— Плохое вам придется принять вместе с хорошим, милорд.

— А что, еще есть что-нибудь более неприятное?

— Конечно. — Она улыбнулась. — Позвольте только подумать… Да, Том Смит, например, каждые несколько месяцев мертвецки напивается и пытается поджечь деревню. И никто, даже сам Том, не знает, почему он это делает.

— И вы еще не приказали повесить его?

— А зачем мне его вешать? Он хороший кузнец, к тому же оплачивает все последствия причиненного им ущерба. Надеюсь, вы не будете казнить людей за мельчайшую провинность?

— А если буду?

Рейна сразу съежилась и с неожиданным вызовом подняла подбородок:

— Ну что ж, в таком случае у нас будет множество разногласий…

— Возможно, но не из-за этого. Если я успею повесить каждого, кто попадется мне на глаза… Я ведь имею на это право, право лорда. Не так ли, миледи?!

Он достойно встретил ее вызов и сумел обратить его против самой Рейны. Долгим и пристальным взглядом смерила Рейна его огромную фигуру, которая, казалось, в этот момент была до предела напряжена в ожидании ее ответа. Что могла она сказать? Ведь именно она наделила его властью делать то, что он сам пожелает после их свадьбы. Однако она-то вышла за него замуж для того, чтобы он защищал ее людей, а не перевешал их всех, благо в лесу было довольно деревьев…

И все же она не могла настолько заблуждаться в отношении Ранульфа. Он, вероятно, лишь проверял ее, когда говорил о казни Тома Смита. А каким образом еще мог он выяснить, как она обращается со своими людьми, если не задав ей конкретный вопрос? Ей вовсе не следовало раньше времени так переживать из-за этого.

Однако она не спешила скрыть выражение разочарования, появившееся на ее лице. А когда Рейна заговорила, в голосе ее слышались стальные нотки:

— Да, большинство решений принимаете, милорд, вы как хозяин…

— Большинство?

— Вы хотите знать, что входит в мои обязанности? Если вы прикажете, я буду заниматься только вышивкой.

Ранульф ничего не сказал, наблюдая за Рейной, глаза которой в этот момент горели дикой яростью, а тело дрожало от гнева. И вдруг Ранульф почувствовал, как в паху его стало нестерпимо горячо и он крайне возбудился. Господи! Но только не снова! Однако это опять случилось с ним и теперь просто разрывало Ранульфа на части, заставляя забыть и об их разговоре, и об охоте, и вообще обо всем на свете.

Наконец собаки все же взяли след, и вся компания с веселыми криками, включая его жену, бросилась вслед за сворой. А Ранульф наполнился беспричинной яростью, как будто именно он был тем самым несчастным животным, которое загнали до того, что оно окончательно обезумело и потеряло след, ведущий в спокойное, безопасное место. И вдруг Ранульфа осенило, что ему вовсе не из-за чего было сердиться. То, что он никак не мог осознать все это время, наконец-то отчетливо отпечаталось в его мозгу. Да, это была правда! Рейна де Шампенье была теперь Рейной Фитц, Хью, его женой, его… Она полностью ему принадлежала! Он с силой пришпорил коня и помчался следом за охотниками, однако в голове у него была совсем другая дичь.

Для Рейны же только что наступил долгожданный отдых, она была так рада, что оставила позади себя Ранульфа, от нахальных манер которого ей удастся отдохнуть по крайней мере хоть до конца гона. О! Как она ошибалась! Его огромный боевой конь вновь словно из-под земли вырос и появился рядом с ее лошадью, однако не для того, чтобы просто спокойно ехать рядом. Прежде чем до Рейны дошло то, что он намеревался сделать, Ранульф выхватил поводья из ее рук, и ее лошадка послушно последовала за ним в гущу кустов.

И никто ничего не заметил, была первая мысль, пришедшая в голову Рейны, ибо остальные члены их компании, не оборачиваясь, продолжали увлекательный гон. А вторая ее мысль заставила Рейну побледнеть, ибо она вспомнила свое недавнее поведение… Она могла лишь догадываться, что исключения ради Ранульф решил задать ей порядочную трепку прямо здесь и сейчас.

Но почему?! Да, она разозлилась на него и ясно дала ему это понять, но это же в конце концов произошло не в первый раз. Неужели сейчас он все же решил избить ее?! Возможно, он и думает, что у него есть все права делать с ней все что угодно, но ведь раньше он никогда не наказывал ее! Вдруг Рейна вспомнила, что он поклялся никогда не бить ее, а значит, не сможет нарушить клятву и сейчас. Ведь он поклялся, и это было записано в их брачном договоре! Но он же и предупредил ее, что отшлепает по ее милой попке, если она заслужит наказание.

Рейна еще больше побледнела и наклонилась вперед, чтобы посмотреть, не сможет ли она дотянуться до поводьев, однако именно в этот момент вслед за конем Ранульфа ее лошадь остановилась Рейна затаила дыхание, наблюдая, как Ранульф спешивается, но она была настолько испугана, что не могла даже сама слезть с лошади и воспользоваться моментом, чтобы удрать от него.

Только когда руки Ранульфа схватили ее за талию, она все-таки вспомнила, что у нее еще пока есть голос.

— Я не хотела…

Она не смогла закончить фразу, потому что Ранульф стащил ее с лошади, прижал к своей груди, и она почувствовала терпкую сладость его губ. Целовать ее? Да, она полагала, что именно так назвал бы он то, что делал сейчас. Сама она не была уверена, что это было на самом деле, а когда его язык проник в ее рот, она и вовсе растерялась. Рейна попыталась воспользоваться своим острым язычком, который не раз выручал ее из беды, и вытолкать его нахальный язык из своего рта, однако Ранульф лишь томно застонал от этой ее попытки и еще крепче сжал Рейну в объятиях. И как ни странно, он совсем не делал ей больно, а в груди ее от его ласк рождалась пугающая и таинственная дрожь.

Когда он поставил ее на землю, ноги ее безвольно подкосились, а дыхание на миг остановилось. Мысли Рейны расплывались в разные стороны, а когда ей наконец удалось хоть немного привести их в порядок, она увидела, что мантия Ранульфа была разостлана на земле, рядом небрежно валялся его пояс, к которому он обычно прикреплял меч, а сам Ранульф лихорадочно нащупывал завязки своего нижнего белья.

— Что?..

Лютый взгляд его глаз оборвал Рейну на полуслове.

— Вы моя жена или нет?

Подобный вопрос и дикий блеск глаз Ранульфа должны были насторожить ее, однако Рейна не почувствовала ловушки, а просто удивилась тому, какие глупости его беспокоят.

— Конечно, я ваша жена. Не я ли дважды вышла за вас замуж, чтобы вы больше никогда не сомневались в этом?!

— Раз вы это сделали, то у меня есть все права на то, чтобы быть со своей женой!

Глаза ее недоверчиво вспыхнули.

— Вы что же, хотите сейчас?.. Он просто пожал плечами:

— Я молод и страстен, разве не на этом вы так настаивали?

— Но…

И снова Рейне не удалось закончить своей мысли и высказать ему свое несогласие с его решением.

Одной рукой Ранульф обнял ее за талию и повалил на мантию, чтобы покрыть своими жадными поцелуями ее лицо. Он снова и снова целовал ее, а Рейна все никак не могла придумать, как бы все-таки объяснить своему супругу, что лорд и госпожа Клайдона не должны заниматься любовью в лесу, как простые вилланы. Она надеялась, что он прекратит свои поцелуи хоть на мгновение для того, чтобы раздеть ее, и тогда она сможет снова попытаться воззвать к голосу его разума.

О! Какой дурой она была!

Он и не думал отрывать свой рот от ее губ. Он даже не удосужился раздеть ее полностью, удовлетворившись тем, что просто разорвал ее подвязки и стащил свои собственные. А потом он вошел в нее страстно, огненно, боясь на мгновение остановиться. И апогей его бурного желания был достигнут уже меньше чем через минуту, когда он громко зарычал на весь лес от наслаждения.

А Рейна вообще ничего не почувствовала, и это еще больше разозлило ее, когда он устало повалился рядом.

— Черт бы тебя побрал, Ранульф! Возможно, ты и привык сдирать юбки с простолюдинок, попавшихся на твоем пути, и считал, что это было нормально. Но я этого не потерплю! Я — твоя жена, а не шлюха, которую ты случайно повстречал в поле. И если ты действительно хочешь меня, то потрудись сначала раздеться сам и раздеть меня, будь уж так любезен!

— Как скажете…

Он было потянулся к ее юбке, но она с криком бросилась в сторону, вскакивая поспешно на ноги.

— Не сейчас, тупоголовый грубиян! На сегодня мне более чем достаточно твоих звериных привычек!

Как это было ни странно, Ранульф даже не обиделся на нее. Он просто позволил ей уйти, не произнеся ни единого слова вслед.

Он просто лежал и широко улыбался, как самодовольный кот, застегивая ремни нижнего белья.

— Возможно, мне потребовалось достаточно много времени, чтобы осознать, что вы действительно принадлежите мне, — проговорил он с этой сводящей с ума улыбкой на лице. — Однако вы сами подтвердили это, и больше я не буду сомневаться в том, что вы действительно моя. Для вас самой было бы лучше, если бы вы побыстрее привыкли к моим привычкам, звериным, как вы говорите. Поймите наконец, если я захочу вас, то непременно удовлетворю свое желание, независимо от того, хотите вы этого или нет!

— Что, где угодно?!

Ранульф огляделся по сторонам: вокруг не было ничего, кроме низеньких кустов, которые едва бы могли послужить надежным укрытием, и, усмехнувшись, сказал:

— Да, где угодно. Для меня это не имеет ни малейшего значения.

Рейна раздраженно прошла мимо него, гневно сжав губы.

— Но это имеет, и весьма большое, значение для меня! Я уж точно теперь ни за что не покину Клайдон вместе с вами, если именно так вы представляете себе возвышенную любовь.

Ответом ей был еще более громкий смех, сводивший ее с ума. Она не попросила его даже помочь ей залезть в седло, и тем не менее, пока она без толку мучилась, сзади подоспела чья-то сильная рука, легонько подтолкнувшая ее попку. Но Рейна вовсе не собиралась благодарить его за подобную любезность, она лишь негодующе пылала, все более и более краснея от того, что лошадь ее упорно не желала повиноваться всаднице и лениво кружила по поляне.