— Я просто не понимаю, — сказала я, подтягиваясь, чтобы усесться на кирпичной стене. Они принесли мне обед и газировку, и мы устроились в тени раскидистого дуба. — Мигель — мой лучший принимающий игрок, — продолжила я, открывая банку. — На прошлой неделе он бросил мне мяч сильнее, чем любой второклассник, третьеклассник или четвероклассник, которого я когда-либо знала. Ну я и подумала, что мне представится тысяча возможностей похвалить его. Ведь он в этом очень нуждается.

Анна кивала, слушая меня. Джек смотрел на меня, но я не была уверена, слышит ли он хоть что-нибудь из того, что я говорю.

— В прошлую среду он испортил игру, — продолжала я, — потом испортил еще одну. Кто-то из детей стал насмехаться над ним, затем другой, третий. Я все понимаю, их хоть хлебом не корми, только дай сделать из кого-нибудь мишень. Чего я не понимаю, так это почему Мигель не защищается.

— Каким образом? — спросила Анна.

— Он же прирожденный спортсмен. Я же вижу, как он двигается, — сказала я ей. — Я постоянно предоставляю ему возможность доказать остальным, что они ошибаются, но он играет из рук вон плохо.

Анна кивнула. Джек созерцал свой сандвич, глубоко задумавшись.

«Может быть, я навожу смертельную скуку на парней, — подумалось мне. — Еще чуть-чуть, и он заснет, как Люк».

— Мне кажется, Мигель, так же как и я, левша, — тихо произнес Джек. — Я уверен, что он рисует именно этой рукой. Может быть, он пытается играть правой?

— Я не знаю, — задумчиво ответила я.

— Но если подумать, он из тех ребятишек, которые делают все именно так, как им говорят. Ну конечно! Интересно, смогу ли я достать ему маленькую перчатку на левую руку? Возможно, ты прав, Джек! — воскликнула я и так энергично стала трясти его за плечо, что сандвич, который он поднес ко рту, задрожал и с него слетело немного салата. — Ой, извини.

Он улыбнулся и откусил кусочек.

— Я очень надеюсь, что ты прав, — продолжала я. — Я знаю, у нас не должно быть любимчиков, но мне действительно нравится этот малыш.

— Без любимчиков здесь не обойтись, — сказала Анна. — Дело в том, что дети тоже люди. Они личности, и мы выделяем кого-то из них, определяем как особенных, так же как и выделяем кого-то нашего возраста. Разница в том, что с детьми мы не можем этого показывать.

Мы замолчали и какое-то время ели в тишине.

— А ведь странно, — сказала я Анне. — Я имею в виду, когда кто-то начинает казаться тебе особенным. Иногда это бывает так неожиданно — бац, и тебе кто-то очень понравился.

Она кивнула.

— А иногда это происходит постепенно. Ты неожиданно начинаешь понимать, что постоянно думаешь об этом человеке, все время ждешь и надеешься его увидеть.

Анна посмотрела на Джека.

— Ты о Холестерине? — поинтересовался он.

— О Люке, — упрямо поправила я.

— Ну и как прошло вчерашнее свидание? — спросил Джек.

Я знала, что рано или поздно он спросит об этом.

— Хорошо.

— Хорошо? — повторил он. — После того как ты помчалась домой, вымыла, высушила и прогладила свою одежду, думаю, ты также прогладила и свои волосы — все, что ты можешь сказать, «хорошо»?

— А ты что, хочешь услышать поминутный отчет?

— Возможно, — ответила за него Анна, закручивая крышку на бутылке с водой.

— Фильм был очень интересным, — холодно сказала я им.

Джек ухмыльнулся:

— А разве это не тот фильм, где все существа похожи на бесформенные желеобразные куски?

— Да, — сказала я. — Мне кажется, что такому человеку, как ты, имеющему столь глубокие познания в искусстве, непременно бы понравилось.

— Я не говорил, что мне такие фильмы не нравятся. Мне просто было интересно, что ты о нем думаешь.

— Хороший фильм, — ответила я, сжав зубы.

— Я думаю, мы уже пришли к выводу, что просмотр фильма и свидание прошли хорошо, — спокойно сказала Анна.

— Мы с Анной сегодня утром прогуливались по университетскому городку, — продолжил Джек. — Ты знаешь газон, который находится у леса и ручья?

— Коммонз, — осторожно ответила я.

— А ты знаешь тот огромный указатель на Кёрбисмит-колледж? Кто-то заехал на траву вчера вечером и, должно быть, свалил его, зацепив крылом.

— Не может быть, чтобы мы сбили его! — вырвалось у меня.

Джек и Анна переглянулись и, запрокинув головы, расхохотались.

— Плати, Анна, — сказал Джек. — Я же сказал тебе, что это следы шин от ее машины.

— Если ты так думаешь, то ты не прав, — перебила его я. — Моя сестра вела машину.

— Твоя сестра? — Его голубые глаза искрились от смеха. — Ты хочешь сказать, что есть еще одна, похожая на тебя?

— Нет. Мы совершенно разные.

— Ты должен мне, Джек. — Анна положила свою руку поверх его. За этим движением ничего не стояло, но я заметила его, потому что оно не было в духе Анны. Они с Джеком явно сблизились за этот короткий промежуток времени. Анна убрала руку и смяла свой пакет из-под еды.

— Ладно, в библиотеке меня ждет целая гора учебников по педагогике, — сказала она, вставая.

— Может, тебе нужна помощь их донести? — спросил Джек, целясь ее смятым пакетом в мусорку в десяти футах от него. Джек оказался отличным стрелком.

— Нет-нет, — быстро ответила она, — заканчивай обед. Но все равно спасибо, Джек. — Она улыбнулась своей красивой улыбкой.

«Между ними что-то есть?» — подумала я.

— Она хорошая, — сказала я, когда она ушла.

— Да, очень, — согласился Джек.

— Ты с ней встречаешься?

Джек подавился сандвичем.

— Что?

— Ты с ней встречаешься?

— Она же на последнем курсе колледжа, — напомнил он мне. — Мы друзья, и это все!

— А-а. Как ты и я.

Он поколебался.

— Что-то вроде этого.

Я опустила ноги, стуча пятками по кирпичной стене.

— Ты хочешь сказать, что ты и я просто что-то вроде друзей?

— Почему ты спрашиваешь?

— А почему ты все время спрашиваешь, почему я спрашиваю? — спросила я.

Столкнувшись нос к носу, мы пристально посмотрели друг на друга, затем, как по команде, отвернулись.

— Ладно, дело вот в чем, — сказала я ему. — Раз ты мой друг, хочу попросить тебя об одной услуге. Но на самом деле, — поправила я себя, — все даже несколько иначе. Это я окажу тебе огромную услугу. Невероятную услугу. У меня потрясающая идея: Хезер.

— Какая Хезер?

— Хезер Ларсон. Как ты мог забыть? Мне кажется, вы будете идеальной парой.

— Ты так думаешь? — Я увидела, что он плотно сжал губы.

— Не нужно волноваться…

— Я и не собираюсь. — Его рот превратился в прямую линию.

— Тогда изобрази восторг, — сказала я ему. — Сотни парней умерли бы ради возможности стать ее парнем. Хезер великолепна. Она знает толк в одежде. От взгляда ее огромных серых глаз мужчины тают, как воск. Она…

— Можешь не продолжать, — оборвал меня Джек. — Я все это слышал на вечеринке у Стива. — Он спрыгнул со стены и стал вышагивать передо мной. — Видишь ли, Карли, тебе кажется, что ты знаешь о парнях гораздо больше, чем это есть на самом деле. Тебе кажется, что все мы одинаковы и что нам нравится один и тот же тип девушек. Может быть, ты думаешь, что мы все дураки?

— Но ты же не знаешь…

— Что еще хуже… — продолжал он, резко повернувшись ко мне лицом. Он положил руки по обеим сторонам от меня и близко придвинулся ко мне, слишком близко. — Ты считаешь, что можешь манипулировать нами. Ты уверена, что знаешь меня. Ты думаешь, что сможешь поступить со мной так же, как поступила с теми парнями на вечеринке, сможешь использовать меня в своих интересах. Терпеть этого не могу. Меня просто тошнит от этого.

Я сглотнула и посмотрела в его бушующие голубые глаза.

Он отодвинулся от меня.

— Это вынюхивание, попытки свести Хезер с кем-нибудь, сблизить Хезер со мной… Если тебе так нужен Холестерин, борись за него, но только открыто и честно.

— Но ты же не знаешь Хезер. Ты не знаешь о Креге, и Тодде, и Ленни, и Бо, и Тиме — всех сейчас даже не вспомню, но я встречалась со всеми ими. А сразу после меня это делала Хезер. Я не разыгрываю тебя, — добавила я, когда он недоверчиво посмотрел на меня.

— Она их всех увела. Спроси мою сестру.

— Так почему же ты с ней дружишь?

— Потому что я идиотка, — взорвалась я. — Разве это не очевидно? Мне нравится человек, которому я тоже нравлюсь, но себе она нравится гораздо больше. Я полная дура! Ну давай, скажи, что тебе меня жаль. Моя сестра испытывает жалость ко мне… Но мне кажется, у нас с Джоэль есть повод сочувствовать друг другу, — добавила я, кусая губы.

Я не знаю, почему это произошло: я редко плачу и никогда не делаю этого на людях, но в тот момент слезы жгли мне глаза. Я чувствовала себя совершенно потерянной и несчастной из-за проблемы с Хезер. Но я знала, что моя сестра была такой же неудачницей, что и я, вот только мое несчастье было несравнимо с ее. Я даже еще не приблизилась к тому, чтобы начать понимать, как плохо было Джоэль.

— Карли, — мягко сказал Джек и поймал пальцем огромную слезинку, скатывающуюся по моей щеке. Я крепко зажмурила глаза, но все еще хлюпала носом. Я опустила голову, позволив волосам упасть мне на лицо и скрыть слезы, и начала рыться в карманах. Он нежно откинул мои волосы и предложил мне салфетку. — Карли, послушай, — он наклонился к моему лицу. — Когда ты заботишься о ком-то, к кому ты привязан, ты непременно делаешь то, что другие считают глупым.

— Конечно. Наверняка у вас с Анной все именно так и происходит.

— Не знаю, как Анна, а я просто специалист в этой области. И с каждым днем у меня это получается все лучше и лучше, — сухо добавил он.

— Трудно поверить, — сказала я, шмыгая носом. — Ты ведь из тех парней, кто нравится девушкам.