Она берет тест Алекса указательным и большим пальцами, словно ей противно прикасаться к листу.

— Подойдите ко мне после урока, — обращается она к нему и раздает остальные тесты.

Я не могу понять, почему миссис Питерсон не устроила мне разнос. Я переворачиваю лист и вижу вверху «А». Я не могу поверить своим глазам. Это, должно быть, какая-то ошибка. Через секунду я понимаю, чья это оценка на самом деле. Правда выбивает меня из колеи. Я смотрю, как Алекс убирает свой листок в учебник.

— Зачем ты это сделал? — Я жду, пока он поговорит с миссис Питерсон, и подхожу к нему. Я стою возле его шкафчика, он же практически не обращает на меня внимания. Я стараюсь не замечать, как мне прожигают взглядом затылок.

— Я не понимаю, о чем ты.

Ну конечно!

— Ты поменял наши тесты.

Алекс закрывает шкафчик на замок.

— Большое дело.

Да, большое. Он уходит так, будто разговор окончен. Я видела, как он усердно отвечает на вопросы, но когда посмотрела на большую красную «F» вверху листа, то узнала свой листок.

После уроков я выбегаю из школы, чтобы поймать его. Он сидит на мотоцикле и уже собирается уезжать.

— Алекс, подожди!

Я нервничаю и накручиваю прядь волос.

— Садись! — приглашает он.

— Что?

— Запрыгивай. Если ты хочешь поблагодарить меня за то, что я спас твою задницу от миссис Пи, поехали ко мне домой. Вчера я не шутил. Ты познакомила меня со своим миром, теперь я покажу тебе свой. Думаю, это справедливо.

Я окидываю взглядом стоянку. Некоторые люди косятся на нас и наверняка уже сплетничают, что я разговариваю с Алексом. Если я поеду с ним, слухи разлетятся вмиг.

Мое внимание привлекает звук заведенного мотоцикла.

— Не беспокойся о том, что они подумают.

Я смотрю на его рваные джинсы, кожаную куртку и красно-черную бандану, которую он только что повязал. Это цвета его банды. Я, должно быть, напугана. Но потом я вспоминаю, каким он был вчера с Шелли. Пошли все к черту! Я сдвигаю сумку на спину и сажусь на мотоцикл.

— Держись крепче. — Он обвивает мои руки вокруг своей талии.

Даже чувствовать его сильные руки поверх моих кажется мне очень возбуждающим. Интересно, он переживает такие же эмоции? Но я не разрешаю себе думать об этом. Алекс Фуэнтес — жесткий парень. Опытный. От простого прикосновения рук в его животе вряд ли появятся бабочки. Он медленно проводит кончиками пальцев по моим и берется за руль. О мой бог! Во что я впуталась?

Мы выезжаем со школьной стоянки, и я крепче держусь за Алекса, чувствуя его стальные мышцы. Скорость мотоцикла пугает меня. У меня кружится голова, будто я катаюсь на американских горках без ремня безопасности. Мотоцикл останавливается на красный сигнал светофора. Я отклоняюсь назад. Я слышу его ликующий смех, когда загорается зеленый и он заводит двигатель. Я держусь за его талию и прячу лицо за его спиной.

Когда он наконец тормозит и ставит мотоцикл на подножку, я осматриваюсь. Я никогда не была на его улице. Дома очень… маленькие. Большинство из них одноэтажные. Они стоят вплотную, между ними не пройдет даже кошка. Я пытаюсь не замечать этого, но мне становится грустно. Мой дом по меньшей мере в семь, а может, даже в восемь-девять раз больше дома Алекса. Я знала, что эта часть города живет в бедности, но…

— Я был не прав, — говорит Алекс. — Я отвезу тебя домой.

— Почему?

— Я вижу отвращение на твоем лице.

— Не то чтобы мне здесь не нравилось. Мне очень жаль…

— Никогда не жалей меня, — предупреждает он. — Я бедный, но не бездомный.

— Тогда ты, может, пригласишь меня в дом?

А то парни на улице уже глазеют на белую девушку.

— Здесь ты Снегурочка.

— Я ненавижу снег, — говорю я.

Он ухмыляется.

— Это не связано с погодой, querida[74]. У тебя снежно-белая кожа. Просто следуй за мной и не обращай внимания на соседей, даже если они разглядывают тебя.

Я чувствую его настороженность, когда он ведет меня внутрь.

— Ну, мы на месте, — говорит он, заходя.

Гостиная меньше любой комнаты в моем доме, но здесь очень тепло и уютно. На диване лежат два вязаных пледа, в которые я бы с удовольствием закуталась холодной ночью. У меня дома нет пледов. У нас лежат одеяла, специально подобранные под интерьер. Я осматриваю дом Алекса, провожу пальцами по мебели. На полке со сгоревшей свечой — фотография красивого мужчины. Алекс стоит позади меня, и я чувствую исходящее от него тепло.

— Это твой отец? — спрашиваю я.

Он кивает.

— Я не могу себе представить, как это — потерять папу.

Даже если его нет рядом, я знаю, что он есть в моей жизни. Я всегда хотела от родителей большего. Может быть, я просто должна радоваться тому, что они у меня есть?

Алекс изучает фотографию отца.

— Сразу после случившегося ты впадаешь в какое-то оцепенение и пытаешься не думать об этом. Ты понимаешь, что его больше нет, но все как в тумане. Потом тебя затягивают повседневные дела. — Он пожимает плечами. — В конце концов ты перестаешь думать об этом постоянно и двигаешься дальше. У нас нет другого выбора.

— Это своего рода тест.

Я мельком вижу свое отражение в зеркале на противоположной стене и рассеянно провожу рукой по волосам.

— Ты всегда так делаешь.

— Что именно?

— Поправляешь прическу или макияж.

— А что плохого в желании хорошо выглядеть?

— Ничего, если это не становится навязчивой идеей.

Я опускаю руки и жалею, что не могу приклеить их к бокам.

— Я не одержима этим.

Он пожимает плечами.

— Для тебя так важно, чтобы люди думали, что ты красивая?

— Меня не волнует, что думают люди, — вру я.

— Потому что ты… красивая. Но это не самое важное…

Я знаю это. Но там, откуда я родом, от тебя многого ожидают. Кстати об ожиданиях…

— Что миссис Питерсон сказала тебе после уроков?

— О, как обычно. Если я не буду как следует заниматься, она превратит мою жизнь в ад.

Я замираю в нерешительности, раскрывать ли мой план.

— Я хочу признаться ей, что ты поменял тесты.

— Не надо. — Он отходит от меня.

— Но почему?

— Потому что это не имеет значения.

— Нет, имеет. Тебе нужны хорошие оценки, чтобы попасть…

— Куда? В хороший колледж? Ты серьезно? Я не собираюсь в колледж, и ты это знаешь. Это вы, дети богатых родителей, беспокоитесь о своем среднем балле, как будто это определяет вашу ценность. Мне это не нужно, так что не делай мне одолжений. Я закончу с «С». Только нужно, чтобы наши грелки порвали всех.

Я сделаю все, чтобы мы получили «А+» по этому проекту.

— Где твоя комната? — Я меняю тему и бросаю рюкзак на пол в гостиной. — По спальне много что можно сказать о человеке.

Он жестом указывает на соседнюю дверь. Бо́льшую часть пространства занимают три кровати, оставшееся место — небольшой комод. Я обхожу маленькую комнату.

— Я живу с двумя братьями, — объясняет он. — Личного пространства почти нет.

— Дай угадаю, какая кровать твоя, — улыбаюсь я.

Я осматриваю зону вокруг каждой кровати. На стене висит маленькая фотография красивой испанской девушки.

— Хм… — бормочу я и оглядываюсь на Алекса — вдруг это его идеал?

Я медленно перехожу к соседней кровати. Над ней висят фотографии футболистов. Вся кровать завалена одеждой. Рядом с третьей кроватью ничего нет, словно человек, живущий здесь, только гость. По сравнению с двумя другими стенами, которые так много говорят о своих владельцах, эта совершенно пуста. Я сажусь на кровать Алекса, безнадежную и пустую, и наши глаза встречаются.

— Твоя постель может рассказать о тебе многое.

— Правда? И что именно?

— Почему ты не думаешь, что останешься здесь надолго? — спрашиваю я. — Или это потому, что на самом деле ты хочешь пойти в колледж?

Он прислоняется к двери.

— Я не уеду из Фейерфилда. Никогда.

— Не хочешь получить диплом?

— Ты говоришь, как консультант по профориентации в школе.

— Ты не хочешь уйти отсюда и начать жить собственной жизнью? Уйти от прошлого?

— Ты воспринимаешь колледж как способ побега, — говорит он.

— Побега? Алекс, ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Я собираюсь в колледж, который позволит мне быть рядом с сестрой. Раньше это был Северо-Западный университет, сейчас Университет Колорадо. Моя жизнь продиктована капризами моих родителей и местом, куда они хотят отправить сестру. Ты ищешь легких путей, поэтому останешься здесь.

— Ты думаешь, что это легко — быть главным мужчиной в доме? Мне нужно следить, чтобы мама не спуталась с каким-нибудь неудачником или чтобы мои братья не ввязались в перестрелку и не начали курить крэк. Вот почему я должен быть здесь.

— Мне так жаль…

— Я предупреждал — никогда не жалей меня.

— Нет. — Я поднимаю глаза на него. — У тебя такая связь с семьей, но ты ничего не ставишь рядом со своей кроватью, будто можешь уйти в любой момент. Поэтому мне тебя жаль.

Он делает шаг назад.

— Ты занималась психоанализом?

Я иду за ним в гостиную и думаю, чего хочет Алекс в будущем. Похоже, он готов покинуть этот дом… или эту землю. Может быть, Алекс не привязывается ни к чему, потому что готовится к смерти? Он думает, что ему суждено кончить, как его отец? Может, под демонами он подразумевал именно это?

В течение следующих двух часов мы сидим на диване в гостиной и набрасываем схему для проекта наших грелок. Алекс оказался намного умнее, чем я думала; его оценка за тест не был случайной. У него много идей о том, какую информацию мы можем найти в Интернете, какую — в книгах из библиотеки, о том, как сделать грелки и как их можно использовать. Нам нужны реактивы, которые мы возьмем у миссис Питерсон; герметичные пластиковые пакетики «Зиплок»[75], в которые мы поместим реактивы. Чтобы получить дополнительные баллы, мы решили обернуть пакетики специальным материалом — его мы купим в магазине тканей. Я намеренно говорю только о химии и обхожу все личные темы.