Шерри Томас - Идеальная пара

И тут Джиджи вдруг поняла, что не чувствует облегчения. Да, не чувствует, – но почему? Почему не скачет до потолка от радости? Не она ли торопила его с самого первого дня? Нет-нет, только не сегодня. Она не вынесет, если он сейчас дотронется до нее.

Маркиза с трудом удержалась, чтобы не попятиться.

– Удивительно, что тебя не вывернуло наизнанку при одной мысли об этом, – сказала она с усмешкой.

– У меня в комнате на всякий случай припасено ведро, – в тон ей ответил Тремейн. – Сделаю свое дело – и мигом помчусь обратно. Уверен, ты меня простишь. Ну что, начнем?

Джиджи вдруг вспомнила о своей «совершенно особенной» ночной сорочке. Наверное, ей не следовало ее надевать. Не надо Камдену ее видеть.

– Погаси свет, пожалуйста.

Маркиз решительно покачал головой:

– Нет-нет, я боюсь нечаянно наступить на Креза. К тому же мне пришлось бы в темноте искать дверь, когда буду уходить через… – Он взглянул на часы. – Через три минуты.

Три минуты? Всего лишь? На нее нахлынули воспоминания об их первой брачной ночи. Своими ласками он разжег в ней огонь страсти, так что она дрожала от вожделения.

Муж вдруг шагнул к ней, и его рука потянулась к поясу ее халата.

– Нет! – Она чуть отступила. – В этом нет необходимости.

Камден смерил ее презрительным взглядом.

– Не беспокойся. Просто вид грудей и ягодиц ускоряет дело.

Она тяжело вздохнула.

– Только я на минутку отлучусь в гардеробную и…

Он дернул за пояс, халат распахнулся, и открылась нелепая сорочка. Будь она и впрямь циничной и дерзкой, выпятила бы сейчас грудь и посмотрела бы ему прямо в глаза – посмотрела бы с вызовом и безо всякого стеснения. Но ей живо вспомнились те холодные весенние ночи в Париже, когда она месяцами вешалась ему на шею в точно таком же «развратном» атласно-кружевном неглиже. Что он сказал в последний раз, когда выволок ее за дверь и швырнул ей плащ? Он процедил: «Ты выглядишь, как дешевая шлюха».

Но Джиджи все равно вернулась – и увидела, как он впускает к себе девушку, перед неземной красотой которой меркли даже звезды. А она стояла, оглушенная – как будто он схватил ее за волосы и ударил головой об стенку.

Тремейн усмехнулся и запахнул ее халат. Но в его глазах не было ни намека на нежность.

– Ты и в самом деле надеялась, что я из-за этого передумаю?

Она вызывающе передернула плечами – в ней снова заговорил дух противоречия.

– Нет, не надеялась. Но я сделаю все, чтобы выйти за Фредди.

Чуть наклонившись, он подхватил ее на руки и тут же снова опустил, прислонив спиной к столбику кровати. Джиджи охнуть не успела, как муж навалился на нее всем своим весом. А в следующее мгновение она почувствовала, что его орудие полностью готово к бою.

Тремейн чуть наклонил голову, и сердце Джиджи болезненно заколотилось. Но он всего лишь сказал:

– Бедный лорд Фредерик. За какие грехи ты ему досталась?

Джиджи почувствовала, как его пальцы возятся с застежкой на брюках. Затем он вновь распахнул: полы ее халата и задрал подол ночной сорочки. Когда же его горячая возбужденная плоть прижалась к ее животу, она закрыла глаза и отвернулась. Однако ей не удалось остановить нахлынувшую на нее лавину сладостных ощущений.

Несколько секунд спустя он вошел в нее, и пальцы ее судорожно вцепились в халат. Джиджи чувствовала, как наслаждение с каждым мгновением нарастает, – и ненавидела себя за это.

Вскоре послышался прерывистый выдох, и руки мужа крепко стиснули ее бедра. После чего он содрогнулся и замер. Пятнадцать секунд спустя он уже направлялся к выходу.

Открыв глаза, Джиджи увидела выходившего из комнаты Камдена. Когда дверь за ним закрылась, она посмотрела на часы. Прошло ровно три минуты.

Да, всего лишь три минуты.

Январь 1883 года

Когда Джиджи проснулась, комнату заливал мертвенно-бледный свет. Часы показывали половину десятого. Она рывком села в постели и воскликнула:

– О Боже!..

Ах, как же так? Ведь в девять часов они должны были выехать в Бедфорд, а оттуда отправиться в Париж!

Выбравшись из постели, Джиджи поспешно надела халат, после чего бегом бросилась в соседнюю комнату и дернула за шнур звонка – чтобы принесли горячую воду. К счастью, дорожное платье приготовили еще накануне вечером. Надев нижнюю сорочку, Джиджи стала надевать панталоны, потом – нарядную нижнюю юбку и корсет. Несколько минут спустя она перевела дух. Слава Богу, оделась. Вернее, почти оделась – предстояло еще затянуть корсет. Но куда же запропастилась ее горничная с горячей водой? Наверное, заблудилась в незнакомом доме.

Джиджи принялась сражаться с корсетом. Она изо всех сил дергала за шнурки, пытаясь потуже затянуть каждую пару укрепленных стальной проволокой петелек, и одновременно выворачивала шею, проверяя в зеркале, как продвигается дело.

Дверь наконец-то отворилась.

– Быстрее, Иди! – крикнула она. – Я уже два часа как должна быть одета!

Но это была не Иди, а Камден, готовый хоть сейчас тронуться в путь. Он словно только что сошел с Олимпа – спокойный, сдержанный, прекрасный. Она же стояла перед ним с растрепанными волосами и в дезабилье.

Но ведь он видел ее и вовсе без одежды, не так ли? Так что, наверное, не стоит волноваться. Улыбнувшись, Джиджи сказала:

– Доброе утро, Камден. Я, к сожалению, проспала, но ничего страшного, верно?

– Ты права, ничего страшного. Но все-таки хорошо, что ты уже проснулась.

Снова улыбнувшись, она сказала:

– Прости, пожалуйста. Я буду готова через минуту, и мы сможем ехать.

Маркиз посмотрел на нее долгим и пристальным взглядом, потом вдруг спросил:

– Справишься сама?

Не дожидаясь ответа, он развернул ее спиной к себе и занялся хитросплетениями корсета. А Джиджи, глядя в зеркало, любовалась мужем – он был необычайно красив, и им нельзя было не восхищаться.

– Готово, – сказал он минуту спустя.

Развернувшись, Джиджи потянулась к мужу, но он отвернулся от нее. Как странно… Может, он не заметил ее протянутой руки? Чтобы как-то выйти из положения, она сказала:

– Ума не приложу, почему до сих пор не пришла горничная. Я плохо представляю, как укладывать волосы.

Камден стоял, глядя в окно, выходившее в парк за домом.

– Не торопись. Я дал прислуге выходной. Мы никуда не едем.

Джиджи замерла с расческой в руке.

– Не едем? Но ты ведь уже пропустил начало занятий. – Она принялась расчесывать волосы. – Поезд отправляется из Бедфорда только в половине второго, и у нас еще есть время.

Маркиз криво усмехнулся:

– Наверное, ты меня не поняла. Я не сказал, что не еду.

Много лет назад, на семейном празднике, Джиджи садилась, а кузен в этот момент выдернул из-под нее стул. Она тогда шлепнулась на пол, и ей показалось, что внутри у нее все перевернулось. Сейчас она чувствовала то же самое, хотя и не падала.

– Что?.. Ты о чем?

– Я решил зайти и попрощаться перед отъездом, – с невозмутимым видом заявил Камден.

Джиджи замерла, ошеломленная словами мужа. Он хочет бросить ее на следующий день после свадьбы, на следующее же утро после такой незабываемой брачной ночи?

– Но как же?.. – пробормотала она. – Почему?..

Тремейн посмотрел на нее как-то странно.

– По-моему, у нас изначально был уговор: как только мы скрепим наш брак, каждый из нас пойдет своей дорогой, пока не придет время рожать наследников.

Джиджи пришел на ум глупейший ответ. «Ты хоть что-нибудь понимаешь в контрактах? – чуть не спросила она. – Ты отклонил мое предложение, и оно больше не имеет силы. Этот брак заключался на совершенно других условиях.

– А как же… как же наш званый вечер? – пробормотала она в растерянности.

«Как же так? – думала Джиджи. – Ведь еще несколько часов назад он был так нежен со мной… А теперь преспокойно заявляет, что всегда считал наш союз браком по расчету. И зачем же он тогда приезжал ко мне каждый день, когда мы были помолвлены? Зачем строил планы на будущее? И как же обручальное кольцо у меня на пальце? Как Крез?..»

– Никакого вечера не будет, – ответил Тремейн.

– Но мы уже выбрали меню и вина… – Она сделала глубокий вдох. – Камден, почему?..

В следующее мгновение она с ужасом поняла: ее обвели вокруг пальца. Оказывается, Камдена всегда интересовали только ее деньги. А те чудесные часы, которые они провели вместе, были всего лишь продуманным ходом – чтобы она не передумала.

Швырнув на пол расческу, Джиджи воскликнула:

– Вот так новость! А я-то думала, что мы будем жить вместе и после свадьбы. Мы с матерью пошли на огромные расходы, чтобы найти нам в Париже квартиру и прислугу, переправить туда мою мебель и… В общем, ты понял, о чем я говорю. Мы с матерью считали тебя порядочным человеком, считали, что на тебя можно положиться, а ты… – Она умолкла, пристально глядя на мужа.

Спокойно выслушав ее, он усмехнулся и спросил:

– А ты со мной как поступила? Хочешь сказать, что ты порядочная женщина?

Джиджи открыла рот, но слова застряли у нее в горле под его беспощадным взглядом. Она понятия не имела, что он может на кого-то – тем более на нее – так смотреть. Наверное, такие же глаза были у Ахиллеса, перед тем как он растерзал Гектора, – глаза, горевшие яростью.

И тем страшнее ей было, потому что в остальном он держался также сдержанно и благовоспитанно, как всегда.

– Я… я не понимаю, о чем ты…

– Не понимаешь? Удивительно. Как же ты забыла о своих махинациях?

В голове у нее загремела оглушительная какофония – это рушился сверкающий дворец ее счастья, который она возвела на песке. Силясь вырваться из пучины отчаяния, Джиджи сделала несколько глубоких вдохов.

– Меня интересует только одно: где ты нашла фальсификатора? Ты что, пробралась в логово мошенников? Или в Бедфордшире их можно встретить на каждом шагу?