— Твоя очередь, — говорю я, указывая на кассу.

Он продвигается вперед с подносом, на котором лежит кусок пиццы.

— Я заплачу и за нее, — указывает он на меня.

Кассирша машет на меня пальцем:

— Что у тебя? Порция минестроне?

— Да, но… Алекс, не надо платить за меня.

— Не волнуйся. Я могу себе позволить тарелку супа. — Алекс кладет три доллара.

Колин выходит из очереди и приближается ко мне.

— Подвинься. Найди себя девушку и не пялься на чужую, — набрасывается он на Алекса и прогоняет его.

Я молюсь, чтобы Алекс не захотел отомстить и не рассказал Колину о нашем поцелуе. Все в очереди уставились на нас. Я чувствую их взгляды затылком. Алекс берет сдачу и не поворачиваясь идет во внутренний дворик кафе, где он обычно сидит. Я чувствую себя жуткой эгоисткой, потому что хочу получить все самое лучшее от обоих миров. Я хочу сохранить свой образ, над которым я так упорно работала все это время. Он включает и Колина. А с другой стороны, я хочу Алекса. Я не могу перестать мечтать о том, что он снова обнимет меня и будет целовать до потери сознания. Колин говорит кассирше:

— Я заплачу за двоих.

Кассирша смотрит на меня в замешательстве:

— Но тот парень уже заплатил за тебя.

Колин ждет, что я поправлю ее. Но я молчу; он смотрит на меня с отвращением и выбегает из кафе.

— Колин, подожди! — кричу я, но он либо не слышит меня, либо игнорирует.

В следующий раз я вижу его на химии, но Колин входит со звонком, поэтому мы не успеваем поговорить. На химии мы проводим очередной эксперимент и наблюдение. Алекс набирает в пробирки нитрат серебра и хлорид калия.

— Они оба похожи на воду, миссис Пи, — замечает Алекс.

— Внешность обманчива, — комментирует миссис Питерсон.

Мой взгляд падает на руки Алекса. Руки, которые сейчас заняты измерениями нитрата серебра и хлорида калия, а недавно изучали мои губы.

— Земля вызывает Бриттани.

Я моргаю глазами, чтобы прогнать фантазию. Алекс держит в руках пробирку с прозрачной жидкостью для меня. Я вспоминаю, что я должна помочь ему смешать жидкости.

— Ой, прости. — Я беру одну пробирку и выливаю ее содержимое в трубку, которую он держит.

— Мы должны описать, что происходит. — С помощью палочки он перемешивает химикаты.

Внутри прозрачной жидкости волшебным образом появляется белый осадок.

— Миссис Пи! Я думаю, мы нашли решение проблемы озонового слоя, — подшучивает Алекс.

Миссис Питерсон качает головой.

— Что же мы наблюдаем в трубке? — Он зачитывает мне вопросы с листа, который миссис Питерсон раздала в начале урока. — Я бы сказал, что раствор сейчас — это нитрат калия, а белый осадок — хлорид серебра. Как ты считаешь?

Когда он протягивает мне трубку, наши пальцы соприкасаются. И задерживаются в этом положении. Кожу как будто покалывает. Я поднимаю глаза. Наши взгляды встречаются, и минуту я думаю, что он пытается передать мне какое-то сообщение, но его лицо становится непроницаемым, и он отводит взгляд.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — спрашиваю я шепотом.

— Ты сама должна разобраться в этом.

— Алекс…

Но он не скажет мне, что делать. Я думаю, какая же я стерва, когда я знаю, что он не может быть объективным, но все равно прошу его совета. Когда я рядом с Алексом, я волнуюсь, как в рождественское утро. Сколько бы я ни пыталась не замечать Колина, я смотрю на него и понимаю… Я знаю, что наши отношения не те, что были раньше. Все кончено. И чем раньше я расстанусь с Колином, тем скорее я перестану думать, почему я все еще с ним.

Я встречаюсь с Колином после уроков на заднем дворе. Он переоделся в футбольную форму и собирается на тренировку. К сожалению, рядом с ним маячит Шейн. Шейн держит в руках телефон.

— Может, вы захотите повторить ту ночь? Я могу запечатлеть этот момент навсегда и отправить вам по электронной почте. Выйдет отличная заставка или, еще лучше, видео на YouTube.

— Шейн, убирайся с глаз моих, пока я тебя не убил! — злится Колин и провожает Шейна взглядом, пока тот не ушел. — Брит, где ты была вчера вечером?

Я молчу, а Колин продолжает:

— Можешь не говорить, потому что я уже знаю.

Это будет нелегко. Теперь я знаю, почему люди расстаются по электронной почте или CMC. Делать это лицом к лицу очень трудно, потому что ты должен стоять перед человеком и наблюдать за его реакцией. Видеть его гнев. Я столько времени избегала ссор и сглаживала конфликты с окружающими меня людьми, что от этого разрыва мне очень больно.

— Мы оба знаем, что все изменилось, — говорю я как можно мягче.

Колин прищуривает глаза.

— О чем ты говоришь?

— Нам нужен перерыв.

— Перерыв или разрыв?

— Разрыв, — мягко прошу я.

— Это из-за Фуэнтеса, да?

— С тех пор как ты вернулся с летних каникул, наши отношения изменились. Мы больше не разговариваем, и мне надоело чувствовать себя виноватой в том, что я не сдираю с себя одежду и не раздвигаю ноги, чтобы доказать свою любовь.

— Я не хочу, чтобы ты что-то доказывала мне. Я говорю тихо, чтобы другие не услышали меня.

— Почему ты так хочешь этого? Само твое требование доказать мою любовь — признак того, что все идет неправильно.

— Не делай этого. — Он закидывает голову назад и стонет. — Пожалуйста, не делай этого.

Мы соответствовали всеобщему стереотипу, что капитан футбольной команды и капитан команды группы поддержки должны быть вместе. В течение нескольких лет мы жили этим. А теперь наше расставание будут изучать под микроскопом и распространять вокруг нас слухи. От этой мысли у меня бегут мурашки по коже.

Но я не могу притворяться, будто ничего не изменилось. Это решение, наверное, еще аукнется мне. Если родители могут отправить мою сестру в хоспис, потому что им это удобно, если Дарлин обманывает каждого парня, с которым вступает в контакт, потому что чувствует себя лучше от этого, то почему я не могу сделать то, что считаю правильным? Я кладу руку Колину на плечо и стараюсь не замечать слез в его глазах. Он пожимает мою руку.

— Скажи что-нибудь, — прошу я его.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал, Брит? Что я рад нашему расставанию? Прости, но это не так.

Он вытирает глаза ладонями. Мне тоже хочется заплакать, и мои глаза наполняются слезами. Мы думали, это настоящее чувство, но в итоге оказалось, что мы лишь исполняли роли, и сейчас этому приходит конец. Мне становится грустно. Не оттого, что мы расстаемся, а оттого, что наши отношения разрушились из-за… моей слабости.

— У меня был секс с Миа, — проговаривается он. — Этим летом. Ты помнишь, та девушка на фото.

— Ты говоришь это, чтобы задеть меня.

— Я говорю, потому что это правда. Спроси Шейна.

— Тогда зачем ты вернулся ко мне и притворяешься, что мы до сих пор золотая пара?

— Потому что все этого ждали. Даже ты. Не отрицай этого.

От его слов мне больно, но это правда. Я больше не играю в идеальную девушку, которая живет по правилам, в том числе своим собственным. Мне пора начать настоящую жизнь.

После нашего разрыва с Колином я иду к мисс Смолл и говорю, что мне нужно отдохнуть от чирлидинга. Я чувствую, будто гора упала с моих плеч. Я возвращаюсь домой, провожу время с Шелли и делаю уроки. После ужина я звоню Изабель Авила.

— Я должна удивиться твоему звонку. Но я не удивлена, — говорит она.

— Как тренировка?

— Не очень. Дарлин не лучший капитан, и мисс Смолл знает это. Зря ты ушла.

— Я не ушла. Просто сделала перерыв. Но звоню не поэтому. Я хочу, чтобы ты знала: сегодня мы с Колином рассталась.

— И ты говоришь это мне, потому что…

Это хороший вопрос, на который я не могу ответить.

— Я хочу обсудить это с кем-нибудь, и у меня есть друзья, которым я могу позвонить, но я не хочу, чтобы об этом сплетничали. У моих друзей длинные языки.

Сьерра — единственный близкий мне человек, но я соврала ей про Алекса. Потому что ее бойфренд Дуг — лучший друг Колина.

— Откуда ты знаешь, что я не разболтаю? — спрашивает Изабель.

— Я не знаю. Но ты не рассказала мне о прошлом Алекса, когда я спрашивала, поэтому, думаю, ты умеешь хранить секреты.

— Это правда. Выкладывай.

— Не знаю, как это сказать.

— Я не могу ждать весь день…

— Я поцеловала Алекса, — вырывается у меня.

— Алекса? Bendita![79] Это было до или после того, как вы с Колином расстались?

Я морщусь.

— Я этого не планировала.

Изабель хохочет так сильно и громко, что мне приходится убрать телефон от уха.

— А ты уверена, что он не планировал это? — спрашивает она, как только перестает смеяться.

— Это произошло само собой. Мы были у него дома, а потом пришла его мама и застукала нас…

— Что? Его мама видела вас? В ее доме? Bendita! — Дальше она тараторит по-испански, и я понятия не имею, о чем она говорит.

— Я не говорю по-испански, Изабель. Объясни, пожалуйста.

— Ой, прости. Кармен очень разозлится, когда узнает.

Я вздыхаю.

— Я не скажу ей, — быстро произносит Изабель. — Но мама Алекса — женщина с крутым нравом. Когда Алекс встречался с Кармен, он старался, чтобы они не пересекались. Не пойми меня неправильно, она любит своих сыновей. Но она оберегает их, как и большинство мексиканских матерей. Она тебя выгнала?

— Нет, но она практически назвала меня шлюхой.

На другом конца линии снова захохотали.

— Это не смешно.

— Извини. — Она по-прежнему смеется. — Хотела бы я стать мухой и посмотреть сцену, когда она увидела вас вдвоем.

— Спасибо за сочувствие, — отвечаю я сухо. — Я вешаю трубку.