— Разве свадьба будет не в церкви?

— Не у Елены. Она хотела выйти замуж в доме ее родителей.

Я кладу руку ей на спину, и мы идем к дому. Не спрашивайте, почему я должен показать всем, что она моя. Может быть, в глубине души я неандерталец. Когда мы заходим в дом, музыка Мариачи на заднем дворе ревет и почти каждый сантиметр пространства заполнен. Я наблюдаю за реакцией Бриттани — почувствует ли она, что волшебным образом оказалась в Мексике? Мои родственники не живут в больших домах с бассейнами, к которым она привыкла.

Энрике и куча моих кузенов приветствуют нас. Они все говорят по-испански, что вполне нормально, но без учета одного: моя девушка говорит только по-английски. Я разрешаю своим тетушкам зацеловать меня до смерти, а своим дядюшкам — смачно хлопнуть по спине. Я не уверен, что она к этому готова. Я придвигаю Бриттани ближе к себе, показывая, что я не забыл ее. Я пытаюсь представить ее моей семье, но сдаюсь, когда понимаю, что она все равно не сможет запомнить все их имена.

— Ese![88] — слышу я голос за спиной.

Я оборачиваюсь и вижу Пако.

— Что случилось? — Я хлопаю друга на спине. — Бриттани, я уверен, что ты видела mi mejor amigo[89] в школе. Не волнуйся, я попросил его никому не рассказывать, что он видел тебя здесь.

— Мой рот на замке, — говорит Пако, потом, как придурок, делает вид, что запирает рот и выбрасывает ключ подальше.

— Привет, Пако, — смеется она.

К нам подходит Хорхе, одетый в белый смокинг и с красной розой в петлице. Я хлопаю своего двоюродного брата по спине:

— Эй, чувак, ты действительно хорошо выглядишь.

— Вы тоже не слишком плохо. Ты собираешься познакомить меня со своей подругой или нет?

— Бриттани, это Хорхе. Он несчастный парень…

Я имею в виду, счастливчик, который женится на моей кузине Елене.

Хорхе обнимает ее.

— Друг Алекса — наш друг.

— Где невеста? — спрашивает Пако.

— Она наверху, в своей спальне, плачет.

— От счастья? — делаю я предположение.

— Нет, чувак. Я поднялся, чтобы поцеловать ее, и теперь она хочет все отменить, говорит, плохая примета, если жених увидит невесту до свадьбы, — добавляет Хорхе, пожимая плечами.

— Удачи, — желаю я. — Елена суеверная. Она, скорее всего, заставит тебя сделать какую-нибудь сумасшедшую ерунду, чтобы полоса невезения закончилась.

Пако и Хорхе задумались, что же Елена заставит сделать жениха. Я беру Бриттани за руку и веду за собой. Играет живая музыка. Хотя мы и pochos[90], мы сохраняем наши традиции и культуру. У нас острая еда, большие и дружные семьи, мы танцуем под музыку, которая заставляет наши тела двигаться.

— Пако твой кузен? — спрашивает Бриттани.

— Нет, но ему нравится так думать. Карлос, это Бриттани, — говорю я, когда мы подходим к моему брату.

— Да, я знаю, — говорит Карлос. — Я же застал вас за французским поцелуем.

Бриттани ошеломленно молчит.

— Следи за языком. — Я даю Карлосу подзатыльник.

Бриттани кладет руку на мою грудь:

— Все хорошо, Алекс. Тебе не нужно защищать меня от всех.

Карлос самоуверенно смотрит на нас.

— Именно так, братан. Тебе не нужно защищать ее. Ну разве что от Mamá.

Вот именно. Я ругаю Карлоса на испанском, так чтобы Бриттани не могла понять.

— Vete, cabrón no molestes[91].

Он пытается превратить мое свидание в не пойми что? В ярости Карлос набросился на еду.

— Где твой второй брат? — спрашивает Бриттани.

Мы сидим за одним из многочисленных взятых напрокат столов в середине двора. Я кладу руку на спинку ее стула.

— Луис вон там. — Я указываю на угол двора, где мой младший брат в центре внимания изображает животных с фермы. Мне еще предстоит сообщить ему, что этот талант не привлекает девушек в старшей школе.

Взгляд Бриттани задерживается на четырех маленьких детях моего кузена, все они в возрасте до семи лет и сейчас бегают по двору. Двухлетняя Марисса решила, что в платье ей неудобно, и бросила его в углу двора.

— Они, наверное, напоминают тебе кучку буйных mojados[92].

Она улыбается.

— Нет. Они выглядят как люди, которые веселятся на свадьбе на открытом воздухе. Кто это? — спрашивает она, когда мимо нас проходит парень в американской военной форме. — Еще один кузен?

— Да. Пол только что вернулся с Ближнего Востока. Веришь или нет, он был в «Трехголовом питоне», чикагской банде. Прежде чем он стал морским пехотинцем, у него были проблемы с наркотиками.

Она пристально смотрит на меня.

— Я говорил тебе, что я не связывался с наркотиками. По крайней мере, пока, — твердо заявляю я и хочу, чтобы она поверила мне. — И не торгую ими.

— Клянешься?

— Да. — Я вспоминаю ночь на пляже, когда я облажался с Кармен. Это был последний раз. — Неважно, что ты слышала, но я держусь подальше от кокаина, это точно не игрушка. Я хочу сохранить все клетки мозга, с которыми родился.

— А Пако? — спрашивает она. — Он принимает наркотики?

— Иногда.

Она смотрит на Пако, который смеется и шутит с моей семьей, отчаянно пытаясь стать ее частью. Его мама ушла несколько лет назад, оставив его с ужасным отцом. Я не виню его за желание сбежать. Моя двоюродная сестра Елена в кружевном белом платье наконец появляется, и свадьба начинается. Пока читают клятвы, я стою сзади Бриттани и крепко прижимаю ее к себе. Интересно, в чем она будет на своей свадьбе? Она, вероятно, закажет профессиональным фотографам и видеооператорам запечатлеть это мгновение для вечности.

— Ahora los declare marido y mujer[93], — говорит священник.

Жених и невеста целуются, все вокруг аплодируют. Бриттани сжимает мою руку.

39. Бриттани

Хорхе и Елена безумно влюблены друг в друга, и это заставляет меня задуматься: будет ли у нас такая любовь с моим будущим мужем? Я думаю о Шелли. У нее никогда не будет мужа, не будет детей. Я знаю, что мои собственные дети полюбят ее так же сильно, как я; у нее не будет недостатка в любви. Но станет ли она сама глубоко переживать из-за того, что у нее никогда не будет собственной семьи и мужа? Я смотрю на Алекса и не могу представить себя в банде или что-то вроде этого. Это не для меня. Но этот парень, который олицетворяет все, против чего я выступаю, связан со мной, как никто другой. Это моя миссия — изменить его жизнь так, чтобы однажды про нас сказали «идеальная пара».

Когда музыка разливается в воздухе, я кладу руки на талию Алексу и склоняю голову ему на грудь. Он сдувает с моей шеи завитки и держит меня в объятиях, пока мы покачиваемся в такт музыке. Парень подходит к невесте с пятидолларовой купюрой.

— Это традиция, — объясняет Алекс. — Он платит, чтобы потанцевать с невестой. Это называется «танец процветания».

Я наблюдаю как завороженная, как парень прикалывает булавкой пятидолларовую купюру на платье невесты. Моя мать пришла бы в ужас. Парню, который танцует с невестой, что-то кричат, и все вокруг смеются.

— Что смешного?

— Они говорят, он прикрепил банкноту слишком близко к заднице.

Я изучаю пары на танцполе, стараюсь повторить их движения и поддаюсь музыке. Когда невеста заканчивает танцевать, я спрашиваю Алекса, собирается ли он поддержать традицию. Когда он говорит «да», я толкаю его вперед:

— Потанцуй с Еленой. Я собираюсь поговорить с твоей мамой.

— Ты уверена, что хочешь этого?

— Да. Я видела ее, когда мы вошли, и не хочу игнорировать ее. Не беспокойся обо мне. Мне нужно сделать это.

Алекс достает десятидолларовую купюру из кошелька. Я не смотрела специально, но теперь кошелек пуст. Он собирается отдать все свои деньги невесте. Он может себе это позволить? Я знаю, что он работает в автомастерской, но деньги, которые он зарабатывает, вероятно, идут сразу в семью. Я делаю шаг назад, отпускаю руку.

— Я скоро вернусь.

У ряда столов, на которых женщины расставляют тарелки с едой, я подхожу к маме Алекса. Она одета в красное платье с запахом и выглядит моложе моей мамы. Люди думают, что моя мама красавица, но у миссис Фуэнтес неувядающая красота, как у настоящей кинозвезды. У нее большие карие глаза, длинные ресницы, достающие до бровей, и слегка загорелая безупречная кожа. Она раскладывает салфетки на столе, когда я подхожу и касаюсь ее плеча.

— Здравствуйте, миссис Фуэнтес, — приветствую я.

— Бриттани, верно? — спрашивает она.

Я киваю. Повторное знакомство, Бриттани. Перестань увиливать.

— Я хотела кое-что сказать вам, пока я здесь. И сейчас самое подходящее время, но я говорю бессвязно и не о том. Я просто нервничаю.

Женщина смотрит на меня как на сумасшедшую.

— Говори, — призывает она.

— Да, я знаю, что отношения у нас не заладились. И мне жаль, если я проявила к вам неуважение во время нашей последней встречи. Я просто хочу, чтобы вы знали, что, когда я пришла к вам в дом, я не собиралась целовать Алекса.

— Прости мое любопытство, а что ты собиралась делать?

— Простите?

— Каковы твои намерения в отношении Алекса?

— Я… я просто не уверена, что вы хотите от меня услышать. Если честно, мы хотим выяснить это, пока будем вместе.

Миссис Фуэнтес кладет руку мне на плечо.

— Господь знает, что я не самая лучшая мать в мире. Но я забочусь о своих сыновьях больше, чем о самой жизни, Бриттани. И я сделаю все, чтобы защитить их. Когда я вижу, как он смотрит на тебя, мне становится страшно. Я не могу видеть, как ему причиняют боль те, кто так важен для него.

Я слышу, как мама Алекса говорит о нем, и начинаю тосковать по своей матери, которая заботится и любит меня так же сильно. Я пытаюсь переварить слова миссис Фуэнтес, но это почти невозможно — они размером с мячик для гольфа и застревают в горле. Правда, в последнее время я не чувствую себя частью даже своей семьи. Я та, от кого мои родители все время ожидают правильных поступков и слов. Я играю свою роль так долго, чтобы мои родители могли сосредоточиться на Шелли, которая действительно нуждается в их внимании.