Стефани Лоуренс - Идеальная невеста

Но вместо этого он поднял подол неглиже до самых бедер; ночной воздух, напоенный запахом трав, обласкал разгоряченную кожу. Майкл пошевелился, и полы шелкового пеньюара разошлись. Он стиснул ее бедра и поднял на себя. Прислонил к стене и вошел.

Кэро ахнула, подняла голову, но он продолжал вонзаться в скользкую, все еще пульсирующую плоть. И наконец, сделав последний рывок, он наполнил ее.

Кэро, не нуждаясь в наставлениях, обвила ногами его талию. Единственная опора в этом ускользающем мире.

Еще один выпад – и пламя загорелось снова. Через секунду изнемогали уже оба.

Кэро, всхлипывая, льнула к нему, а он неутомимо посылал ее все выше, в звездное небо; двойное течение страсти и желания бурлило в крови.

Пока она не вспыхнула. Пока не поняла, что даже кончики пальцев пульсируют огнем.

И тут он замедлил ритм. Продолжал двигаться мощно, сильно, но недостаточно резко. Недостаточно быстро. Откинул голову, чтобы взглянуть в се глаза. Она с усилием приподняла веки, зная, что он ждет…

Он поймал ее взгляд.

Сделал выпад. Другой. Наклонился ближе. Их дыхание смешалось, неровное и тяжелое.

– Я никогда, никогда не покину тебя, – хрипло пробормотал он, словно давая священную клятву. – Ни сегодня, ни завтра, ни через пятьдесят лет.

Каждое слово подчеркиваюсь очередным рывком.

– Даже не проси, чтобы я ушел. Не ожидай, что это случится. Не воображай, что это произойдет. Ни за что.

Ее губы задрожали.

Он накрыл их своими.

И лесной пожар захватил их. Растопил. Сплавил.

И все же, когда она забилась в блаженных судорогах, он за ней не последовал. Сдержался. Ритмично врывался в нее, даруя еще большее наслаждение.

Наконец Кэро прерывисто вздохнула, подняла голову и, приоткрыв глаза, в ошеломленном недоумении уставилась на него. Майкл невероятным усилием воли обуздал бушующую страсть и, хотя ощущал, как она судорожно стискивает его, пока не собирался искать разрядки.

Не успела она сказать что-то, как он вышел из нее, медленно поставил на ноги.

– Первый акт.

И, подождав, пока она немного опомнится, взял на руки и понес к постели.

– Сегодня я хочу большего. Гораздо большего.

Расширившиеся глаза говорили о том, что значение его дикарски-первобытных слов дошло до нее. И он забыл о воспитании, образовании, цивилизованном лоске. Просто швырнул ее на постель, развел ноги, наклонился…

Все маски давно были сорваны. Подняв сорочку до талии, он провел ладонью по розовым ягодицам, раздвинул складки и окунул пульсирующую плоть в жаркое святилище между ее бедрами.

Услышал ее всхлип, тихий стон, почувствовал, как ее лоно растягивается, вбирая его, и снова смыкается в обжигающей ласке любовницы. Сжимая ее бедра, он снова и снова ее наполнял. Требуя больше, желая больше, нуждаясь в большем. И она отдавалась. Беззаветно. Раскованно. Отзываясь на самую изысканную ласку.

Прозрачный газ только добавлял чувственной остроты к разгоравшейся страсти.

Ее бедра раскачивались от ритмичных выпадов, поднимаясь, чтобы принять его еще глубже. Она встречала каждый толчок, отвечала ударом на удар, вжимаясь попкой в его чресла.

Он слышал ее вздохи, тихие стоны, которые она пыталась сдержать, но потом сдалась и дала себе волю.

Звуки женского самозабвения подогревали пыл. Он потерял способность мыслить. Инстинкт завладел им, требовательный, настойчивый, решительный.

Протянув руки, он наполнил ладони ее грудями, спелыми и упругими. Потирал твердые камешки сосков, пока она не вскрикнула. Но он нажал ей на спину, лишая способности сопротивляться. Поняв свою беспомощность, она обмякла.

И отдалась бурному потоку. Позволила любовнику взять все, чего он хотел. Отдала все, что он просил. И он показал ей, какая бывает страсть.

Забыл о тонкости, нежности, просто отбросил претензии и притворство, позволил ей почувствовать, кем она стала для него. Какие эмоции и ощущения вызывает. Что значит в его жизни.

Поняла она это или нет?

Он не знал. Да ему было все равно. Его потребность в ней затмевала логику, все мысли о самозащите. Для него больше не было жизни без нее.

Настойчивый, жесткий ритм вышел из-под контроля. Буря желания ревела в ушах, сжимая их в свирепых объятиях.

И они пылали.

Упав со скалы в пропасть, она на этот раз увлекла его за собой. И на этот раз он с радостью последовал за ней. Отдался экстазу. Отдался ей. Той силе, которая связала их сейчас и навсегда.

Глубокой ночью он снова разбудил ее.

Кэро проснулась мгновенно. Она лежала на боку; он, должно быть, уже засыпая, уложил ее на подушке и натянул на них одеяла.

Мощь их долгого соития до сих пор отдавалась слабым эхом в ее костях.

По-видимому, прошло несколько часов, но страсть, жажда, настойчивое желание остались.

Не только в ней. В нем тоже.

Сколько бы раз они ни сливались в объятиях, ни наслаждались друг другом, она по-прежнему не понимала, не могла понять, из какого источника брались его силы, его пыл. Его исступление.

И все же в последний раз… хотя она не видела его лица, ей казалось, что эта сила была почти ощутима. Она окружала их, поддерживала, вела к новым высотам. Пока они не стали единым целым.

Он положил руку ей на бедро, снова поднял подол сорочки и стал ласкать попку. Она отреагировала мгновенно, прижавшись к нему. Его рука скользнула ниже, проникла между ее бедер. Нашла крошечный бугорок. Стала ласкать. Потом, подняв се ногу, он скользнул в готовое принять его лоно.

Знает ли он, что она проснулась?

Наверное, знает, потому что погрузился в нее до конца, и она выгнулась. Слабый стон сорвался с губ. Она откинула голову, наслаждаясь ослепительным мигом счастья.

Он не двигался, позволяя ей делать все, что хочет.

И только когда она обмякла, стал раскачиваться. Входя в нее, лаская своей плотью.

Провел ладонью по животу. Прижал к себе. Она положила поверх свою руку и поплыла… поплыла… в теплое чувственное море. На этот раз никакой спешки. Только долгая, медленная любовь. Ни у кого не было необходимости торопиться.

Кэро ощущала его, твердого, жаркого, беспощадного, выходящего из нее и снова вонзающегося, дарившего безбрежное блаженство. Шли минуты, но темп не убыстрялся, и это позволяло ей сохранять ясность разума. Задать мучивший ее вопрос:

– Почему?

Она была уверена, что дальнейших пояснений не потребуется.

Облокотившись на локоть, он приподнялся, припал губами к ее шее.

– Потому что. Потому что из всех женщин, которых мог бы иметь, хочу тебя одну, – тихо, хрипловато прошептал он, словно заклятие.

И замедлил ритм, давая почувствовать, как сильно желает ее.

– Вот такой. Голой. Лежащей рядом, в моей постели. Принадлежащей мне в любой момент моей жизни. Иметь тебя… наполнять своим семенем. Хочу, чтобы ты рожала мне детей. Хочу, чтобы была рядом, когда состарюсь. И чтобы раз и навсегда покончить с объяснениями, говорю: ты единственная, кого я хочу видеть своей женой. И ради этого готов ждать вечность.

Кэро задохнулась от счастья. Хорошо, что он не видит ее лица. Не видит молчаливых слез, ползущих по щекам.

Потом он ускорил движения, и места для слов больше не осталось. Только безмолвное соединение. Старое, как мир, слияние. Он крепко держал ее, когда она взошла на вершину и полетела к звездам. Майкл догнал ее на этой волшебной дороге, и они вместе нашли далекий сказочный берег.

Наутро Майкл вышел из дома, впервые за много недель чувствуя, будто не блуждает в тумане, а нежится под солнцем. Словно все вредные испарения унесло ветром и он наконец может видеть ясно.

Кэро – вот самое важное для него. И разве не разумно и не правильно посвятить всего себя ей и ее защите? Отбросить все заботы и проблемы и целиком сосредоточиться на ней. Ибо она – ключ к будущему.

Он оставил ее, спящую и теплую, в полной безопасности дома своего деда и снова объехал клубы. Но никто ничего не знал.

Пообедав в «Брукс» с Джсймисоном, все еще расстроенным не столько странным взломом архива, сколько полным отсутствием разумных причин, Майкл отправился на Гроувенор-сквер, в полной уверенности, что ничего важного не упустил.

Девил назначил ему встречу в три часа. Габриэль обнаружил что-то подозрительное в списке наследников, которых по его просьбе проверял Люцифер. Встреча была весьма своевременна: Майкл мог доложить о своих успехах или их отсутствии, а у Девила могут появиться новости о Фердинанде и его делишках.

Уэбстер, дворецкий Девила, открыл дверь. Майкл предположил, что Онории не доложили о встрече. Глубоко укоренившиеся предрассудки зятя не позволяли вовлекать жену в любую потенциально опасную игру. Отныне Майкл был полностью с этим согласен, разделяя те же предрассудки, не говоря уже о подобных реакциях и эмоциях, добычей которых он никогда не думал пасть. Думая о Кэро и обо всех чувствах, которые она в нем пробудила, Майкл дивился, как мог быть так слеп.

Девил и Люцифер ждали в кабинете. Едва Майкл уселся в одно из четырех кресел, расставленных вокруг холодного камина, вошел Габриэль. Пока он устраивался в последнем кресле, Майкл оглядел знакомые лица. За проведенные в их обществе годы он искренне полюбил этих гордых людей. Со дня свадьбы Девила с Онорией они обращались с ним как с близким родственником, и он привык отвечать тем же. В неписаном кодексе Кинстеров главным правилом было помогать друг другу. И даже для него не казалось странным, что они отложили все свои дела и тратили немало времени и усилий, чтобы заняться его собственными.

– Сначала выслушаем Майкла, – предложил Габриэль. Майкл поморщился. Его отчет занял несколько минут. Что рассказывать, если ничего не известно?!

– Лепонт ушел на дно, – объявил Девил. – Слиго уверен, что он нанял кого-то следить за министерством иностранных дел, но сам достаточно осторожен, чтобы загребать жар чужими руками и работать через посредников. Однако трудно сказать, где он был в ночь взлома. Он мог провести ее в своем посольстве, а мог и отсутствовать.