— А-а.

Его глаза все еще блестели.

— Но ответь на свой вопрос. — Было видно, что вся эта ситуация его забавляет. Я стала подпевать зазвучавшей на стадионе песне и притопывать в такт ногами. Когда песня закончилась, он повторил:

— Скажи мне, куда лучше всего целовать.

— В шею.

— Почему?

Очень толстая женщина в оранжевых леггинсах в обтяжку и облегающей футболке повернулась в нашу сторону. Очевидно, ей тоже хотелось узнать почему.

— Не знаю. Мне кажется, что поцелуй в лоб означает, что ты маленькая девочка. Поцелуй в щеку — для родственников и политиков. Когда целуют руку, это очаровательно, но, ты понимаешь, как-то по-королевски и старомодно. А вот поцелуй в шею — это что-то иное, может быть, потому, что шея — очень чувствительное место.

Он уставился на мою шею, и я закрыла ее рукой.

— Хорошо, — кивнул он. — А как насчет местности? Какое самое романтичное место?

— Для Хезер это было бы любое место у воды. Ее бассейн, причал, даже фонтан.

— А что бы выбрала ты?

Я потянулась за банкой газировки, которая была у меня под сиденьем, затем снова встала и начала пить воду через соломинку.

— Я не тот человек, который даст тебе верный ответ. На твоем месте я бы не придавала такого значения моим рассуждениям. Я уже не так уверена во всем, как это было раньше.

— Ты хочешь сказать, ты уже вовсе не гуру в области свиданий? — Он явно насмехался надо мной. — Не эксперт по завоеванию сердец?

— Наверное, нет.

— И когда ты к этому пришла? — с любопытством спросил он.

— Не так быстро, как хотелось бы, — ответила я.

— Сядьте вы, там впереди! — заорал фанат сзади, и я была рада снова сесть и переключиться на игру.

К счастью, оба нападающих сделали неудачную подачу, а запасные игроки не проявили себя, поэтому мы ждали окончания игры. Команда «Ориолз» в итоге одержала победу.

— Игра была отличной, — сказала я Джеку на выходе со стадиона. — Спасибо. Интересно, сможем ли мы разыскать машину.

— Мне бы хотелось сходить к причалу, — осторожно предложил он.

Должно быть, нежелание идти туда отразилось на моем лице.

— Ну давай, Карли, что же мы скажем Хезер? — подначивал меня Джек. — Ведь это же самое главное в нашей сегодняшней встрече, не так ли?

— Ну конечно, — согласилась я.

— Просто мне не кажется, что бейсбольная игра фигурирует первой в списке лучших свиданий Хезер. — Его довод был вполне разумным. — А вот долгая прогулка, поближе к воде, как ты сказала…

— Ну ладно, ладно, хорошо.

— А Хезер тебе что-нибудь говорила о нашем сегодняшнем свидании? — спросил он, пока мы шли к причалу.

— Нет, я с ней не разговаривала со вторника. Мне кажется, она в ярости.

Самым странным было то, что мне было все равно. Я чувствовала облегчение, видя, что мне не оставлено сообщений на автоответчике и что она не хочет поговорить со мною о Джеке, о Дэне или о ком бы то ни было другом.

Возле причала мы прошли по кирпичной дорожке к аквариуму и немного посмотрели на тюленей. Затем вернулись назад и прогулялись вдоль магазинчиков и кафе. Я была там много раз, но сегодня вечером все казалось каким-то другим. Мы не спеша дошли до причала на южном берегу и стали смотреть на город на противоположном берегу. Над высокими прямоугольниками зданий с подсветкой висела огромная луна.

Лодки покачивались на воде, и над ней раздавались приглушенные летние звуки голосов. Несколько бакенов подсвечивали бухту красными и зелеными огнями.

Ни Джек, ни я не проронили ни слова, но все мои мысли были о том, что он чувствовал, звучала ли в его голове музыка, создавались ли в его воображении картины, которые позже можно перенести на бумагу.

Ощутив, что он стоит за моей спиной, почти касается меня, я инстинктивно повернула голову.

Он наклонился, его щека оказалась рядом с моей, его губы приблизились к моим.

— Ты тренируешься, — сказала я.

— Ага. Именно так. Ну и как у меня получается, Тренер, даже если ты больше не эксперт в этой области?

— Мне кажется, ты уже готов вступить в большую лигу, — ответила я, отстраняясь. — А я готова идти домой.

Он выглядел удивленным:

— Ты хочешь уйти?

— Ага.

Джек в замешательстве опустил руки, потом засунул их в карманы.

— Ну хорошо, — проговорил он.

Мы пошли в обратном направлении, и я заметила, что город уже не сверкает так, как мне казалось прежде. В моей голове начала созревать ужасная мысль. Я подумала, что на самом деле Джек не такой уж хороший парень. Ему просто нужна моя помощь, чтобы завоевать Хезер; он просто играет в двойную игру, используя меня и ее, и наслаждается каждой минутой этой игры.

Может, он знает, что я увлеклась им. Может быть, он делает все возможное, чтобы заманить меня в свои сети — что-то вроде мести за все то время, когда я его не замечала. Эти мысли причиняли мне ужасную боль.

«Пора повзрослеть, — сказала я себе. — Джоэль причиняет боль мысль о том, что отец ее ребенка вовсе не славный парень».

Это была долгая дорога домой. За два квартала до моего дома мы попали на узкую улочку, которая была похожа на туннель из тенистых деревьев.

Джек снизил скорость до минимума, и мы почти ползли.

— Я еще не успел выискать темные улицы, — сказал он.

— Что ж, после того как я выйду, поищи в округе, — ответила я.

Он покосился на меня и прибавил скорость. Наконец мы приехали. Я выскочила из машины раньше Джека, но на тропинке к дому он поравнялся со мной.

Последние два года я все время была недовольна тем, что мои родители оставляют свет включенным у входа, когда я ухожу на свидание. Каждый раз, когда парень целует меня на прощание, мне все время кажется, что раздастся голос режиссера: «Снято!» Но сегодня я была им благодарна.

— Наверно, родители хотят быть уверены, что с тобой ничего не случится, когда ты будешь заходить в дом, — заметил Джек, глядя на подсветку.

— Ага. И пока мы здесь стоим, поглядывая друг на друга, отцу легче наблюдать за нами, самому оставаясь невидимым.

Это было ложью, но это придавало мне храбрости закончить то, что я начала.

— Спокойной ночи, — непринужденно сказала я и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку — очень далеко ото рта, где-то возле уха. И тут свет погас.

Погасло все — подсветка у двери, свет на крыльце, на дорожке. Я оцепенела, потеряла равновесие в этой темноте и качнулась в сторону Джека. Он обнял меня, прижал к себе. Он собирался поцеловать меня. А у меня не было на уме ничего подходящего, что бы я могла сказать и остановить его. Дела обстояли даже хуже, потому что мне не хотелось его останавливать.

Он медленно наклонил голову, но его губы не коснулись моих. Я решила, что он передумал. Потом почувствовала прикосновение его губ к моей шее. Это был долгий, теплый и нежный, как летняя ночь, поцелуй.

— До встречи, Карли, — сказал он и оставил меня на пороге дома.

Я не могла унять неожиданно появившуюся дрожь во всем теле. Было похоже на землетрясение — не менее семи с половиной баллов по шкале Рихтера, но оказалось, что у меня просто трясутся колени. Дом все еще стоял, а листья на старом клене даже не пошевелились.

Я никак не могла открыть своими дрожащими руками замок (с таким же успехом я могла воспользоваться и вилкой для этой цели), когда вдруг обнаружила, что передняя дверь не заперта. Я увидела, как Джек задержался у машины убедиться, что я зашла. Что ж, теперь он о многом может рассказать Хезер. Она просто бросится ему в объятия, как он и планировал. Как мы планировали.

Я толкнула дверь и вошла.

— Надеюсь, я вовремя выключила свет. — Джоэль сидела на верхних ступеньках лестницы в ночной рубашке. Я включила лампу в холле.

— Все произошло как нельзя вовремя. — Мой голос звучал ровно. Дрожь исчезла, и теперь я чувствовала какое-то оцепенение внутри себя. Я стала медленно подниматься наверх.

— С тобой все в порядке? — спросила Джоэль.

— Да, все нормально.

Обойдя ее, я поспешила в ванную, прежде чем она успеет задать слишком много вопросов. Я умывалась, не поднимая головы, чтобы не видеть, как после снятия макияжа, сделанного умелыми руками Джоэль, я снова обрету свое будничное лицо.

Мне хотелось только одного: залезть в постель, накрыться с головой одеялом и заснуть. Но когда я вошла в нашу комнату, то увидела, что на тумбочке между нашими кроватями стоят тарелка с шоколадным печеньем и стакан воды, приготовленные для меня.

— Сегодня я уже больше не могу спускаться по лестнице, поэтому, если тебе нужно молоко, тебе придется сходить за ним самой, — сказала Джоэль, утопая в горе подушек.

На самом деле я не была голодна, но ведь она старалась, делая для меня это печенье. На тарелке не хватало только одной штуки, а это значит, что она не разрешила полакомиться им даже отцу.

— Они выглядят очень аппетитно, — заставляя свой голос звучать как можно восторженнее, я взяла несколько штук.

— Карли, мне очень жаль, если сегодня все получилось не так, как тебе бы этого хотелось.

Я пожала плечами.

— Я знала, что этим все и кончится. Я знала, куда ввязывалась, но я была перед ним в долгу. — Я начала собирать ножом крошки от печенья в одну кучку. — Хотя дело не только в этом, — тихо сказала я. — Это звучит глупо, но я действительно хочу, чтобы Джек был счастлив, даже если это означает, что он будет рядом с Хезер. Вот я и выручила его. Глупо, правда?

— Глупость — характерная черта нашей семьи. — Джоэль, спустила одну ногу с кровати. — Но знаешь, тебя еще ждут приятные сюрпризы. Мне бы хотелось, чтобы тебя порадовал Джек, но если он этого не сделает, это обязательно сделает кто-то другой. Это правда, — сказала она, покачивая ногой. — Карли, уж если я и узнала что-то о жизни за последние две недели, так это то, что люди полны неожиданностей. Они постоянно находят способы доказать тебе, что они рядом, и заставляют тебя улыбаться даже тогда, когда ты уже решила, что никогда этого больше не сделаешь. И это проникает внутрь тебя, доходя до сердца. — Она посмотрела на полку с книгами, где стояли мишки, подаренные Гарри, и открытки от малышей.