Не успела Рейна еще зайти в зал, как услышала отчаянные проклятия, которые Серл Тотнес адресовал несущим его людям. Копье задело его бедро, и, несмотря на то что металлический наконечник уже вытащили, части его разорванных брюк врезались в рану, что вызывало приступы невыносимой боли при каждом движении. Однако по звуку его голоса Рейна определила, что положение его было далеко не таким серьезным, как поспешила сказать Венда. Больше беспокоил ее Уолтер, который тоже был ранен. Он был без сознания, ибо потерял слишком много крови, страдая не от одной, а от множества ран, а пепельный цвет его лица не на шутку перепугал Рейну.

За ними следовал Эрик Фитцстефел, и именно к нему решила обратиться Рейна, желая получить ответы на волновавшие ее вопросы, пока у нее было время, ибо рыцарей еще только размещали в отдельных комнатах.

— Как долго сэр Уолтер истекает кровью?

— Очень долго, — ответил Эрик, а в голосе его чувствовалась неподдельная тревога, — Его серьезно ранили еще в самом начале драки, однако он продолжал сражаться. К тому же, когда на нас напали, мы находились еще на довольно приличном расстоянии от Клайдона.

— Он поранил голову, когда падал с лошади? — обеспокоенно спросила Рейна. — Я должна знать, осталось внутри что-нибудь или нет.

— Нет, ни осколков копья, ни тому подобной ерунды. Не эта рана, да и не другая свалила его. Он потерял сознание при виде собственной крови, когда все уже закончилось, о…

— Понятно, — прервала его Рейна, прекрасно осознавая, как сложно было одному рыцарю признаться в слабости другого. — Вы знаете, кто напал на вас?

— Мы ехали по лесной дороге, миледи. Больших объяснений ей и не требовалось.

— Отлично. Я уже отправила за Ранульфом. Будет лучше, если кто-нибудь из моих воспитанниц промоет ваши царапины, пока он не вернулся, поскольку ему потребуется детальный рассказ о том, как все случилось.

Зайдя в комнату Уолтера, Рейна застала там склонившуюся над его изголовьем Флоретт. Ее лицо вновь было мертвенно-бледным, однако она не желала оставаться бесполезной. Осторожно, стараясь не причинить рыцарю боли, она удаляла поспешно наложенную повязку с его головы.

— Оставь, — коротко сказала Рейна. — Кровотечение в этом месте уже остановилось, однако из его бока все еще идет кровь.

— Он… умрет, миледи?

— С чего бы это ему делать подобную глупость? — успокоила ее Рейна, хотя она ничего не могла точно сказать, не осмотрев прежде самым внимательнейшим образом его раны.

Самым сложным оказалось снять кольчугу Уолтера, чтобы подобраться к ране. На помощь пришлось позвать двух мужчин, чтобы сделать это, как можно меньше передвигая тело рыцаря. Остальную его одежду быстро сорвали, чтобы осмотреть более подробно, насколько велики были потери крови.

Слишком долго, сказал Эрик, и это отнюдь не было преувеличением. Вся левая сторона тела Уолтера вплоть до ботинок была пропитана кровью, все еще вытекавшей из раны. Оружие, Рейна затруднялась сказать, что именно это было, пронзило его поясницу чуть ниже последнего ребра. Однако вместо того чтобы смертельно ранить его, оно отскочило от ребра и прошло как раз рядом с позвоночником. Рана была очень глубокой, но не настолько опасной, по крайней мере она была бы не так страшна, если бы помощь была оказана раньше. Опасность состояла именно в том, что Уолтер потерял слишком много крови и поэтому слишком ослаб, чтобы сопротивляться заражению.

Рейна действовала быстро и четко, сначала промыв рану, а затем смазав ее целебной мазью, останавливающей кровь. Она предоставила Флоретт возможность наложить швы, а сама занялась раной головы. Это была лишь небольшая царапина на коже, однако вокруг нее уже успела образоваться большая опухоль. Если бы Уолтер надел шлем, то, несомненно, защитил бы себя от этого ранения. А поскольку ему в течение еще долгих дней придется страдать от ужасных головных болей, то Рейна была уверена, что это научит его никогда больше не покидать Клайдон с не прикрытой шлемом головой.

Уолтер еще не приходил в себя, что было к лучшему, ибо предстояло наложить еще множество швов, но его бессознательное состояние затрудняло прием того восстанавливающего силы средства, что Рейна приготовила для него. Она оставила Флоретт ухаживать за раненым и закончить все необходимые операции, а сама направилась к юному рыцарю.

Громкие жалобы Серла и его стенания, пока Хилари омывала рану, были великолепно слышны даже в соседней комнате. И только когда женщина практически закончила приводить его в порядок, он немного успокоился и поутих.

Однако когда он увидел Рейну, то снова повысил голос:

— Как вы жестоки, леди, раз отправили ухаживать за мной эту женщину!

— У этой женщины руки гораздо нежнее моих, сэр, так что благодарите Бога, что я была слишком занята с сэром Уолтером, чтобы заняться вами.

Подобное замечание быстро закрыло ему рот и вызвало усмешку дородной женщины, колдовавшей над ним.

— Приходилось ли вам когда-нибудь слышать, чтобы мальчишка так орал из-за ничтожного прокола?

— Ничтожного?! — взбунтовался Серл.

— Всего три шва, миледи, — сообщила Хилари.

— Так мало?! У сэра Уолтера их около десятка. Но слышали ли вы, чтобы он хоть раз взмолился о сострадании? — Рейна улыбнулась, увидев, как молодой воин вспыхнул. — Успокойся, Серл, мы просто шутим с тобой. Крики действительно иногда помогают облегчить боль. Слышал бы ты, как завывал мой отец, когда простой осколок попадал в него во время упражнений в саду. Нам приходилось затыкать уши ватой, чтобы пережить подобный гром.

— Уолтер, что… он будет…

— Тебе не стоит беспокоиться о нем. Он все еще без сознания, однако пока это даже хорошо. Его раны не настолько опасны, как нам показалось сначала, но они причинят ему невероятную боль, когда он очнется. А теперь выпей это. — Рейна протянула ему бокал с целебным отваром мака, смешанным с теплым вином. — Это облегчит твою боль и усыпит тебя. Сон — именно то, что тебе просто необходимо сейчас.

— Но Ранульф…

— Эрик сможет ответить на все его вопросы. В этот момент дверь в соседнюю комнату с шумом распахнулась, и Серл стал судорожно глотать отвар.

— Как быстро это подействует? Рейна сердито взглянула на него:

— Что с тобой произошло?

— Он наверняка будет безумно зол, Я бы хотел переждать его ярость, почивая спокойным сном.

— С чего это он станет сердиться, если, конечно, вы трое что-нибудь не натворили? Признавайся!

— Наши потери: один убитый и двое раненых, а их было сего пятнадцать! Мы должны были лучше сражаться, леди.

— И как много вас было?

— Шестеро.

Рейна разъяренно взглянула на него:

— Засыпай скорее, болван. Хилари, проследи, чтобы мой муж не ввалился сюда и не потревожил его.

— Вы просите о сущем пустяке, миледи.

И Хилари, в свою очередь, была удостоена разъяренного взгляда за свой некстати пришедшийся юмор.

— Отлично, я прослежу за этим сама! в И Рейна удалилась, бормоча себе под нос:

— Господи! Один против троих, даже больше. Он что же, думает, что его люди такие же великаны, как он сам?!

Эрик устало опустился на пол возле комнаты Уолтера, несомненно уже рассказав Ранульфу, что произошло. Дверь была все еще распахнута, и Рейна вдруг занервничала, увидев Ранульфа.

Он стоял возле кровати Уолтера, недвижимый, словно тело его было высечено из камня. И только невероятное напряжение чувствовалось в каждом его члене, а кулаки были крепко сжаты. Он стоял опустив голову и всматриваясь в лицо друга, поэтому Рейна не могла видеть его собственного лица, однако догадывалась, что он действительно был взбешен, ибо напугал Флоретт настолько, что она решилась покинуть своего больного и ждала теперь вместе со всеми за дверью.

Он все еще не двигался и даже не взглянул в сторону Рейны, когда она приблизилась к нему.

— Но ты же не можешь действительно злиться на него за то, что он ранен, Ранульф. Неужели ты думаешь, что он сделал это нарочно?

— А какого черта он поперся через лес, леди! Он же прекрасно знал, что эти места просто кишат разбойниками, и тем не менее взял с собой всего троих вооруженных воинов!

— Но ведь, кроме того, были еще три рыцаря, закованные в броню и доспехи. Разбойники редко нападают на отряд, который может оказать им хоть какое-то сопротивление.

— Однако на этот раз они напали!

Что она могла ответить ему? У Ранульфа действительно был повод разозлиться. Но когда он наконец взглянул на нее, то не ярость увидела Рейна в его глазах, но глубокий ужас.

— Миледи, пожалуйста, не дайте ему умереть! — сказал он с какой-то неожиданной мольбой, идущей из самого сердца. — Если вы поможете ему поправиться, я буду вам более чем благодарен.

Рейна почувствовала, как в горле ее встал комок. Как страстно хотелось ей обнять Ранульфа и успокоить, сказать, что ему нечего бояться. Однако сострадание и пустые обещания не годились для этого мужчины.

— А о чем еще вы можете думать, милорд? — сказала она так жестко, как только могла. — Мне бы хотелось, чтобы вы были рядом именно тогда, когда мне это необходимо. Должна сказать вам, де Брют не умирает. Его раны — простые царапины по сравнению с теми, что мне приходилось видеть.

— Но почему же он тогда не приходит в себя?

— Потому, что я дала ему кое-что выпить, чтобы он заснул, как, впрочем, и Серлу. Это наилучший способ для мужчины окрепнуть после того, как он потерял немного крови. Однако ни один из них не ранен настолько серьезно, чтобы не надоесть вам в скором времени жалобами, что я прописала им слишком длительный постельный режим.

Рейна не была уверена, что ее муж проглотит эту наживку, однако мгновение спустя он коротко кивнул и вышел из комнаты. Рейна облегченно вздохнула, что так легко отделалась, и взглянула на Уолтера. Он все еще был очень бледен — неудивительно, что Ранульф решил, будто Уолтер умирает.

— Будет лучше, если вы услышите меня, де Брют, — наклонилась она над ним, чтобы прошептать в самое ухо. — Если вы умрете, то сделаете меня лгуньей, и тогда я проведу остаток своей жизни в молитвах, чтобы вас заставили разгребать в святилище дерьмо. По какой бы причине вы ни были так дороги ему, но вам придется именно ради него поторопиться с выздоровлением.