— Давай, Брит, — говорит Колин. — Считай, что это практика, прежде чем мы займемся этим по-настоящему. Сними рубашку и дотронься до себя.

— Колин…

— Что?

— Прости, но я не могу. Не сейчас, по крайней мере.

— Ты уверена?

— Да. Ты злишься?

— Нет, — говорит он. — Я думал, что это оживит наши отношения.

— Не знала, что нам было скучно.

— Школа… футбольные тренировки… тусовки. После лета я не хочу возвращаться к этой рутине. Летом я катался на водных лыжах, вейкборде и ездил по бездорожью. Это заставляет сердце биться быстрее и перекачивает кровь. Чистый адреналин.

— Звучит круто.

— Так и было. Брит?

— Да.

— Я готов получать этот адреналин… с тобой.

8. Алекс

Я толкаю парня на блестящий черный «камаро», который стоит куда больше, чем моя мама зарабатывает за год.

— Вот в чем дело, Блейк, — говорю я. — Либо ты платишь сейчас, либо я сломаю что-то твое. Не мебель или тачку, блин… а то, что всегда с тобой. Сделать это?

Блейк, тоньше телефонного столба и бледный, как привидение, смотрит на меня так, будто я только что вручил ему смертный приговор. Он должен был подумать об этом перед тем, как взять наркотики и удрать не заплатив. Как будто Гектор ему позволит. Как будто я ему позволю.

Когда Гектор посылает меня собирать долги, я делаю это. Не хочу, но делаю. Он знает, что я не буду сбывать наркотики или залезать в чужие дома или офисы, чтобы украсть какое-то дерьмо. Но я хорошо умею собирать… долги в основном. Иногда людей — тех, кто участвовал в грязных делишках. Я знаю, что случится с ними после того, как я притащу их обратно на склад к Чуи. Никто не хочет встречаться с Чуи. Это гораздо хуже, чем встретиться со мной. Блейк должен радоваться, что меня послали его искать.

Сказать, что я не живу праведной жизнью, — сильное преуменьшение. Я стараюсь не зацикливаться на том, какой грязной работой занимаюсь в банде. И у меня получается. Запугивать людей, чтобы они заплатили, что нам положено, — это моя работа. Технически мои руки чисты от наркотиков. О'кей, деньги от продажи наркотиков довольно часто попадают в них, но я просто передаю их Гектору. Я не принимаю их, а просто собираю. Я пешка, знаю. Но пока моя семья в безопасности, меня это не волнует. Кроме того, я хорошо умею драться. Вы не представляете, как много людей сдаются под угрозой сломать им кости. Блейк не отличается от других парней, которым я угрожал: он пытается казаться крутым, но его тонкие руки трясутся. Я бы хотел думать, что Питерсон будет также бояться меня, но эта учительница не испугается, даже если я положу гранату ей в руки.

— У меня нет денег, — выпаливает Блейк.

— Этот ответ не прокатит, чувак, — добавляет Пако со стороны.

Он любит приходить со мной. Он думает, что это как игра «плохой коп — хороший коп». Мы же играем в плохого бандита — невыносимого бандита.

— С какой руки мне начать? — спрашиваю я. — Я буду добрым и дам тебе выбрать.

— Просто надери ему задницу, Алекс, и покончим с этим, — лениво говорит Пако.

— Нет! — умоляет Блейк. — Я принесу. Обещаю. Завтра.

Я толкаю его к машине и надавливаю плечом ему на горло так, чтобы напугать.

— Типа я поверю тебе на слово. Думаешь, мы тупые? Мне нужен залог.

Блейк не отвечает. Я указываю взглядом на автомобиль.

— Только не машину, Алекс. Пожалуйста.

Я беру свой пистолет. Я не собираюсь стрелять в него. Не важно, кто я и кем я стал, но я никого никогда не убивал. И ни в кого не стрелял. Блейк не должен знать об этом. Одного взгляда на мой «глок» достаточно, и Блейк уже протягивает мне ключи.

— О боже! Пожалуйста, не надо.

Я выхватываю ключи у него из рук.

— Завтра, Блейк. В семь часов за старыми путями на Четвертой и Вайн. Теперь убирайся отсюда. — Я размахиваю пистолетом в воздухе, чтобы он поскорее смылся.

— Я всегда хотел «камаро», — говорит Пако после того, как Блейк исчезает из виду.

Я бросаю ему ключи.

— Она твоя — до завтра.

— Ты действительно думаешь, что завтра он придет с четырьмя штуками?

— Да. — Я совершенно уверен в себе. — Его авто стоит намного больше четырех тысяч.

Мы возвращаемся на склад и докладываем Гектору новости. Он недоволен, что мы не собрали деньги сегодня, но знает, что все будет. Я всегда выпутываюсь.

Ночью я не могу уснуть, потому что мой младший брат Луис храпит. Он спит так крепко, что можно подумать, у него нет никаких проблем. Точно так же как я не хочу угрожать таким наркоторговцам-неудачникам, как Блейк, я хочу, черт возьми, бороться за что-то стоящее.

Неделю спустя я сижу на траве в школьном дворе и обедаю под деревом. Большинство студентов в «Фейерфилде» едят на улице до конца октября, пока холода Иллинойса не заставляют нас перемещаться в кафе. Пока на улице хорошо, мы впитываем каждую минуту солнца и свежего воздуха. Мой друг Лаки, в свободной красной рубашке и черных джинсах, хлопает меня по спине и плюхается рядом со мной с подносом.

— Ты готов к следующему уроку, Алекс? Клянусь, Бриттани Эллис ненавидит тебя как чуму, брат. Так смешно смотреть, как она двигает стул, чтобы отсесть от тебя подальше.

— Лаки, — говорю я. — Возможно, она мамасита, но она ничего не получит от hombre[32]. — Я указываю на себя.

— Скажи это маме, — смеется Лаки. — Или Колину Адамсу.

Я прислоняюсь к дереву и скрещиваю руки на груди.

— Я ходил на физру с Адамсом в прошлом году. Поверь, ему нечем хвастаться.

— Ты все еще бесишься из-за того, что он разбил свой шкафчик в первый год после того, как ты обыграл его в эстафете на глазах у всей школы?

Черт, да, я все еще злюсь. Тот случай стоил мне кучу денег — пришлось купить новые учебники.

— Это было давным-давно, — говорю я Лаки и стараюсь, как обычно, не выдать эмоций.

— Это «давным-давно» сидит вон там со своей горячей девушкой.

Один взгляд на маленькую мисс Совершенство — и у меня срабатывает защитный рефлекс. Она думает, что я наркоман. Каждый день я боюсь заговорить с ней на химии.

— У этой чики в голове ветер, чувак, — отвечаю я.

— Я слышал, что ho[33] оскорбила тебя перед своими друзьями. — К нам подсаживается парень по имени Педро и другие ребята с подносами.

Я качаю головой и гадаю, что сказала Бриттани и сколько вреда мне это принесет.

— Может быть, она хочет меня и не знает, как привлечь мое внимание.

Лаки ржет так, что все в пределах нескольких ярдов оборачиваются на нас.

— Бриттани Эллис по собственному желанию не захочет сидеть ближе чем в полуметре от тебя, чувак, не то что встречаться с тобой, — говорит он. — Она такая богатая, что ее шарфик стоит как весь tu casa[34].

Этот шарфик. Дизайнерских джинсов и топа оказалось недостаточно, и поэтому она повязала еще и шарф — показать, насколько она богата и недоступна. Наверняка она специально покрасила его, чтобы он идеально подходил к ее сапфировым глазам.

— Черт, ставлю свой RX-7, что ты не залезешь к ней в трусики до Дня благодарения. — Лаки бросает мне вызов, прерывая мои мысли.

— Кто хочет эти трусики? — спрашиваю я. Они, наверное, тоже дизайнерские, с ее вышитыми инициалами.

— Каждый парень в этой школе.

Надо ли говорить очевидное? «Она Снежная королева». Я не имею дела с белыми девушками, капризными девушками или теми, кто каждый день перекрашивает свои длинные ногти в разные цвета, чтобы маникюр подходил под их дизайнерские шмотки.

Я достаю из кармана сигарету и зажигаю ее, игнорируя запрет курить в «Фейерфилде». Я много стал курить последнее время. Пако заметил это вчера вечером, когда мы выходили на рейд.

— Плевать, что она белая! Давай, Алекс. Не будь идиотом. Посмотри на нее.

Я бросаю на нее взгляд. Признаю, что она хороша. Длинные блестящие волосы, аристократический нос, слегка загорелые руки с намеком на мышцы — наверное, благодаря тренировкам, — полные губы. Когда она улыбается, ты думаешь, что люди на земле жили бы в мире, если бы у всех была ее улыбка.

Я прогоняю эти мысли из головы. Она соблазнительна, ну и что? Она настоящая стерва.

— Слишком худая, — бормочу я.

— Ты хочешь ее. — Лаки откидывается на траву. — Ты просто знаешь, как и остальные мексиканцы с южной стороны, что не сможешь ее заполучить.

Что-то внутри меня щелкает. Можете называть это защитным механизмом. Можете задиристостью. Прежде чем я успеваю его выключить, я говорю:

— Через два месяца она будет моей. Если хочешь поспорить на свой RX-7, я в деле.

— Да ты гонишь, чувак.

Когда я не отвечаю, Лаки хмурится.

— Ты серьезно, Алекс?

Лаки точно пойдет на попятную, ведь он любит свою машину больше, чем родную мать.

— Конечно.

— Если ты проиграешь, я заберу Хулио, — хмурый взгляд Лаки превращается в злобный оскал.

Хулио — это мое самое ценное сокровище, старый мотоцикл Honda Nighthawk 750. Я нашел его на свалке и превратил в мощную машину. Я восстанавливал его целую вечность. Это единственная вещь в моей жизни, которую я не уничтожил, а улучшил.

Лаки не отступит. Сейчас я либо откажусь, либо начну игру. Проблема в том, что я никогда не отступал… ни разу в жизни.

Самая популярная белая чика в школе многое узнает, если побудет со мной. Маленькая мисс Совершенство сказала, что никогда не станет встречаться с членом банды, но я уверен, еще никто из «Мексиканской крови» не пытался добраться до ее дизайнерских трусиков.

Это будет как бой между «Местными» и «Людьми» — соперничающими бандами — в субботу вечером.

Держу пари, что с Бриттани нужно только немного пофлиртовать. Знаете, вся эта игра «дай и отбери», которая дает полное представление о противоположном поле. Я могу убить сразу двух зайцев: отомстить Ослиной Морде, отбив у него девушку, и наказать Бриттани Эллис за то, что меня вызвали в кабинет директора и оскорбляли перед ее друзьями.