— Тебе, конечно, неинтересно слушать о… — вздохнул он.

— О, нет, интересно.

Она должна узнать, что ему известно и о чем он подозревает, — ради благополучия Мэтта и своего собственного. Но это была не только необходимость сохранить свою тайну. С того момента, когда она узнала о своей встрече с Николасом в прошлом, ее мучило любопытство. Что он помнил о той роковой ночи? Думал ли он о ней все эти годы, как она думала о нем? Или он презирал ее как преступницу, а может быть, даже как изменницу?

— Ладно. — Он помолчал, как бы собираясь с мыслями. — Это произошло во время войны. Был период в жизни, когда мне поручили заняться группой отчаянных контрабандистов. — Он умолк. — Во главе банды стояла женщина.

— Женщина? — У нее перехватило дыхание. — Как странно.

— Она была необыкновенной. Умной и смелой. Я не мог не восхищаться ею.

— Восхищаться ею? — слабым голосом повторила она.

— Я никогда больше не встречал подобной женщины. Таинственной и необыкновенной. — Он еще крепче обнял ее. — Ее образ преследовал меня во сне. Пока я не встретил тебя.

— Меня? — Сабрина затаила дыхание.

— Ты тоже необыкновенная. — Он рассмеялся. — С довольно и одной необычной женщины.

Ее сердце затрепетало от радости, но тут же сжалось. Слова были приятны: Николас в совершенстве владел искусством обольщать женщин красивыми комплиментами Он познал похоть, но его не коснулась любовь, и вполне вероятно, он навсегда останется таким. Она уже смирилась, ей оставалось лишь не забывать об этом.

Было глупо возвращаться к его подозрениям в отношении Мэтта, но Сабрина спросила:

— И при чем здесь Мэтт?

— Я думаю, он был связан с ней.

— Представляю, с каким количеством женщин он был связан за эти годы, — сказала она самым беспечным тоном. — Почему ты думаешь, что он имел отношение к твоей таинственной леди?

Ответ Николаса был взвешенным и обдуманным:

— Это пришло мне в голову, когда я лежал, оправляясь после удара по голове. Название корабля, этого корабля, — ей стало страшно, — имя той женщины. Леди Би, Это не может быть простым совпадением.

Чуть слышно она прошептала:

— Корабль назван в честь его сестры, не так ли?

— Ха. У Мэдисона нет сестры. В этом я уверен.

— Нет… кроме меня. — Непрошеные слова сорвались с ее губ, и у нее упало сердце.

Николас усмехнулся и притянул ее к себе.

— Ты его сестра только благодаря его чувству к тебе. Нет, я уверен, корабль назван в честь той женщины. И если я уличу Мэдисона, я скоро найду ее.

Она с трудом скрыла охватившую ее панику:

— И тогда?

— И тогда… — Николас заколебался. — Судить ее? Заковать в кандалы? Швырнуть в Ньюгейт и выбросить ключи? Не знаю. Я знаю только одно — ее арест даст мне ответ на вопрос, мучивший меня всю жизнь. Закончит последнюю главу книги, которая оставалась ненаписанной десять лет. Я оправдаю себя. — Он хрипло усмехнулся. Хотя бы в собственных глазах. Если, конечно, смогу найти ее.

Ужас душил Сабрину. Что произойдет с ней, с ними, если Николас узнает, что уже нашел ее?

Глава 15

Египет оказался более или менее таким, каким его ожидала увидеть Уинни. Но для англичанки, не привыкшей к путешествиям и отсутствию современных удобств, Египет представлял много проблем. Они были вынуждены покинуть корабль в заливе Абукир у душной пыльной Александрии и пересесть на судно, больше похожее на баржу, чем на корабль, чтобы совершить почти пятидневное путешествие через цветущую дельту Нила вверх по реке до Каира.

Нил лениво катил свои воды, веками наблюдая за победами и поражениями человека. Он как будто понимал суетность человеческой жизни в бесконечности времени. Она оставалась такой же, как и сотни, даже тысячи лет назад. Уинни увидела собственными глазами то, о чем она только читала. И каждая интересная деталь должным образом заносилась в постоянно пополнявшийся записями дневник.

Каир превзошел все, что она могла представить в своем богатом воображении. Город величественно возвышался над плоской равниной дельты, как сказочное видение. Минареты устремлялись в небо, пробивая вечную дымку, окутывавшую город далеко не волшебным туманом, который боги посылают, чтобы напомнить жалким сметным о скоротечности жизни и величии ушедших фараонов, а чадом бесчисленных очагов, служивших для приготовления пищи.

Город был перекрестком, где сходились дороги со всего концов света. Караваны, направлявшиеся с товарами в Кашмир, Дамаск, Тимбукту, давали жизнь каирским базарам, заваленным кучами бесполезных или бесценных вещей. Николас вел их по улицам так быстро, что Уинни не успевала насладиться экзотическими видами и звуками Она решила, что до отъезда сама изучит все уголки таинственного города.

Они должны были остановиться в европейском квартале, где условия были значительно лучше, чем во многих местах по соседству. Квартал обладал особым преимуществом в виде огромных деревянных дверей, которые плотно закрывались во время чумы или бунта. Но помещения, на которые они рассчитывали, оказались заняты, и вся компания отправилась в Булак, главный порт Каира. Здесь богатые жители построили себе роскошные летние дворцы с садами-оазисами, дающими прохладное зеленое укрытие от солнца, жары и духоты.

Николасу удалось снять виллу на время их короткой остановки. Наутро все были готовы продолжить путешествие по Нилу, как только Николас с Эриком вернутся с разрешением, которое в Египте необходимо даже для того, чтобы воткнуть лопату в песок. Из сострадания к Эрику было решено отказаться от путешествия по воде, а отправиться по суше вдоль берега реки. Сабрина с дочерью чем-то занимались у себя в комнате. Уинни в одиночестве стояла в саду, наслаждаясь тропической растительностью и приятной тенью.

Мэтт сказал ей о просьбе Сабрины, и Уинни была в восторге от того, что ее первое настоящее приключение оправдывает все ее надежды и мечты. Мэтт тоже оправдал ее надежды. Американец был смелым, решительным, настоящим воплощением героя, каким она представляла его себе по книгам. Дерзкий и даже опасный капитан вызывал у нее неожиданные и неведомые ранее чувства. Днем они обменивались тайными страстными взглядами, а их ночи были наполнены запретными ласками и восторгами от пронзительно-острых ощущений.

Конечно, она была влюблена. Ничем иным нельзя было объяснить лихорадочное биение ее сердца или невольную дрожь, пробегавшую по телу, стоило ему лишь взглянуть в ее сторону. Но она никогда не признается ему в своих чувствах. Она столько прочитала и знала, как легко потерять такого героя, стоит лишь раскрыть ему свою душу. Уинни не надеялась, что время, проведенное вместе, будет долгим. Он уже заявил, что не станет сопровождать ее по пустыне. Ее практичная натура подсказывала, что она должна довольствоваться тем, что они вместе сейчас, и не строить планов на будущее. Она предполагала, что разлука будет тяжелой, но даже мучительная боль — недорогая цена за пронзительное чувство, которое, без сомнения, было любовью.

Его запах, жар его тела, его страсть она ощутила еще до того, как он обнял ее. С блаженным вздохом она прильнула к нему. Он прошептал ей на ухо:

— Знаешь, нам не обязательно идти с ними. Мы можем остаться здесь, в Каире. Это очень интересное место, Уинни. Как раз для твоих приключений.

Она засмеялась и посмотрела ему в лицо. Солнце сверкало в ее глазах, и он чувствовал близость ее тела.

— Но, капитан, даже ради столь великолепного города, как Каир, я не пожертвую таким приключением. Поиски сокровищ среди пирамид Египта? Такой возможности у меня, вероятно, больше не будет.

— Не могла бы ты отказаться, — он помедлил, стараясь поймать ее взгляд, — ради меня?

Ее сердце дрогнуло, но она усилием воли заставила себя остаться спокойной.

— Думаю, ты не пожелаешь слишком долго присматривать за уже немолодой старой девой. — В ее беспечных словах послышалась печаль. — Тебе, без сомнения, это скоро надоест, и нам придется расстаться. А я пропущу великолепное приключение, которое вот-вот начнется.

— Уинни, я…

— Уинни, Мэтт!

Голос Сабрины нарушил их уединение, и они отшатнулись друг от друга, как дети, пойманные в момент шалости. Уинни замечала, что последнее время ее невестка как-то странно на нее посматривает. Сабрина, очевидно, ничего не сказала Николасу. Брат неблагосклонно отнесся бы к их отношениям и, вполне возможно, вызвал бы Мэтта на дуэль. Уинни не представляла себе, кто победит, и не испытывала желания это узнать.

— Вот вы где. — Из-за поворота показалась Сабрина. — Уинни, не могла бы ты помочь Белинде? Она пытается уложить свои вещи, и у нее ничего не получается. Понять не могу, зачем ей столько одежды. Если бы нам удалось убедить ее отказаться от платьев и воспользоваться более практичной мужской одеждой, которую носим мы, жизнь стала бы намного проще для нас всех.

— Посмотрю, чем я смогу помочь.

Уинни бросила последний долгий взгляд на Мэтта и поспешила к Белинде.

Мэтт с мрачным видом смотрел ей вслед.

Сабрина, прищурившись, обратилась к Мэтту:

— Всю неделю я не могу выбрать минуту, чтобы побыть с тобой наедине. Мэтт, мы должны поговорить.

Взгляд Мэтта все еще был устремлен в ту сторону, а скрылась Уинни.

— В чем дело?

Сабрина собралась с духом:

— Николас все знает, Мэтт.

Мэтт нахмурился и пожал плечами.

— Меня это не удивляет. Рано или поздно он должен был узнать. Я даже удивлен, что все тихо. И пока он еще не грозился убить меня или сделать что-нибудь похуже. Мне бы очень не хотелось так поступить с ней.

— С ней? — растерянно спросила Сабрина. — С кем? О чем ты говоришь?

Мэтт сердито посмотрел на нее:

— А ты о чем говоришь?

— Я говорю о нас с тобой и о нашем прошлом. Я говорю о наших прошлых делах. — В ее голосе чувствовались раздражение и некоторый сарказм. — Может быть, ты забыл о наших делишках? Скалы? Море? Ночные встречи? Явное нарушение законов? И, черт побери, контрабанду! Он еще не знает о моей причастности к этому, но знает о тебе.