Всю оставшуюся дорогу они так и ехали, не проронив ни слова. Только когда они выходили из машины, Лена поинтересовалась, не глядя на мужа:

— Ты сегодня свободен?

— Что?… — не понял Макс и уставился на нее.

Лена подняла на него глаза и объяснила:

— Ты никуда не собираешься уезжать?

— Куда я могу уехать?!

Лена пожала плечами, грустно улыбнулась.

— Может быть, у тебя дела… в двенадцать ночи…

Намек был слишком прозрачным, чтобы он его не услышал в ее словах.

Макс помрачнел и, выходя из машины, громко хлопнул дверью.

— У меня нет никаких дел! — заявил он злобно. — Тем более в двенадцать ночи!

Лена вздернула вверх брови и кивнула.

А Макс почувствовал себя так, словно об него вытерли ноги или вываляли в грязи.

Он направился следом за ней, а, когда она, войдя в квартиру, сказала, что пойдет в душ, его вдруг осенило. Словно удар в солнечное сплетение.

Он остановился посередине прихожей и воскликнул:

— Я вспомнил!

Лена резко остановилась, замерла, не поворачиваясь к нему, ее плечи дрогнули.

— Мне нужно… кое-что сделать! — заявил Максим.

Она молчала, сдерживая рвущиеся из глаз слезы.

— Сейчас? — она не узнала свой голос. А он заметил его хрипоту?

— Да. Мне нужно это сделать немедленно!

Она не позволила себе расплакаться перед ним, лишь прошептала:

— Хорошо.

— Я скоро вернусь, — сказал Макс и стремительно выскочил за дверь, не поцеловав ее на прощание, как делал всегда.

Лена принудила себя не оборачиваться ему вслед.

Не дрожи сердце, не стучись в груди. Не кричи. И не зови того, кто все равно не услышит твой зов.

Лишь оказавшись в душе и подставляя лицо теплым струям воды, смывавшей следы ее боли и отчаяния, Лена позволила себе разрыдаться.


Купить кольцо в такое время суток не представлялось возможным, но для Максима Колесникова не было ничего невозможного, когда он чего-то сильно хотел. И поэтому он мчал свой автомобиль по ночной автостраде с единственным слепым желанием в груди, горящим в ней ярким пламенем, — добыть золотое колечко и надеть его на палец Лене.

Чтобы всякие Андреи не имели бы и возможности подойти к ней, зная, что она принадлежит другому!

Макс усмехнулся самому себе.

Эта мысль осенила его мгновенно, словно вспышка молнии. Ударила в мозг и зажглась в нем яркими искрами, ослепляя и заставляя кровь нестись по венам сильнее. Идея, засевшая так глубоко и так прочно в его голове, что теперь не уходила. Словно удар бича, резкий и неожиданный, оставляющий на теле отметины. И Макс уже не мог оставить эту мысль.

Он понимал, что это меньшей мере, глупость. А по большей, — вообще безумие. Нестись в двенадцать часов ночи по городу, отлично зная, что ювелирные магазины уже не работают, а открываются лишь в девять утра, с безумным желанием купить одно-единственное золотое колечко. Куда нестись? В неизвестность? К закрытым и поставленным на сигнализацию пустым прилавкам?! Чтобы встать около них и тупо испепелять их взглядами, не в силах что-либо сделать?!

Это было глупо. Совершенно глупо!

Подождать бы до утра…

И Макс отлично это понимал. Разумом, настойчиво твердившим, что до утра Лена никуда от него не денется. Но сердце упрямо твердило обратное, нашептывая на ухо настойчивые сомнения, вынуждая крепче сжимать руль и вдавливать педаль газа в пол.

Нет, нельзя ждать до утра. Нельзя! Макс и сам не понимал, почему, но отчего-то чувствовал, что нельзя откладывать. Он может просто опоздать, если будет медлить хотя бы мгновение. Куда опоздает? К чему? Он не знал. Но неприятное чувство собственной беспомощности не отпустит его, если он сейчас не сделает этого. Не заявит всему миру о том, что Лена его жена.

Как сделал девять лет назад…

Макс сжал руль так, что побелели костяшки пальцев.

Откуда, черт побери, вообще взялся этот Порошин?! Андрей. Андрей!

Макс чертыхнулся в голос.

Старый друг?! А может быть, кто-то больший, чем просто «друг»?!

От этой мысли, пронзившей его, словно ядовитой стрелой, Макс помрачнел, свел брови к переносице и плотно сжал губы, ощущая, как глухие удары сердца рвутся наружу сквозь грудную клетку, настойчиво и надоедливо врываясь в грудь.

Существует ли дружба между мужчиной и женщиной?…

Макс был абсолютно уверен в том, что не существует. Те, кто так полагает, просто не догадываются, что за дружбой скрывается любовь одного из «друзей» к другому. И дружат они лишь потому, что боятся потерять друг в друге друзей. Молчат, делают вид, что ничего не происходит, терзаются сомнениями, но не перестают «дружить». И семьи заводят, чтобы не вызывать подозрений, и даже детей. Говорят «люблю» кому-то постороннему, мечтая услышать это заветное слово от другого человека, наивно полагая, что так не вызовут ни у кого подозрений.

Сумасшествие чистейшей воды. Сумасшествие и пытка мазохистов.

Макс стиснул зубы.

Какого черта этот Порошин появился в ИХ жизни?! Старый друг?… Как же, как же…

Почему Лена никогда о нем не рассказывала?!

Макс не хотел об этом думать, но перед глазами вновь и вновь надоедливо вставала красочная картинка благотворительного вечера, на котором Лена и встретилась с этим… своим старым другом.

Почему они так мило беседовали?! Улыбались друг другу? Чуть ли не глазки строили!

И вдруг… чем Порошин все же умудрился расстроить Лену?! Что такого ей сказал?!

Макс приказал себе не думать об этом, снова и снова приказывал, но мысли неустанно возвращали его к нежданному гостю из Новосибирска. Вынуждая его вновь и вновь проживать те мгновения, которые он провел в зале, глядя на беседующих Лену и Андрея, и злясь на весь окружающий мир за то, что не может сейчас быть рядом с женой, или на то, что не может просто так подойти к ней и спросить, что происходит. Потребовать объяснений, может быть?… Или заявить на Лену свои права? Указать этому сопляку на то, что его шансы по завоеванию Лены, если таковые были у него, равны нулю?!

Макс чертыхнулся.

Гость, черт побери! Сидел бы в своем Новосибирске! Какого черта его понесло назад?!

Макс постарался успокоиться и взять себя в руки.

Лена — его жена! Она его любит, он это знал совершенно точно. И никто не сможет ее у него увести. Никакой Андрей Порошин, никто другой! Они расписались в том, что буду вместе, девять лет назад, и теперь, спустя эти годы, никто не в силах что-либо изменить.

Та нить, что связала их, не порвется.

Макс, как его и предупреждал отец, просто-напросто не даст ей порваться.

И пусть Порошин порадовался некоторое время, не заметив на пальце Лены обручального колечка, пусть… Главное, что сегодня, сейчас оно появится на нем вновь!

И он не посмеет смотреть на ЕГО ЖЕНУ так, словно у него есть шансы на то, чтобы быть с нею, если подобные мысли возникала в его голове. Макс отчего-то не верил в то, что не возникали. Не просто так этот Андрей приехал в город через столько лет. Ох, не просто так… Что-то ему тут понадобилось. Но не посмеет он претендовать на Лену! Не посмеет! Потому что она будет носить доказательство того, что у нее уже есть тот, ради кого она живет.

Макс нахмурился, на мгновение прикрыл глаза.

Кажется, у него совсем крыша поехала!

Но идея приобретения кольца для Лены так глубоко проникла в него, засела глубоко внутри, опутала липкими ниточками и сплела воедино его желание сделать это. Она словно слилась с кровью, растворяясь в ней заманчивой перспективой того, что теперь, как и прежде, Лена будет носить на пальце доказательство того, что принадлежит ему.

И почему он, дурак, не сделал этого раньше?! Ведь уже прошло больше недели с того момента, как она потеряла кольцо! И говорила же ему об этом! А он забыл.

Макс сильнее сжал руль и стиснул зубы. Хотелось волком выть. Как Лена, должно быть, обиделась на него! Поэтому и смотрела на него так! Как много можно было прочесть в ее глазах!

Он чувствовал свою вину так же сильно, как чувствовал непреодолимое желание, чтобы ее старый друг Андрей появлялся в их жизни как можно реже, или же не появлялся вообще.

Ему нужно было купить колечко. Надеть его на пальчик Лене. И знать, что она снова — ЕГО.

Ему необходимо было сделать это немедленно. Сейчас, именно сейчас. Чтобы что-то показать. Что-то доказать. Кому-то… Этому внезапно появившемуся Андрею! Лене… Себе… Чтобы вновь закрепить свое право на то, что ему принадлежало. Ведь Лена никогда не будет чьей-то еще…

Макс прищурился, вспоминая слащавую физиономию ее старого друга, его широченную улыбку… И его передернуло. Лена ЕГО жена, черт возьми!

И ему нужно было купить кольцо, чтобы показать это, доказать это, заявить на нее свои права…

В двенадцать часов ночи…

Не самое подходящее время для того, чтобы делать подобные подарки… Но Максу было наплевать на все. Кроме того, что без кольца он домой не собирается возвращаться.

Конечно, пришлось разбудить Романа Еременко, владельца ювелирного магазина, его старого друга, попросить того открыть свой магазин, и выслушать от него в свой адрес очень много неприличного и нецензурного, и заплатить пришлось не только за кольцо, но и за неудобства, доставленные Роману, но в целом, в половине второго ночи, Макс был доволен результатом.

Сейчас заветное золотое колечко в бархатной коробочке приятно тяжелило карман его пиджака.

Он улыбался всю дорогу до дома, представляя, как обрадуется Лена, как улыбнется глазами, что он сможет прочесть в ее глазах. Уже не боль, нет, но радость и счастье. Он так этого хотел!

Он выскочил из автомобиля, едва остановил его, щелкнул сигнализацией, и помчался к подъеду. Запрыгивая в лифт, он улыбался так широко, что и сам себе дивился. И готов был выть волком, когда лифт пополз наверх со скоростью черепахи, желая выпрыгнуть из него и пойти по лестнице, полагая, что так доберется до места быстрее. Когда же тот, наконец, затормозил на нужном этаже, Макс мгновенно выпрыгнул из него, стремительно направляясь к своей квартире.