— Почему нет?

— Потому, что это не важно.

— Конечно, это важно. Тебе нужны хорошие оценки, чтобы…

— Чтобы что? Поступить в хороший колледж? Я тебя прошу. Я не собираюсь в колледж, и ты это знаешь. Вы, богатенькие волнуетесь за ваши оценки, как будто это показатель того, чего вы стоите. Не нужно мне делать никаких одолжений. Мне хватит и тройки по этому предмету. Просто хочу удостовериться, что это средство для согрева рук будет офигенским.

Если это будет зависеть только от меня, я сделаю все, чтобы мы получили пять с плюсом за этот проект.

— Где твоя комната? — спрашиваю я, меняя тему. Я кидаю свою сумку на пол в гостиной. — Комната может многое рассказать о человеке.

Он указывает на дверь с одной из сторон.

Три кровати занимают большую часть маленькой комнаты. Оставляя место для небольшого шкафа. Я прохожу внутрь.

Я делю ее с двумя младшими братьями, — сообщает он. — Тут уж не уединишься.

— Дай, угадаю, которая из кроватей твоя, — говорю я, улыбаясь.

Я просматриваю окружение каждой из кроватей. К одной из стен приклеена фотография симпатичной девушки. — Хмммм… — бормочу я, задумываясь над тем, не эта ли девушка, идеал Алекса.

Я медленно обхожу его и осматриваю другую кровать. Картинки с футбольными игроками приклеены над ней. На кровати кавардак, одежда валяется на подушке и по всей остальной части кровати.

Над третьей кроватью ничего не приклеено, как будто человек, спящий здесь, всего лишь гость. Это почти грустно, первые две стены говорят так много о тех, кто спит под ними, а эта полностью пуста.

Я сажусь на кровать Алекса, одинокую и пустую, наши взгляды встречаются.

— Твоя кровать много говорит о тебе.

— Да? И что же она говорит?

— Интересно, почему ты думаешь, что ты не останешься здесь надолго, — говорю я. — Если только ты не хочешь очень сильно пойти в колледж.

Он облокачивается о дверной косяк.

— Я никуда не уеду из Фейрфилда. Никогда.

— Неужели ты не хочешь получить высшее образование?

— Ты говоришь сейчас как карьерный советник в школе.

— Ты не хочешь уехать подальше и начать новую жизнь? Подальше от твоего прошлого?

— Ты воспринимаешь поездку в колледж, как побег.

— Побег? Алекс, ты даже не представляешь. Я иду в колледж, который находится ближе к моей сестре, сначала это был Нордвестерн, теперь это Университет Колорадо. Моя жизнь диктуется прихотями моих родителей и тем, куда они планируют отправить мою сестру. Ты хочешь легкий выход — оставайся здесь.

— Черт, ты думаешь это каникулы, быть мужчиной в доме? Следить, чтобы мама не спуталась с каким-нибудь неудачником, или мои братья не начали стрелять в кого попало, или курить какую-нибудь гадость, этого достаточно, чтобы держать меня здесь.

— Прости меня.

— Я предупреждал тебя не жалеть меня.

— Нет, — я поднимаю на него взгляд снова, — ты чувствуешь такую связь со своей семьей, но ты не оставляешь ничего постоянного около своей кровати, как будто ты готов уйти в любой момент. Мне жать тебя поэтому.

Он отступает назад, обрывая меня.

— Ты закончила с психоанализом?

Я следую с ним в гостиную, все еще думая о том, что же Алекс хочет в своем будущем. Выглядит так, как будто парень готов в любой момент уйти из дома… или из этого мира. Может быть так, что Алекс готовится к своей смерти, не имея ничего постоянного рядом с собой? Может он думает, что он закончит как его отец?

Не этих ли демонов он имел в виду ранее?

Следующие два часа мы сидим на диване в гостиной и составляем план о нашем средстве для согрева рук. Алекс очень умен, больше, чем я предполагала; пятерка на его тесте была совсем не случайность. У него имеется куча идей, как мы можем сделать исследование онлайн и взять кое-какую информацию из библиотеки о том, как создать средство для согрева рук, а также различные виды его использования, чтобы разнообразить нашу работу. Нам понадобятся химические реактивы, которые предоставит миссис Питерсон, пластиковые пакеты Зиплок, чтобы смешать их, и, чтобы получить дополнительные баллы, мы решаем обшить пластиковые пакеты тканью, которую можем выбрать в любом швейном магазине. Я специально поддерживаю разговор на тему химии, чтобы не затрагивать никаких личных тем.

Когда я закрываю, наконец, свою книгу по химии, я наблюдаю краем глаза, как Алекс запускает руку себе в волосы.

— Слушай, я не хотел грубить тебе ранее.

— Все нормально. Я слишком разошлась.

— Это правда.

Я встаю, чувствуя себя не в своей тарелке. Он берет меня за руку, прося вернуться на диван.

— Нет, — говорит он, — я имею в виду, что ты была права насчет меня. Я не оставляю здесь ничего постоянного.

— Почему?

— Из-за отца, — отвечает он, смотря на фотографию на другом конце комнаты. Он закрывает глаза. — Боже, там было столько крови. — Он открывает глаза и смотрит на меня. — Если я чему-то и научился, так это то, что мы здесь не навсегда. Ты должен жить моментом, каждый божий день… здесь и сейчас.

— И что ты хочешь сейчас? — я сейчас хочу излечить его раны и забыть о своих.

Он дотрагивается до моей щеки кончиками пальцев.

Мое дыхание останавливается.

— Ты хочешь поцеловать меня, Алекс? — шепчу я.

— Dios mio, я так хочу тебя поцеловать… почувствовать твои губы, твой язык. Он нежно проводит пальцем по моим губам. — Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя? Никто не узнает, кроме нас двоих.

Глава 32

Алекс

Бриттани проводит языком по своим идеальным губам, которые теперь слегка блестят и, ух, так заманивают.

— Не дразни меня так, — бормочу я, мои губы в нескольких сантиметрах от ее.

Ее книги падают на пол, ее взгляд следует за ними. Но если я потеряю ее внимание, другого такого момента может не представиться. Моя рука опускается ей на подбородок, и я легонько подталкиваю ее посмотреть на меня.

Она смотрит на меня своими грустными глазами.

— А если это будет что-то значить? — спрашивает она.

— А что в этом такого?

— Обещай мне, что это не будет ничего значить.

Я кладу свою голову обратно на подушку дивана.

— Это ничего не значит, — разве не я должен быть в роли парня, настаивая на отношениях без обязательств?

— И никакого языка, — говорит она.

— Mi vida, если я тебя поцелую, я могу гарантировать, там будет много языка.

Она колеблется.

— Я обещаю, это ничего не будет значить, — заверяю я ее.

На самом деле, я не жду, что она на это решится. Я думаю, что она просто испытывает меня, сколько я смогу продержаться, прежде, чем сломаюсь. Но когда ее веки закрываются и она наклоняется ближе, я понимаю, что это все-таки произойдет. Эта девушка моей мечты, эта девушка, похожа на меня больше, чем кто-либо, кого я раньше встречал, и она хочет поцеловать меня.

Как только она наклоняет голову, я беру контроль в свои руки. Наши губы встречаются на короткое мгновение, затем я запускаю пальцы ей в волосы и продолжаю мягко и нежно ее целовать. Я кладу руку ей на щеку, чувствуя ее гладкую, как у ребенка, кожу под своими грубыми пальцами. Мое тело торопит меня воспользоваться моментом, но мой мозг (тот, что в моей голове), держит меня начеку.

Удовлетворенный вздох вырывается изо рта Бриттани, как будто она хочет оставаться в моих объятиях всегда.

Я легонько провожу языком по ее губам, склоняя ее к тому, чтобы открыть рот. Она неуверенно встречает мой язык своим. Наши губы и языки смешиваются в медленном, эротичном танце, пока звук отрывающейся двери не заставляет ее отпрыгнуть назад.

Черт. Я взбешен. Во-первых, потому, что позволил себе потеряться в поцелуе Бриттани. Во-вторых, потому, что мне хотелось, чтобы этот момент длился вечность. И, наконец, я злюсь на mi'ama и братьев за то, что они вернулись в самый неподходящий момент.

Я наблюдаю, как Бриттани притворяется занятой, поднимая свои книги с пола. Моя мама и братья стоят в дверях с широко раскрытыми глазами.

— Привет, ма, — говорю я, чуть более возбужденней, чем следовало бы.

По суровому выражению лица mi'ama, я понимаю, что ей совсем не понравилась картина, которую она застала, и то, что мы выглядели так, как будто могло бы быть что-то еще.

— Луис и Карлос, идите в свою комнату, — приказывает она, проходя в комнату и успокаивая себя. — Не хочешь представить меня своей подруге, Алехандро?

Бриттани поднимается с книгами в руке.

— Здравствуйте, я Бриттани. После мотоцикла и моих рук, ее золотистые волосы слегка в беспорядке, но даже так она выглядит стопроцентной красавицей. Бриттани протягивает руку для пожатия. — Мы с Алексом просто занимались химией.

— То, что я видела, была совсем не учеба, — говорит mi'ama, игнорируя ее руку.

Бриттани вздрагивает.

— Mama, оставь ее в покое, — говорю я грубо.

— Мой дом тебе не притон.

— Por favor, mama, — отвечаю я сердито. — Мы всего лишь целовались.

— Поцелуи ведут к рождению ninos, Алехандро.

— Давай убираться отсюда, — говорю я, абсолютно смущенный. Я хватаю свою кожаную куртку с кресла и надеваю ее.

— Извините, если я в какой-то мере проявила неуважение к вашему дому, миссис Фуэнтес, — говорит Бриттани, заметно огорченная.

Моя мать берет покупки и несет их на кухню, игнорируя извинения.

Когда мы выходим на улицу, Бриттани тяжело вздыхает. Я клянусь, это звучит так, как будто она держит себя на тоненькой проволочке, готовой оборваться. Совсем не так, как это должно было быть: привел девушку домой, поцеловал девушку, мама оскорбила девушку, девушка ушла домой в слезах.

— Не бери близко к сердцу. Она просто не привыкла к тому, чтобы я приводил девчонок домой.