Симона Элькелес - Идеальная химия

— Мам, я все понимаю. Мне жаль.

— Я только хочу защитить тебя, — говорит она. — А ты отталкиваешь меня.

— Я знаю, прости. А что доктор сказал про Шелли?

— Он хочет, чтобы мы приходили на осмотр два раза в неделю. Мне нужно, чтобы ты помогла мне за ней ухаживать.

Я не говорю ей, как миссис Смолл относится к пропускам тренировок, чтобы мы обе не расстроились еще больше. К тому же я сама хочу знать, почему Шелли так взбесилась…

К счастью, звонит телефон, и мама идет отвечать. Я бегу в комнату сестры, чтобы мама не успела позвать меня и продолжить обсуждение. Шелли сидит за компьютером в своей комнате и что-то печатает.

— Привет, — здороваюсь я.

Шелли поднимает глаза. Она не улыбается. Она должна понять: я не злюсь и знаю, что она не хотела обидеть меня. Даже сама Шелли не понимает мотивы своих действий.

— Хочешь, поиграем в шашки?

Она качает головой.

— Может, посмотрим телевизор?

Она вновь отказывается.

— Я хочу, чтобы ты знала: я не злюсь на тебя. — Я подхожу поближе, но так, чтобы волосы были вне досягаемости, и глажу ее по спине. — Ты знаешь, что я тебя люблю.

Ни ответа, ни кивка, ни одного слова. Ничего. Я сижу на краешке ее кровати и смотрю, как она играет на компьютере. По ходу игры я делаю замечания, поэтому Шелли знает, что я все еще здесь. Мне жаль, что сейчас я ей не нужна. Потому что придет время, когда я понадоблюсь ей, но меня не окажется рядом. Это пугает меня. Чуть позже я выхожу от сестры и возвращаюсь в свою комнату. В справочнике учеников «Фейерфилда» я ищу телефон Алекса. Я достаю телефон и набираю его номер.

— Алло? — отвечает мне мужской голос.

Я делаю глубокий вдох.

— Привет, — говорю я. — Алекс дома?

— Он вышел.

— Quien es? — слышу я голос его мамы на заднем фоне.

— Кто это? — переспрашивает меня мальчик.

Я осознаю, что отковыриваю лак с ногтей.

— Бриттани Эллис. Я… э-э… друг Алекса из школы.

— Это Бриттани Эллис, друг Алекса из школы, — передает мальчик мои слова.

— Тота el mensaje, — слышу я в трубке ее голос.

— Ты его новая девушка? — спрашивает мальчик.

Я слышу глухой удар и вопль «Ой!», потом он добавляет:

— Что-нибудь передать ему?

— Скажи, что звонила Бриттани. Мой номер…

Сейчас я на складе, где каждую ночь проходят собрания «Мексиканской крови». Я только что выкурил вторую или третью сигарету — я уже перестал считать.

— Выпей пива и соберись уже. — Пако бросает мне «Корону»[54].

Я рассказал ему, как Бриттани прокатила меня сегодня утром. В ответ он только покачал головой — мол, я должен был лучше подумать, прежде чем идти на северную сторону. Я ловлю банку одной рукой и кидаю обратно.

— Нет, спасибо.

— Que tienes, ese?[55] Пиво не понравилось? — Это Хавьер, наверное, самый глупый член банды. Когда он под наркотой, то может контролировать себя примерно как пьяный el buey[56].

Я бросаю ему вызов, не сказав ни слова.

— Да шучу, братан, — бормочет пьяный Хавьер.

Никто не хочет ругаться со мной. Я проявил себя в тот же год, как вступил в банду «Мексиканская кровь», в стычке с бандой конкурентов. Когда я был ребенком, я думал, что могу спасти мир… или по крайней мере свою семью. «Я никогда не буду в банде, — говорил я себе, когда подошло время вступить в нее. — Я буду защищать мою семью обеими руками». На южной стороне Фейерфилда ты либо в банде, либо против нее. У меня была мечта о будущем, несбывшаяся мечта, что я буду держаться подальше от банды и защищать свою семью. Но она умерла вместе с моим будущим той ночью, когда моего отца расстреляли в двадцати футах от меня. Тогда мне было шесть.

Я стоял над его телом и видел, как расплывалась красная точка на его рубашке. Она напомнила мне яблочко в дартсе, вот только мишень становилась все больше и больше. Следующее воспоминание: он вздыхает — и все уже кончено. Мой отец мертв. Я больше не прикасался к нему. Я был слишком напуган. В последующие дни я не вымолвил ни слова. Я не смог говорить даже на допросе в полиции. Они сказали, что я нахожусь в шоке и мой мозг не знает, как обработать произошедшее. Они оказались правы. Я даже не помню, как выглядел парень, стрелявший в него. Я никогда не смогу отомстить за убийство моего отца, хотя постоянно прокручиваю в голове ту ночь и пытаюсь собрать все детали воедино. Если бы я мог вспомнить, убийца заплатил бы сполна. Хотя сейчас с памятью все в порядке. Меня продинамила Бриттани, ее мать косо смотрела на меня… Моменты, которые я хочу забыть, словно приклеились к моему мозгу.

Пако одним глотком опустошает половину банки — его не смущает, что пиво льется по уголкам рта и пачкает рубашку. Когда Хавьер отворачивается к другим парням, Пако обращается ко мне:

— Кармен испортила тебе жизнь.

— В смысле?

— Теперь ты не доверяешь девушкам. Например, Бриттани Эллис…

Я выругался себе под нос.

— Пако, брось мне еще одну «Корону».

Я выпиваю пиво и швыряю пустую банку в стену.

— Тебе это неприятно, Алекс. Но будешь ты пьяным или нет, ты все равно меня выслушаешь. Твоя гулящая, соблазнительная, сексуальная бывшая — Кармен — ударила тебя в спину. А теперь ты запускаешь бумеранг в Бриттани.

Я нехотя слушаю Пако и беру еще пива.

— Ты называешь мою напарницу «бумерангом»?

— Да. Но тебе достанется сильнее, чувак, потому что тебе нравится эта девушка. Признай это.

Я не хочу признаваться.

— Я хочу ее ради спора.

Пако хохочет так, что спотыкается и падает на пол. Он тыкает в меня банкой пива, которую до сих пор держит в руке.

— Ты так хорошо лжешь самому себе, что на самом деле начинаешь верить в ту чушь, которую несешь. Эти девушки — полные противоположности.

Я беру еще пива. Пока я открываю банку, я думаю, чем Кармен отличается от Бриттани. У Кармен сексуальные, темные, загадочные глаз. У Бриттани невинные голубые глаза, почти прозрачные. Какими они будут, когда я займусь с ней любовью? Блин. Заниматься любовью? Что, черт возьми, заставило меня подумать о Бриттани и любви в одном предложении? Я и вправду теряю себя.

Следующие полчаса я накачиваю себя пивом. Мне хорошо настолько, что я не думаю… ни о чем. Знакомый женский голос выводит меня из оцепенения.

— Хочешь поехать на пляж Дэнвуд? — спрашивает он.

Я смотрю в шоколадные глаза. Хотя мой мозг как в тумане и меня потряхивает, я понимаю, что карий и голубой цвета сильно различаются. Я не хочу голубые. Голубые глаза слишком смущают меня. Карие глаза смотрят прямо, с ними проще. Я чувствую: что-то не так, но не могу определить, что именно. И когда шоколадные губы накрывают мои, я просто хочу стереть голубые глаза из моей головы. Хотя шоколадные уже заставляли меня страдать.

— Да, — говорю я, когда мои губы отстраняются от ее. — Поехали! Vamos a gozar![57]

Через час я уже стою по пояс в воде. Я представляю себя пиратом, бороздящим далекие моря. Конечно, где-то на задворках моего затуманенного сознания я понимаю, что перед мной озеро Мичиган, а не океан. Но сейчас я не могу ясно думать, поэтому быть пиратом — чертовски хороший вариант. Ни семьи, ни забот, никто со светлыми волосами и голубыми глазами не смотрит на меня. Руки как щупальца обвиваются вокруг моего живота.

— О чем ты думаешь, novio?

— Хочу стать пиратом, — шепчу я осьминогу, который только что назвал меня своим парнем.

Осьминог целует мою спину и движется к моему лицу. Я не чувствую страха, наоборот, мне хорошо. Я знаю этого осьминога, эти щупальца.

— Если ты пират, то я буду русалкой. Спаси меня!

Мне кажется, что спасать нужно меня — я тону в ее поцелуях.

— Кармен, — выдыхаю я, и кареглазый осьминог превращается в сексуальную русалку, а я понимаю, что пьяный и голый стою в озере Мичиган.

— Тс-с, просто наслаждайся.

Кармен хорошо меня знает: она заставляет меня забыть о реальной жизни и помогает отдаться фантазии. Ее руки и тело обвиваются вокруг меня. В воде она практически невесома. Мои руки блуждают по знакомым местам, тело прижимается к хорошо изученным формам, но фантазия не приходит. Я оглядываюсь на берег — по крикам своих шумных друзей я понимаю, что за нами наблюдают. Мой осьминог, моя русалка любит зрителей. А я — нет.

Я выпутываюсь из ее объятий и иду к берегу. Игнорируя замечания друзей, я натягиваю джинсы и прошу мою русалку одеться. Затем я снова беру ее за руку, мы идем сквозь толпу и садимся рядом с друзьями. Я прислоняюсь к большой скале и выпрямляю ноги. Моя бывшая девушка садится на меня верхом — как будто мы никогда не расставались, как будто она никогда не обманывала меня. Я чувствую, что меня загнали в ловушку. Она достает что-то покрепче табака и передает мне. Я смотрю на маленькую свернутую сигаретку.

— Меня не слишком вдарит? — спрашиваю я.

Я пьян, но последнее, что я хочу, — накачаться марихуаной и пивом. Я хочу онеметь, а не умереть.

Она подносит сигарету к моим губам.

— Это настоящее золото Акапулько, novio.

Вдруг это поможет стереть воспоминания о случившемся и заставит меня забыть о перестрелках, бывших подружках и споре на секс с девушкой, которая считает меня подонком? Я беру у нее косяк и затягиваюсь. Руки русалки скользят по моей груди.

— Я могу сделать тебя счастливым, Алекс.

Я чувствую от нее запах алкоголя и mota в ее дыхании. Или это пахнет от меня?

— Дай мне еще один шанс.

Алкоголь и наркотики сбивают меня с толку. И когда у меня в голове всплывает образ Бриттани и Колина, которые держались вчера за руки, я притягиваю Кармен к себе. Мне не нужна такая девушка, как Бриттани. Мне нужна горячая и пылкая Кармен, моя маленькая лукавая русалка.