Когда-то Виталик рассказывал Ане об одном ритуале. Порой новичкам в кругу старших учеников и кого-нибудь из учителей предлагалось закурить. И если человек не курил, они настаивали. Закуривали все, и тогда этот некурящий человек становился среди них белой вороной. Услышав об этом, Аня долго возмущалась и сказала, что ни за что не закурила бы. У Виталика тоже с этим возникла проблема, он был спортсменом и не одобрял курение, но поддался. Смысл заключался в том, что в кругу своих — можно. Это такой элемент откровенности, когда можно поговорить в курилке по душам. Никто не призывал курить все время. Но курил старший, курила Тата, и я знал, что закурить может и Марина Мирославовна! Тогда, на кухне, они предложили и мне, но я отказался. У меня и так от всего происходящего кружилась голова. То есть так проверялся авторитет и влияние учителей на ученика. В детстве всегда хочется подражать старшим. Так и здесь, если для ученика было важно находиться среди них, быть среди них своим, нужно было подстраиваться. Я не закурил, и они сделали определенные выводы.

Спустя полгода, зимой, в метро произошла одна встреча. Я бежал по своим делам и повстречал Полю. Она была мне рада, но я заметил в ее улыбке едва заметную грусть. Ее лицо осунулось, постарело. Она старалась не подавать виду, но и отпускать меня не хотела. Как будто она собиралась мне что-то сказать, но не решалась. Мы обменялись общими фразами, которыми перекидываются люди при встрече, а потом она произнесла:

— А я уже не в Братстве, ты знаешь? — и после долгой паузы продолжила: — ты оказался прав, Саша!

Конечно же, я не знал! Мне казалось, что Галя и Полина Николаевна именно те люди, которые в Братстве навсегда! А теперь обе покинули его! С Галей мне так и не удалось пообщаться, она не хотела об этом говорить. Я не стал настаивать, хотя внутри сгорал от желания узнать, что произошло. Почему ее родители решили настоять на том, чтобы она оставила Братство, только через несколько лет ее членства в нем?

Когда я впервые увидел Галю и Полю, подумал, что обе они идеально подходят для Братства: трудолюбивы и смиренны, добры и исполнительны. Они ничего не нарушали, никогда не шли против течения, на их лицах можно было заметить восторженность и веру. Они нашли то, что искали. И теперь эти люди по каким-то причинам вышли из Братства. Когда мы встретились с Галей, она лишь сказала, что это решение ее родителей. Отец запретил посещать Братство, потому что ей нужно больше времени уделять учебе. Но я этому верил с трудом. Возможно, именно такое объяснение они дали своей дочери, но истинная причина была в другом. Быть может, они что-то узнали о Братстве и, чтобы не травмировать дочь, придумали такой повод. Или их в конце концов насторожило то, что всегда послушная и домашняя девочка все чаще уходила и больше времени проводила вне дома. Они забеспокоились, заподозрили что-то неладное и запретили. А может, была и еще какая-нибудь причина, все равно мне об этом не узнать.

И вот теперь передо мной стояла Полина Николаевна. Я не стал бы расспрашивать, но она сама об этом заговорила, сама затронула тему Братства. К тому же она сказала, что я оказался прав. Я не знал, что она имела в виду, и мне не терпелось это выяснить. Но в тот день я очень спешил вернуться в офис, уже полчаса назад закончился обеденный перерыв. На то, чтобы выслушать историю Поли, требовалось время и соответствующая обстановка. Поэтому я извинился и предложил обменяться номерами телефонов, чтобы позже договориться о встрече. На вырванном из блокнота клочке я записал свой домашний, она продиктовала свой. Я помчался на работу.

Уже прошло три месяца, как я возложил на себя дополнительные обязанности на работе, естественно, за дополнительную плату. Работал много и очень уставал. Все было как-то не до встреч, с Полиной Николаевной тем более. С той нашей случайной встречи прошло около месяца. Как-то вечером дома раздался телефонный звонок. В трубке послышался женский голос. Меня поприветствовали, поинтересовались, люблю ли я театр и располагаю ли временем. Я должен был что-то ответить, но до сих пор не мог понять, с кем говорю. Это была Полина Николаевна. Она поняла, что я не узнал ее по голосу, и представилась. Затем сказала, что есть возможность провести меня без билета и что после спектакля мы могли бы выпить чаю. Я совершенно позабыл о ней и о своем обещании. Хоть я и любил театр, выходить из дому в свой единственный за неделю выходной не хотелось. Но любопытство взяло верх, и я принял предложение.

В театре на левом берегу шла комедия, премьера которой состоялась полтора месяца назад, поэтому зал был наполовину пуст. Полина Николаевна работала в этом театре билетером, и я попал на спектакль, как она и обещала, без билета. Сидя в мягком кресле в полумраке я так расслабился, что чуть не уснул. Закончился третий акт. Хотелось домой, но мне еще предстояла встреча с Полей. Я ожидал ее на улице, как договорились. Она не заставила себя долго ждать, и мы направились в ближайший торговый центр, где можно было отыскать какое-нибудь кафе.

Я заказал чай и хотел выбрать еще что-нибудь к чаю, но Полина Николаевна категорически отказалась. Я ждал. Свой рассказ она начала с того, что у нее есть взрослая дочь, что у той своя жизнь, она замужем, детей у них пока нет. Я не совсем понимал, зачем она мне все это рассказывает, но набрался терпения. Дальше Поля объяснила, что вынуждена работать в театре, так как пенсия у нее небольшая. Нам принесли чай, я разлил его по чашкам и, несмотря на ее протесты, заказал творожные кексы.

— Дочка моя была против того, что я состою в Братстве. Состояла… Я старалась не говорить с ней об этом, но она узнала. Почему она возражала, я не понимала, думала из-за вредности. Жили мы в одном доме, в разных подъездах. А я решила переехать в другой район, поближе к Братству. Когда квартиру меняла, я с дочкой советовалась… Живу я сейчас одна… Но если бы ей помощь какая потребовалась, разве ж я отказала бы? Я приезжала бы столько, сколько нужно.

Я не мог поверить своим ушам! Она поменяла квартиру, чтобы быть ближе к Братству! И говорила об этом так просто, как будто и нет в этом ничего необычного. Что-то подобное я слышал уже от Виталика, но речь шла не об обмене, а об аренде квартир. Те ребята из старших учеников, которые снимали квартиры, обычно арендовали их в прилегающих к Братству кварталах. Это меня тогда немного удивило, но объяснил я это стоимостью, ведь Братство находилось в отдаленном районе и арендная плата здесь наверняка была намного ниже, чем в других районах. Соответственно, и стоимость самой квартиры была в таком же соотношении. В принципе, все логично. Знать бы что на что поменяла Полина Николаевна, не шило ли на мыло? В Братстве для таких сделок даже имелся специальный человек — девушка, агент по недвижимости, член Братства, — к которой можно было обратиться за помощью. Обращалась ли к ней Поля? Да, обращалась, потому что о переезде своей мамы дочь узнала в последнюю очередь. Ее просто поставили перед фактом. Волнения и опасения по этому поводу дочери Полины Николаевны можно было понять. Они были вполне оправданными. И не вмешайся она в процесс, еще не известно, чем бы все это закончилось. Нет, я не пытаюсь кого-то в чем-то подозревать или обвинять, но обмен жилья — процедура, требующая бдительности и определенной компетентности. Провернуть такую сделку без помощи Полине точно было бы не по силам. А тем временем она продолжала:

— Ну, в общем, эта тема у нас была под запретом. Мы даже поссорились и долгое время не общались. Совсем. Не я, дочь не общалась. Я сначала очень переживала по этому поводу. Но у меня была своя жизнь! И я никому не мешала. И знаешь, я была в Братстве одиннадцать полных лет.

— Полина Николаевна, так а что же все-таки случилось? Почему вы ушли из Братства? — не смог удержаться я.

— Да как тебе сказать… Помнишь, ты как-то сказал, что отказываться от жизни в миру — это неправильно? Ты тогда говорил о родных, друзьях, любви.

— Помню. Просто мне моя жизнь нравится и всегда нравилась. Братство может стать частью, но не может заменить всего остального. Помимо Братства, есть семья, любовь, друзья, учеба, работа. Мне все это нравится. Как же можно от этого отказываться? И главное, зачем?

— Правильно ты все говоришь. Знаешь, а я это вот только теперь поняла! Я увидела, что не нужна им. Я там, если можно так сказать, ветеран, столько всех поменялось на моем веку, а когда важный вопрос какой, меня никто и не спрашивал, все сами решали. Я вообще, как оказалось, в Братстве права голоса не имела. Кто-то еще и трех лет не пробыл, но его уже допускали в дела Братства, а я вечно на обочине. Я бы еще долго не обращала на это внимания, если бы…

Она запнулась и замолчала. В глазах у нее стояли слезы. Принесли кексы. Я положил один ей в тарелку, долил чаю и предложил угощаться. Она сделала только глоток.

— Я на них прямо-таки зла. Эта Марина… да все они там… Но злиться теперь остается только на себя. Не понимала я раньше всего этого…

Я старался не вмешиваться и не задавать вопросов, чтобы не сбить ее с мысли. Пока я не понимал, о чем она говорит, что такого она узнала о Братстве и на что, собственно, злится. То, что она была их рабочей силой, мне было понятно с самого начала, в этом они с Виталиком были похожи. Он в Братстве состоял уже долго и всегда много работал, а продвижения по карьерной лестнице не было. Зато всегда на подхвате, всегда в распоряжении Братства. И Виталик, и Полина Николаевна были преданы и исполнительны, посвящали Братству чуть ли не все свое время, но в костяк Братства они так и не попали. А почему? Думаю, ни сам Виталик, ни Поля не знали ответа на этот вопрос. Не знал и я. Почему одних берут и посвящают в тайные дела Братства, а других нет? Значит, дело не в выслуге лет и не в исполнительности, в чем-то другом, но в чем? Это я и собирался выяснить. Виталик, как и Юля, хотел читать лекции, но Юле это доверили, а Виталика так никто и не назначил. Какими качествами обладала она и не обладал он? В заповеднике они были старшими. Быть может, это был экзамен, который не прошел Виталик и прошла Юля? Тогда в чем он заключался? И он, и она выполняли свои обязанности, но только Юля никогда не нарушала регламента, а Виталик его нарушал. Это он взял с собой людей, не состоявших в Братстве, это он вступил в отношения с Аней без согласия своего наставника, это он спал с ней на обрыве в одном спальнике. А Юля была прилежна. К ней приехал муж, который был назначен ей Братством и который не нарушал правил. Вот и результат испытания! При всей своей исполнительности и послушании Юля была не очень-то бойкой, порой даже чересчур робкой и застенчивой девушкой. И тем не менее она стала лектором, вела группу, была назначена руководителем в нашей летней поездке. Глядя на нее, сложно было предположить в ней наличие лидерских качеств. Да Юлю и замужней-то женщиной представить невозможно, однако она ею была. Быть может, я ошибался на ее счет, и было в ней что-то, чего я не заметил, о чем не знал? И снова о браке. А Марина Мирославовна с Фортом состояла в браке по тому же принципу? Их брак тоже отличался от того, что принято считать браком в современном мире? Между ними тоже не было секса, как и у Юли со Славиком? В это мне почему-то было сложно поверить или даже невозможно. Ведь я видел ее у нее дома, и это была озорная и ужасно сексуальная женщина, устоять перед которой мог только импотент. Значит, либо им и был Форт, либо, заставляя своих учеников следовать предписаниям, сами они их игнорировали.