.

Неверие и обида, возмущение ее предательством – все эти чувства разом охватили Майка. Как? Когда?

– Я думал, он пропал без вести…

– Так оно и было, – опустила голову Элла. – А недавно он добавился ко мне в друзья на Фейсбуке.

– Так вот почему ты так огорчилась на том семейном ужине. Мы тогда говорили о старых друзьях и соцсетях. – Он сокрушенно покачал головой и спросил сквозь зубы: – И чего он от тебя хотел?

– Спрашивал про тебя, – прошептала Элла.

Сердце Майка сжалось от боли.

– Слишком поздно, – пробормотал он. – Почему ты ничего мне об этом не сказала?

– Я не могла этого сделать! Ты только представь, что подумал бы Саймон, если бы узнал, что Рекс интересуется тобой, да еще теперь, когда он проходит серьезное лечение.

– А обо мне ты не подумала? Почему ты оставила меня в неведении? – спросил он, чувствуя, как вскипающая ярость, жгучая обида и отчаяние застилают ему глаза и ум.

– Твой гнев, нежелание быть похожим на своего отца, двойственное отношение к себе самому – вот почему я не стала тебе об этом говорить. Я не хотела нарушать твой душевный покой.

Она прикрыла глаза и опустила плечи. Напряжение и многодневная усталость проступили резко обозначившимися морщинками на ее лице.

Он крепко обнял ее за плечи и прижал к себе.

– И все-таки надо было мне об этом сказать, – пробормотал он, не в силах долго гневаться на мать.

– Да. Кара тоже так сказала, но я не прислушалась к ней.

Майк замер на месте.

– Кара? Она об этом знала?

– О Боже, – простонала Элла, – прости меня. В тот же вечер мы с ней говорили о ее родителях… я не собиралась рассказывать ей о Рексе, но как-то само собой получилось… наверное, мне нужно было хоть кому-нибудь рассказать о своих сомнениях. Она сказала, что ты должен знать об этом, но я заставила ее дать слово, что она тебе ни о чем не скажет.

– Ладно, что уж теперь, – пробормотал Майк, чтобы успокоить мать.

Кара знала! А он-то вообразил, что она понимает его. Думал, что может доверять ей, как ни одной другой женщине. Она была вместе с ним в доме судьи Бейнса, слушала, как необходимо ему найти своего биологического отца, которого он так ненавидел, и все это время прекрасно знала, что его мать поддерживает с ним связь! И ничего ему не сказала.

– Майк, не смей сердиться на Кару, – прочла его мысли Элла. – Это я поставила ее в такое ужасное положение.

– Ну да, ну да, – пробормотал Майк.

Он спал с этой женщиной, доверял ей свои сокровенные мысли. Она должна была сказать ему об этом!

– Не волнуйся за Кару, – сказал он матери.

– Ты не злишься на нее?

– Сегодня вечером мы с ней приглашены на ужин, – уклончиво ответил Майк.

– Ты не ответил на мой вопрос, – на этот раз настойчивее повторила Элла. Она уже пришла в себя и вернула прежние убедительные интонации.

– Другого ответа у меня пока что нет. – Он встал с места. – Где я могу найти его?

Он имел в виду Рекса.

– Он в штате Невада, – с трудом сказала Элла.

– В Лас-Вегасе?

Элла кивнула, нервно сжимая и разжимая кулаки.

– Что ты собираешься делать?

Майк взглянул на мать и честно ответил:

– Не имею ни малейшего понятия. Мне пора идти.

Он наклонился к матери и поцеловал ее.

– Передай папе привет.

– Майк, прошу тебя, успокойся. Давай поговорим, пока ты чего-нибудь не натворил.

– Я люблю тебя, – сказал он матери и вышел из дома под лучи холодного солнца и в яркий свет дня.

Его переполняли бешеная ярость, боль, досада. И все это ему предстояло каким-то образом погасить до наступления вечера, когда они с Карой отправятся в гости на ужин. Этого вечера он так ждал! И вот теперь все превратилось в кошмар.


Кара очень волновалась насчет предстоящего званого ужина с друзьями Майка. Однако первым делом нужно было позаботиться о покупке продуктов, поскольку ее холодильник окончательно опустел. Она шла по торговому залу супермаркета, толкая перед собой тележку, отбирая и складывая в нее продукты согласно заранее составленному списку. Она часто готовила по воскресеньям и замораживала часть приготовленной еды на всю рабочую неделю.

Свернув в последний проход между стеллажами с продуктами, она остановилась возле молочного прилавка, подняла глаза и неожиданно увидела свою мать. Та стояла с небольшой корзинкой в руках и разглядывала упаковки с апельсиновым соком.

– Ма! – тихо позвала Кара, не успев вспомнить, что избегает встреч с ней.

Натали Хартли обернулась.

– Кара!

Обрадованная нечаянной встречей, она бросилась навстречу дочери и крепко обняла ее. Несмотря на свое неодобрение той жизни, которую предпочла вести ее мать, Кара очень любила ее и сильно тосковала по ней. Она старалась не думать о матери слишком много, потому что подобные мысли заканчивались, как правило, печалью и меланхолией. В выходные и праздничные дни ей приходилось особенно туго, и она часто оказывалась в доме Марсденов или у Алексы и ее отца, вместо того чтобы погостить у собственных родителей.

– Как поживаешь, ма? – спросила она, вдыхая знакомый цветочный аромат ее духов, который ассоциировался у нее с лучшими временами ее детства.

– Все хорошо, – ответила Натали, осторожно оглядываясь по сторонам. – А ты как? Довольна своей жизнью? Счастлива?

– Он тоже здесь? – догадалась Кара.

Ее мать не могла выйти одна даже в продуктовый магазин. Удивительно, как это он оставил ее одну у стеллажа с апельсиновым соком.

– Он пошел за газировкой, которую мы забыли взять. Давай быстро поговорим, пока он не вернулся. С тобой все в порядке, милая?

– Да, у меня все хорошо, – поспешно кивнула Кара.

– Моя девочка стала офицером полиции. Я так горжусь тобой!

Кара покраснела.

– Ма, я…

– Натали, идем! – раздался голос отца Кары, прервав ее фразу на середине.

Она хотела сказать, как тоскует по матери, как ей ее не хватает…

– Я должна идти, – погрустнела Натали и опустила плечи. Стараясь не смотреть дочери в глаза, она почти прошептала: – Я люблю тебя, моя девочка.

– Скажи ему, пусть подождет несколько минут. Мы просто разговариваем.

– Шевелись, детка! Пора готовить обед, – скомандовал отец Кары.

Она посмотрела на Грега Хартли. Он был все еще хорош собой – черные с проседью волосы гладко зачесаны назад, глаза горели гневом, когда он смотрел на жену, которая уже осторожно сделала шаг назад, отходя от дочери.

Она не стала здороваться с отцом. Честно говоря, у нее даже не возникло желания это сделать.

Он тоже намеренно игнорировал ее. Ему очень не понравилось, что она стала офицером полиции, но еще больше его взбесило то, что она не признала его родительскую власть, отказав ему в уважении и послушании, которых он так жаждал.

– Натали, немедленно иди сюда, – сердито рявкнул он, и та чуть не подпрыгнула от страха.

Отвернувшись от Кары, она медленно пошла к мужу, опустив голову.

Кара ненавидела его. Ненавидела то, как мать делала все, чего он от нее хотел, не думая о своих собственных нуждах и желаниях. Единственным способом не видеть ее постоянного унижения было жить отдельно, и Кара это сделала, несмотря на то что отсутствие матери и страх за нее стали для нее постоянной кровоточащей душевной раной. При этом мать ясно дала ей понять, что не хочет от нее никакой помощи. И тут Кара ничего не могла поделать.