Как я и думала, Джоэль попросила меня положить открытки, сделанные детьми, на ту же полку, где лежали плюшевые медведи, подаренные Гарри. Однако перед этим она посмотрела на каждую и даже пару раз улыбнулась.

— «Будьте готовы!» — прочла она и показала мне открытку.

— Он хотел сказать «Будьте здоровы», — пояснила я.

— Не знаю, — ответила Джоэль, кладя руку на живот. — В моем случае наиболее подходящим кажется «будь готова».

После ужина, когда она смотрела «Колесо фортуны», я переложила мишек на полку пониже и расставила вокруг них открытки, делая это как можно красивее. Я также взяла три книга по антропологии и западноафриканским культурам и положила их между журналами, стопка которых лежала у ее кровати.

Утром я ушла, позаботившись о Джоэль, как о принцессе: оставила ей завтрак на прикроватной тумбочке, переносной холодильник был доверху забит едой и соком, рядом лежали книжки, журналы, пульт от телевизора, писчая бумага и цветные карандаши для рисования, плеер, батарейки, трубка радиотелефона, список телефонных номеров. До всего этого было достаточно протянуть руку. Наша соседка Мэнди должна была подойти к одиннадцати тридцати.

В тот день мы собирались отвезти малышей в музей, и я опоздала на работу. Когда я наконец-то вбежала в автобус, дети восторженно поприветствовали меня.

— Ты им очень нравишься! — сказала Памела. Она сидела на переднем сиденье рядом с Джеком.

Я кивнула и улыбнулась.

— Привет, Карли, — Джек широко улыбнулся. Наверное, он так мне обрадовался потому, что именно я могла осуществить его мечты насчет Хезер.

— Привет, Джек. — Я села на заднем сиденье вместе с Анной. Хау собирался поехать за школьным автобусом на своей машине, чтобы доставить вожатых в университетский городок после того, как в конце дня мы отправим детишек домой.

Отвезти детей в художественный музей Балтимора было идеей Гарри. Он подумал, что в такие места, как аквариум или зоопарк, их сводят школы, в которых они учатся. А нам стоит попробовать познакомить их с культурой. Сам Гарри, конечно, остался в Кёрбисмите, чтобы подготовить постельные принадлежности для завтрашней ночевки в лагере. Именно нам предстояло сообщать работникам музея о засоренных унитазах, извиняться за то, что сработал сигнал тревоги, объяснять, что такое искусство и как надо себя вести, когда дети будут указывать пальцем и улюлюкать при виде обнаженных фигур.

Но день прошел лучше, чем можно было ожидать. После экскурсии по музею с двумя экскурсоводами, которые сказали, что им понравилось работать с маленькими бандитами, мы стали играть в «Остров сокровищ». Джек и Анна составили список людей и предметов, которые надо отыскать на картинах, и дети с удовольствием взялись за дело, переходя из зала в зал. Затем мы пообедали в красивом парке напротив главного входа, после чего дали малышам возможность вволю побегать и покричать с часок. Когда они немного утихомирились, мы снова отвели их в музей, снабдив бумагой и попросив нарисовать то, что их вдохновило.

Собрав наконец-то детишек вместе и усадив в автобус, где ждал наш верный водитель, мы впятером отправились в Кёрбисмит в машине Хау. Не успели мы проехать и одного квартала, как я почувствовала, что у меня слипаются глаза. Моя голова склонилась набок и начала стучаться о стекло машины.

«Это, должно быть, заразно, — пронеслось у меня в мыслях. — Болезнь Спящей Красавицы». Памела что-то спросила у меня, и тут же я услышала, как Джек ее тихо одернул:

— Ш-ш-ш. Она спит.

Проснулась я через полчаса, уже на территории университетского городка. На двери офиса для меня было оставлено сообщение:

«Карли, звонила Джоэль. Я поехал к вам домой. Не беспокойся, я позвонил врачу. Я останусь с ней до твоего возвращения.

Гарри».


— Я отвезу тебя домой, — сказал Джек, читая через мое плечо.

— Спасибо, но наша машина в моем распоряжении на этой неделе.

— Даже если так, тебе вовсе не помешает, чтобы рядом кто-то был. — Я повернулась, чтобы увидеть его лицо. — Ну, я просто хотел сказать, если ты водишь машину так же, как и свой велосипед… — Он попытался обратить предложение в шутку.

— Я справлюсь.

«Хотя, может быть, и нет», — подумала я, когда вернулась домой и увидела сестру, спящую на кровати среди любимых подушек. Она выглядела такой бледной и казалась гораздо моложе, чем ей было на самом деле. Гарри расположился на моей кровати, читая одну из книг по Западной Африке. Он улыбнулся мне, перевел взгляд на нее, затем тихо спустился вместе со мной вниз.

— Врач сказал, с ней все в порядке и она сможет встать через пару дней, если не будет волноваться.

— Почему она позвонила тебе? Где была сиделка? — спросила я.

— Здесь больше никого не было, когда я приехал. — Гарри усадил меня на диван. — Она позвонила мне в офис где-то в двенадцать тридцать и сказала, что упала. Она была напугана.

— Как это произошло? Ей стало плохо?

— Она сказала, что поскользнулась на коврике.

— На коврике? — Я подумала с минуту, спрыгнула с дивана и поспешила в прихожую. — У нас же наверху большой ковер на всю комнату, — сказала я Гарри, который последовал за мной. — Она же знала, что ей нельзя спускаться вниз по лестнице! — сердито закричала я. — Она знала, что ей надо было оставаться наверху!

— Может, я еще немного побуду? — предложил Гарри. — Мне очень понравилась эта книга.

Я оперлась о дверной косяк.

— Не волнуйся. Я успокоюсь до того, как она проснется. Я просто не знаю, что мне с ней делать, Гарри. Я устала исполнять роль старшей сестры.

— Может быть, она устала от роли младшей сестры, — предположил он, — но просто не знает, как это показать. Может, потому она все делает по-своему. Хотя это и не самый умный выход из положения.

Наверное, я все еще злилась. Гарри остался еще на час, и мы поговорили о детях в лагере. Я дала ему почитать книгу Джоэль. Прежде чем уйти, он снова оставил мне свой телефонный номер.

Когда Джоэль проснулась, я уже приготовила ужин. Она рассказала мне то же, что и Гарри, затем мы молча поели, смотря телевизор. Я вела себя спокойно, зная, что не должна расстраивать ее. Я постоянно напоминала себе о том, как однажды я играла в баскетбол, преодолевая ужасную боль в лодыжке. Я так и не сказала тренеру, что почти целый вечер накануне просидела в больнице и врачи обнаружили у меня трещину. Упрямство, граничащее с глупостью, было семейной чертой.

Зазвонил телефон. Звонила девочка, живущая по соседству, та, что приходила посидеть с Джоэль. Она хотела поблагодарить Джоэль за то, что та отпустила ее на встречу с друзьями, и интересовалась, нужно ли ей прийти завтра.

— Кто звонил? — спросила Джоэль с невинным видом.

— Мэнди.

— Понятно.

— Она поблагодарила за то, что ты отпустила ее сегодня. И спрашивала, не нужна ли ее помощь завтра.

— Поступай, как считаешь нужным, — тихо сказала Джоэль.

— Как я считаю нужным? — повторила я. — Я думала, что ей было необходимо находиться с тобой сегодня. Как видно, ты так не считала!

— Она сказала, что мать заставила ее прийти сюда. Я подумала, что это несправедливо, — объяснила Джоэль. — Она должна была встретиться со своими друзьями.

— А мне плевать, даже если ей надо было встретиться с президентом США!

— Я не хочу, чтобы мне прислуживали, Карли, — упорствовала Джоэль. — Врач сказал, что со мной все в порядке. — Она поправила подушки за своей спиной. — Скоро со мной все будет в полном порядке.

— В полном порядке? В полном порядке? — Я едва сдерживалась, чтобы не закричать. — Мне кажется, ты не понимаешь, Джоэль. У нас никогда не будет все в порядке. Это ребенок, это Приятель, а не один из тех брошенных котов, которых ты подбирала и приносила домой, не птица со сломанным крылом.

Она прикусила губу.

— Здесь все не так просто, здесь ты не сможешь просто покормить его и дождаться, пока он улетит, — продолжала я. — Тебе понадобится помощь и в течение долгого времени. Так что привыкай.

Она упрямо сжала губы. Мне показалось, что я смотрю в зеркало.

— Не могу себе представить, что там было такого невероятно важного внизу, что тебе понадобилось спуститься, — пробурчала я.

— Альбом с фотографиями. Я хотела посмотреть на наши детские фотографии. Я… я хотела представить себе, как будет выглядеть Приятель.

Альбомы мы храним в шкафу в холле. Самый старый из них лежит на самой верхней полке, на книгах.

— Ты хочешь сказать, — медленно произнесла я, — ты встала на табуретку, на ту самую, которая качается и стоит на скользком коврике?

Она не ответила.

— Джоэль! — взорвалась я. — Из тебя выйдет ужасная мать! Ты о себе не можешь позаботиться. Как ты будешь заботиться о малыше?

— А тебе-то какое дело? — выпалила она в ответ. — Ты никогда не хотела, чтобы мой ребенок жил здесь. Признайся, ты была в ужасе, когда я тебе рассказала. Ведь Приятель испортил твои планы. И тебя это ужасно злит. А теперь оставь нас в покое.

Я задохнулась от ярости. Наши с ней глаза полыхали от гнева.

— Я звоню маме.

— Нет, Карли, подожди. Не звони. Ну пожалуйста, не надо. — Она попыталась выхватить у меня из рук список телефонных номеров, оставленных родителями. — Ведь осталось всего пара дней до их приезда.

Но я начала набирать номер. У меня в голове все смешалось от событий последних дней, но в одном я была уверена: с меня хватит проблем с Джоэль.


Родители забронировали билеты на ранний утренний рейс и прилетели домой к полудню. Я еще никогда в жизни не была так рада их приезду. Я кинула в машину свои постельные принадлежности и рюкзак и поехала в Кёрбисмит. Ночевка в лагере была как нельзя вовремя. А еще мне хотелось уехать куда-нибудь с детьми на все выходные и отменить свидание с Джеком.